Демоны могут смеяться

— Беру свои слова обратно — усмехнулся я, рассматривая узкую матовую шпагу, которая сначала показалась мне платиновой, но сейчас я понял, что это вообще не металл, а какой-то композит или может керамика, наверное, чтобы металлодетекторы проходить — ножик в век огнестрела, умно, безусловно.

— Раритет — не согласился с моим сарказмом дворецкий — кость высшего демона, обесскверненная конечно…

— Лишенная скверны значит — понимающе кивнул я, это сразу же минус девяносто девять процентов ценности.

Главное свойство демонов, и соответственно частей их тел, за которое их так любят артефакторы и ненавидят инквизиторы, это разложение души, а значит почти полный игнор духовных щитов. Свежей костью высшего демона можно пробить, наверное, даже щиты отца. Жаль, что эти свойства, после смерти демонов, быстро исчезают. Кость демона из высших, может хранить в себе какой-то запас скверны, конечно, но неэкранированная, она очень быстро выветривается. Словно бы аннигилирует как антиматерия — демоническая скверна почти что и есть антижизнь, ну или как минимум антидух.

Возможно сразу после того, как этот клинок изготовили, и ткани хранили еще хоть какой-то отголосок некой демонической жизни, он был грозным оружием, способным поразить сильного мага, но штука, по сути, одноразовая — при контакте с концентрированной духовной энергией, скверна вступит с ней в реакцию взаимно обнулившись. Можно пробить щиты и заколоть почти кого угодно, но только один раз, и этот раз, судя по всему, был уже давным-давно, сейчас это просто костяная ковырялка.

— В любом случае спасибо — кивнул я дворецкому, и поковылял в комнату, теперь уже опираясь на трость.

— Не стоит недооценивать простые вещи — негромко сообщил он моей спине — даже ваши браться не пренебрегают мечами. Я бы посоветовал вам его сохранить, ну и конечно же изучить как следует.

Войдя в свою комнату, которую комнатой можно было назвать весьма условно, ибо это был целый комплекс помещений, я запер дверь и пошарив в ящике стола достал простенький приборчик, для поиска скрытых камер. В очередной раз убедившись, что за время моего отсутствия видеонаблюдения не появилось, я вынул из скрытого ящика в шкафу шкатулку с необходимым инструментарием и все же зашел в гардероб, от греха подальше. Приглушив свет, несколько раз глубоко вздохнул, прислонил к стене трость и опустился на пол напротив огромного зеркала во всю стену. Вынул из шкатулки резиновый жгут и шприц…

Закончив с процедурой откинулся спиной на стену, выждал несколько секунд чтобы морфиновая блокада начала нормально действовать и приступил. Драный плащ с оторванными рукавами снимать не стал, он мне не мешал, просто распахнул его на груди. Рубашки под ним не было и прежде, чем в глазах потемнело а голова закружилась, я успел увидеть как по рукам и телу ползут узоры татуировок, стекая черными кляксами и собираясь воедино, покрывая сплошным слоем чернил руки от запястий до плеч, всю грудь и живот.

Длинная черная клякса чернил, растекшаяся по правой руке, вздрогнула. Я сжал зубы чтобы не заорать — казалось, что с руки сдирают кожу, и это сквозь наркотическую блокаду. Клякса чернил, от запястья до локтя, на ходу обретая некое подобие формы оторвалась от руки, вытянулась, словно бы встряхнулась, выпуская откуда-то из недр космической черноты, такие же черные перья. Чернильное крыло на ходу вырастая в размерах и окончательно обретая форму рванулось сильнее, отрываясь от кожи до самого плеча и я заскрипел зубами — казалось из руки вырывают кость, безо всякого наркоза…

Со второй рукой происходило то же самое — из чернильной пустоты словно бы вылезало и одновременно создавалось второе воронье крыло. Обретя материальность крылья, каждое из которых уже было раза в три больше моей руки, забились, разбрасывая капли черноты и словно бы вытаскивая из тьмы на моей груди, гигантскую птицу.

Каждый раз мне кажется, что наизнанку выворачивают душу, попутно вырывая все внутренности, и сколько бы раз я не призывал этих демонов, привыкнуть к ощущениям не получается. Это не столько телесные ощущения сколько душевные… Отголоски каких-то эмоций, породивших когда-то Тень и Когтя.

Гигантская ворона наконец вырвалась из меня, и забила крыльями, обретая окончательную материальность, а из черноты уже показался второй демон.

Из моей груди наружу, словно проламывая ребра, вылезла огромная когтистая лапа, едва не заставив меня заорать, казалось, что уже вырванные кишки вырывают еще раз. Из черноты на моей груди показалась черная кошачья башка, затем вторая лапа. Демон зарычал и рванулся вперед, вытягивая остаток своего тела откуда-то из недр меня, и окончательно сдирая с моей кожи все чернила. Вся чернота до последней капли ушла на огромную пантеру и гигантскую ворону.

Коготь — так звали этого кота, взрыкнул, глаза вспыхнули фиолетовым свечением, мягко ступая огромными лапами демонический зверь приблизился ко мне и подставил лобастую голову, с тремя парами глаз, помогая мне встать на ноги. В лицо ударил порыв ветра, Тень неуклюже взмахнула крыльями — в небольшом гардеробе, огромной птице с размахом крыльев метра в три, было тесно.

— Мы снова в шкафу? — клокочущим голосом с едва уловимыми, но отчетливыми женскими нотками или интонациями, проговорила птица, с трудом умостившись на спинке заваленного одеждой стула из массивного дуба. Три пары глаз светились фиолетовым сиянием, огромный клюв, при разговоре странным образом открывался, разделяясь на три части, острых и изогнутых словно кинжалы.

— Больше не будем — кивнул я, успев к этому моменту перевести дыхание, столь мощных демонов выпустить было непросто — мы уезжаем.

— Знаю — огромная птица переступила с лапы на лапу, одна из трех пар глаз смотрела на меня, вторая уставилась на Когтя, а два оставшихся глаза беспорядочно вращались, осматривая все вокруг, привыкая к окружению. Когда Коготь и Тень со мной, внутри меня или я не знаю где живут или может хранятся мои демоны, они слышат и видят то же что и я. В материальном же мире — у них свои органы чувств, гораздо более продвинутые чем мои.

— Надо выбрать куда поедем. Меня хоть и изгоняют, но позволяют выбрать куда именно.

— Ты выбрал?

— Вариантов всего три, один из которых отпадает сразу. Немец — простолюдин, а француз и русский — благородные пусть и обедневшие. Так что либо Россия либо Франция. Я подумываю выбрать Российскую империю, там демонология легальна, и с вами ребята, будет сильно проще.

Коготь взрыкнул — говорить он не умел, интеллектом был сравним с собакой, может чуть умней, но меня понимал, пусть и частично, а вот Тень была разумна и служила отличным переводчиком.