Демоны ледяных гор-Тайны рода. Компиляция. Книги 1-14

— Что и у нобуру бывают проблемы, — съехидничал мужик.

Я пожал плечами, мол, как видишь.

Я разговаривал только с предводителем, на остальных демонстративно не обращал внимания. Но не выпускал их из виду. Поэтому боковым зрением заметил, что нас окружают и прижимают к стене. Однако, наглости у отморозков, как у вчерашних гопстопников, не было. Знают про демона? Возможно. И потому опасаются.

Это что ж, моего демона боятся настолько, что предпочитают не торопиться? Получается, хорошо, что я вчера не грохнул их — они распространили слухи обо мне, и теперь отморозки опасаются нападать…

Или наоборот, именно они зачинщики, и эти парни пришли пощупать меня, увидеть демона своими глазами. Тогда зря не убил…

А может быть не решаются напасть на благородных. Потому что одно дело тихая ненависть, и совсем другое — прямые действия.

Кто знает? Но что бы там ни было, чем больше проходит времени, тем меньше вероятность, что нападут…

Ха! Недооценил я противника.

Мужик со словами

— Не люблю нобуру с проблемами! — внезапно шагнул к нам, на ходу замахиваясь ножом.

Был бы на моём месте настоящий аристократ, возможно всё закончилось бы плачевно. Потому что одно дело дуэли и поединки, и совсем другое — уличная драка. Но у меня кое-какой боевой опыт всё-таки имелся. Я почувствовал движение мужика в самом начале. Поэтому, выхватывая кастет, шагнул навстречу и, сработав всем телом, влепил кастетом ему в предплечье.

Удар кастетом по руке с ножом был сильным и точным — что-что, а разоружать противника в спецназе учили хорошо.

Выбив нож, я крутанулся, и следующим ударом кастетом в челюсть отправил мужика в нокаут. И подобрав его нож, тут же встал в боевую стойку. Кастет на правой руке, нож в левой. Противнику очень неудобно будет прочитать мои движения. И это моё преимущество.

Проблема в том, что в этом теле я не смогу противостоять им, особенно, если они навалятся толпой, но им об этом знать не обязательно. К тому же другого тела нет, так что…

— Кто ещё хочет поговорить с нобуру? — спросил я, оглядывая мужиков исподлобья.

Я был готов убивать. Я был готов убивать жестоко. Я был готов убивать без жалости. Я готов был их всех сожрать во имя бога войны Дайны Бурхана.

И они это прочитали. И отступили. Другой причины не атаковать меня я не видел.

Хотя, кто его знает, что там у них на уме. Мне без разницы. Мы живы, мама Ишико вне опасности и у меня есть ещё один трофей.

Я не знаю, почему мужики не атаковали меня. Тщедушный подросток против десятка здоровенных лбов, явно имеющих опыт боёв и драк, не выстоит при любом раскладе. Но то, что они убрались с дороги, мне было только на руку.

Подхватив своего предводителя, нападающие отступили.

Выждав ещё немного, я сунул кастет в карман, перехватил нож в правую руку — на всякий случай, а левую протянул маме Ишико:

— Пойдём отсюда.

Я постарался, чтобы мой голос прозвучал мягко, и мне это удалось.

Надо отдать должное, мама Ишико не расклеилась. Мне не пришлось приводить её в чувство или как-то воздействовать. Она, не теряя достоинства, пошла за мной.

Я чувствовал, как нам сверлят взглядами спины, но знал, что нападать больше не будут. Поэтому, когда мы отошли на значительное расстояние, я убрал за пояс свой второй в этом мире трофей — добротный боевой нож. Взял маму Ишико под локоток, чтобы ей было удобнее. И мы продолжили путь домой.

Мама Ишико какое-то время шла молча, а потом призналась:

— Я так испугалась, когда увидела, что нас преследуют…

— Всё хорошо, — успокоил я женщину. — Мы в безопасности.

— Ты такой смелый! — с восторгом произнесла мама Ишико.

«Смелый, но глупый, — подумал я. — И зачем я потащил сюда маму Ишико? Подверг её опасности…»

С другой стороны, откуда ж я знал, что в городе вот такая обстановка.

Ладно, в случае чего будет что предъявить отцу.

Вскоре мы вышли на улицу, ведущую к нашему дому, и я расслабился. Тут на нас точно никто не нападёт. Можно спокойно подумать, из чего сделать ножны. По-хорошему нужны две деревянные плашечки и полоски кожи. Где бы их взять? Интересно, у предыдущего хозяина были ножны? Вот ведь, и не сходишь, не спросишь.

Да ладно, сделаю сам! Уж с ножнами-то справлюсь. Найти бы подходящие материалы. Сейчас придём, и засяду за изготовление ножен.

С этими мыслями я открыл перед мамой Ишико калитку во двор.

Едва мы вошли в дом, как отец спустился по лестнице.

— Рассказывай! — приказал он.

— Что тебя интересует в первую очередь? — спросил я. — То, что на нас с мамой Ишикой сейчас напали и мы только по счастливой случайности не пострадали?.. Или что-то другое?

— Что ты городишь?! — взбесился отец. — Кто мог на вас напасть?!

— Это так, — тихо, но твёрдо сказала мама Ишико. — На нас напали человек десять. Простые люди, бедняки. Чего они хотели, не знаю. Мне показалось, что убить. Кизаму меня защитил…

Я восхитился, как коротко и точно мама Ишико описала всё, что с нами произошло. А я-то наивно полагал, что она ничего не замечает!

Отец хотел что-то возразить, но запнулся. Зыркнул на маму Ишико, на меня и уже другим тоном выдал:

— Не надо ходить где не следует!

Но я не дал ему очернить нас и выгородиться самому, сказав:

— Вообще-то мы шли днём по улице города, за порядком в котором следишь ты.

Отец потёр подбородок, задумчиво посмотрел на нас и вдруг развернулся и пошёл по лестнице вверх.

Едва отец ушёл, как мамочки и няня запорхали и защебетали:

— Кизаму, сыночек ты, наверное, проголодался?

Как бы да. Но даже если бы нет, не отказался бы — очень уж вкусно няня Омоко готовит. Пока я умывался и переодевался, женщины накрыли стол.

Вдохнув чудесные ароматы, я поспешил к столу.

Не успел я взять палочки, как на кухню вошёл отец.

— Кизаму, пойдём! — приказал он и вышел.

Я с сожалением положил палочки и рисовую булочку, от которой уже успел откусить, и отправился за отцом.

Он поднялся на второй этаж и, не оборачиваясь, пошёл в самый конец коридора.

Мне не оставалось ничего иного, как пойти следом.

Отец открыл дальнюю дверь на той же стороне, что и моя комната и подождал, когда я войду.

— Сядь! — он подхватил стул у стола и выставил в центр комнаты.