Демоны внутри. Тёмный трон

Мы дошли до дворца, где во внутреннем дворе нам открыла двери прислуга. В такой же тишине дошли до покоев, и меня оставили одну. Король ушёл, так ничего и не сказав. Всю ночь я просидела у камина в полном одиночестве, вздрагивая от всякого шороха и шума. Он не вернулся ни после полуночи, ни утром, не пришёл на завтрак.

Вначале я вообще волновалась, стоит ли идти в столовую. Выглянув за дверь, я не увидела ни Риа, ни кого-либо ещё из Теней. Идти куда-либо одна я побоялась, решив, что приключений на меня одну уже хватит, а я их непременно найду, если выйду отсюда. Звать прислугу мне почему-то тоже было стыдно, словно я успела и перед ней провиниться.

Только ближе к обеду ко мне всё же соизволил заглянуть Марбас, обеспокоенный тем, что я практически не двигаюсь и не издаю никаких звуков, кроме как горестных вздохов. На вопрос, где все, он объяснил, что от меня теперь держатся подальше:

— Они считают, что ты приносишь несчастье.

— Ты тоже так считаешь? — поинтересовалась я, закрывая за нами дверь спальни.

— В какой-то степени. Но я стойко буду тянуть эту лямку до финала. Во всяком случае, если выживу после общения с тобой, будет что вспомнить на пьянках через пару тысячелетий, — оптимистично ответил наёмник, не глядя на мою реакцию.

Есть он не стал, простоял всё время у окна, словно вид мог захватить дух и не отпускать больше пятнадцати минут. Мне же кусок в горло не лез. Я буквально не знала, куда себя девать. Гнетущее чувство, которое возникает, когда что-то натворил и подставил кого-то, снова навалилось со всей силой на плечи. Порой даже дышать было тяжело. Я ёрзала на стуле, как ночью ёрзала на кушетке, сжавшись под одеялом, что накинула на плечи, потому что было зябко, хотя в покоях было тепло.

— Есть пожелания, где проведёшь следующие пять часов? — учтиво поинтересовался наёмник, наконец оборачиваясь ко мне. — К Велиалу идти не советую.

— А Роберт вынесет мне мозг, — добавила я. — А чем занята Геката?

*

— А, Нозоми, — Геката улыбнулась, но как-то вымученно. — Заходи, присаживайся. Я скоро освобожусь.

Я кивнула в знак приветствия и согласия и забилась в самый угол её лаборатории. Впрочем, на меня практически не обратили никакого внимания. Все присутствующие были слишком заняты спором, который начался ещё до моего прихода сюда.

— Разве это ведьмы? — не унимался кто-то из падших с внешностью мужчины средних лет, одетый в турецкий халат, словно он только что приехал с какого-то восточного базара. — Ведают они, как же. И раньше-то умом не отличались, а сейчас смотреть просто тошно: раскладывают карты, водят руками над куском камня и за две тысячи тугриков находят несуществующую порчу.

— Ты ещё шабаши забыл, — напомнил второй падший, сидящий напротив, одетый в такой же халат, но другой расцветки. На слове «шабаш» он сделал движение пальцами, обозначая кавычки.

Первый от злости едва не плюнул на пол.

— Я понимаю ваше недовольство, — покачала головой Геката. — Что нынче нельзя вести полноценную работу с ведьмами, друзья, но увы, я не могу дать вам таких прав и в дальнейшем. Ваши любимые фокусы из серии «полёты на метле», «говорящая жаба в кафтане» и множество других вещей в прошлый раз дорого обошлись людям, а нынче технологии продвинулись настолько, что вы попросту сдадите нас всех с потрохами.

— Геката, милая, я не таких ведьм хотела бы видеть, что собираются, обмениваются шалфеем да тимьяном в баночках, споря, у кого он лучше высушен. И, попивая чаёк, хихикают да сплетничают о мальчиках. А потом, взяв в руки мётлы, едут домой на метро или такси, — застонала женщина в прямом льняном платье и с разноцветным платком, изящно скрученным на голове, из-под которого выглядывала чёрная, украшенная перьями и бусинами коса. — Я прекрасно понимаю страхи правителей, понимаю, что у людей в интернете уже с десяток видео с нашими, но и ты пойми нас. Мы веками взращивали колдунов, шаманов и ведьм, а сейчас это просто мёртвая тема. Совершенно мёртвая. Все, кому не лень, называют себя магами, но заняты совершенно не магией, а распитием чаёв да кофеёв да раскладами таро. Магия теперь развивается только в Геенне.

— Пока что нам следует соблюдать осторожность, друзья, иначе нас ждёт точно такой же крах, какой был полвека назад. Количество людей с того момента, конечно, возросло, но и технологии шагнули вперёд.

— Будь проклят этот нефилим, — в сердцах воскликнул один из падших.

— Мне тоже кажется, что он это намеренно сделал, — поддакнул второй.

— Арак, он не против магии. И если ты думаешь, что Асмодей специально ставит вам палки в колёса, то ты слишком плохо его знаешь. Он просто… — Геката замялась на мгновение, подбирая слова, которые бы точно описали Роберта. — Он просто выбрал свой путь, так как не отличается способностью к магии.

— Ага, как же! — закатил глаза мужчина, складывая руки на груди. — Удобная отговорка для того, чтобы собрать себе последователей. Тем не менее, когда надо, мальчишка очень неплохо огрызается заклятиями. Одни руны лжебогов и оружейник наделали сколько шума. И после этого ты будешь мне рассказывать, что он неспособен к магии?

К моим ногам подошёл один из бежевых мопсов, который удивительным образом успел вырасти до размеров взрослой собаки всего за пару дней, и шумно меня обнюхал, не забывая при этом забрызгать слюной. Напоследок, громко чихнув, уселся рядом. Рука сама потянулась почесать его за ухом. Собака не возражала, одобрительно хрюкая.

В дискуссию вмешался второй падший, который точно так же не испытывал тёплых чувств по отношению к Асмодею:

— Только ты забываешь, Кочби, что руны совершенно безалаберное заклятие, которое способно убить своего хозяина.

— Возможно, только вот Эдем они переполошили настолько, что ему запретили ими пользоваться. Напомни мне, Геката, кому-нибудь из нас запрещали пользоваться заклятиями? Лично у меня не получается вспомнить, чтобы запрет задокументировали и доставили посыльным ангелом прямо Велиалу на стол, — не унимался падший. — А оружейник до сих пор разрешён лишь потому, что король поклялся, что заклятие не перейдёт дальше, и что Асмодей пользуется им только для самозащиты. Видел я юнца, на руке у него руны, несмотря на запрет. Я их чувствую, даже несмотря на то, что он скрывает их под рукавом.

Но вместо того, чтобы продолжить дискуссию, Геката ответила достаточно жёстко. Казалось, что она сейчас точно превратит Корчби в кролика и скормит если не наблюдателям, то своим собакам.

— Я что-то не пойму, мы сейчас обсуждаем Асмодея или план по возвращению магии в Гайю? — поинтересовалась она таким тоном, что отвечать ей не хотелось никому. — Вот и отлично. Корчби, если у тебя есть какие-то претензии к Асмодею, то выскажи их ему, а не мне. Что ж, раз мы ни к чему не пришли, то предлагаю закончить на сегодня. Давайте всё обдумаем за ночь и обсудим при следующей встрече.

Никто не стал с ней спорить. Да и не похоже, что они злились друг на друга: возможно, мнение о Роберте было уже давно устоявшимся и скорее походило на сотрясение воздуха, чем на реальное оскорбление в его адрес, как он и сказал мне в Вест-Иве. Его мало кто уважал, но все мирились с его присутствием рядом. Когда мы с Гекатой остались одни, не считая её собак, магичка переключила внимание на меня:

— Каким бы ты не был, как бы ты не вёл себя в обществе, всё равно найдутся те, кто будет тебя любить или ненавидеть. За честность или ложь, за молчание с твоей стороны или же за то, что ты создаёшь шум вокруг себя. За твоё мнение или то, что у тебя его нет. Когда ты бессмертный, это может длиться целую вечность.