Демоны внутри

В темноте вспыхнули две красные точки: демон приоткрыл глаза.

— Может, тебе врачу показаться? — предложила я, но тут же поняла, что идея совершенно идиотская. И всё равно продолжила: — У тебя что-то с дыханием… Коты не сопят.

— Это кровь. Лёгкое пробили просто, ничего серьёзного, — отозвался кот, ударив хвостом. Я поперхнулась. Ничего себе «ничего серьёзного»!

— Ты уверен?

Кот раздражённо фыркнул и отвернулся. Конечно же, он был полностью уверен в своих силах.

Спать мне почему-то не хотелось. После всего, что произошло, откуда-то взялась дополнительная, совершенно не нужная сейчас, энергия. Такое бы во время экзаменационных тестов. В этой жизни ничего никогда не бывает вовремя.

Я смотрела в потолок и представляла реакцию всех, когда я пропаду. Будут ли они плакать? Какие сплетни поползут? Если я уеду с Робертом, то наверняка нас посчитают парочкой. Интересно, нас объявят в розыск? И как мы будем скрываться?

— Казадор, хватит хернёй страдать и пялиться на меня. Я знаю, что сочный бантик, но, блять, совесть имей! — Марбас снова посмотрел на меня. — Спи давай.

— Ты думаешь, так легко уснуть после всего произошедшего? — к горлу снова подступил неприятный ком. — Я впервые сегодня убила. Пусть они не люди, но я лишила их жизни, Марбас. Ты думаешь, это легко так принять? — я рывком села. — Ты думаешь, можно просто взять и забыть такое? Ты видел их взгляд перед смертью? Знаешь, сколько там страха? Они не бездумные машины, они живые.

— Были живые. Теперь уже не живые, — кот почесал за ухом. — Казадор, ты делаешь им ненужные поблажки — они чуть было не угробили нас всех там. Тебе не кажется, что такого рода жалость в данном случае нихуя не уместна?

— А как ты отреагировал, когда впервые кого-то лишил жизни?

Кот прикрыл глаза, видимо, вспоминая, что он испытывал. Представляю, какой у этого чудовища послужной список, разом и не вспомнишь, как это было.

— Это был демон, который пролез из Геенны. Тогда они были несколько крупнее, чем сейчас. Раз так в десять, — наконец сказал он и снова посмотрел на меня. — Ничего особо примечательного. Демоны глупы и следуют исключительно инстинктам «жрать, срать, размножаться». Завалить такого — плёвое дело, разве что процесс может затянуться из-за его размеров.

— То есть, тогда ты был ещё в Эдеме?

— Ага, — потянулся ассасин, задрав зад и вытянув передние лапы, и замолчал. Мне начало казаться, что ангелов создают поголовно уверенными в их правоте и святости, но это оказалось ошибкой, потому что, видимо, отдышавшись, Марбас продолжил: — Ты хочешь знать, как я отреагировал? У меня была истерика. Я не рыдал, как ты сегодня, но мне казалось, что я совершил ужасную и непростительную ошибку. В глубине души я оплакивал сгусток энергии, как бы смешно это не звучало.

— И как ты прошёл через это? — тихо поинтересовалась я, боясь спугнуть неожиданное откровение со стороны наёмника.

— Просто понял, как оказывается-то пиздецки легко сдохнуть. Я потом часто об этом думал, и понимание этого заставляло меня идти вперёд, переступая через себя, через трупы демонов, через какие-то ненужные морали. У меня нет чувства страха от момента создания, иначе бы я не был Властем, зато хватает любви к себе и к жизни. Разве мы все не рождаемся для того, чтобы жить? Только вот многие вокруг считают, что как раз ты жить и не должен. Отсюда все проблемы. Пересечение интересов.

Я ничего ему не ответила. В его извращённой теории жизни была своя логика, и, видимо, она его полностью устраивала. Вступать в дискуссию у меня не было ни сил, ни желания. Я лишь глубоко вздохнула, пытаясь унять внутренние терзания.

— Поэтому не страдай хернёй. Если тебе нечего мне сказать на эту тему, то можешь рассказать о Патрике, — после таких слов я растерянно уставилась на падшего ангела. Но, судя по интонации, он не шутил и не издевался. Несмотря на то, что Марбас его же и прикончил, сейчас он был совершенно спокоен, и ему действительно было интересно послушать меня.

— Зачем тебе слушать о моём отце? — осторожно поинтересовалась я, ища подвох.

— Пытаюсь понять, какого светлого и радужного детства меня лишили.

— Разве вы не любили своего Создателя?

— Любили, — вздохнул падший, опуская голову. — Больше, чем самих себя. Лишь Его и больше никого. Отдать свою жизнь за него и его идеи — это ли не честь для всякого ангела? А на деле оказались наивными кретинами. Мы ему не так уж нужны. Как только сотворил Адама — плевать он на нас хотел. Люди стали его новой игрушкой. А стоило нам возразить ему что-то, как всех, кто остался в живых, вышвырнули после Восстания за Врата, в Геенну. Я был создан, чтобы охранять его творения, а теперь я их уничтожаю. Вот ведь ирония какая.

Он снова сипло вздохнул и замолчал. Теперь уже надолго, позволяя теперь говорить мне. Я узнала всё, что, по его мнению, должна была узнать. Принять правило, по которому живут падшие: убей или будь убитым. Они не в одночасье стали такими, их предали. Предали, разделив на любимчиков и изгоев.

А ведь Марбас раньше был светлым. Все они были светлыми, пусть и позволяли себе какие-то посторонние мысли, задавали себе непозволительные вопросы, рассуждали о том, кто они и чего хотят. Марбас, безжалостный убийца сейчас, а раньше: я представила его в виде ангела, представила испуганным, как он смотрит на оружие и свои перепачканные кровью руки, как они трясутся. Понимает, что он поступил верно, но внутри что-то противится этому.

А потом в мгновение лишились смысла своего существования. Тот, кого они бесконечно любили, решил, что больше не нуждается в них, не стал их слушать. Мне казалось, что я сама чувствую это отчаянье, которое в тот момент ощутили теперь уже падшие ангелы. Пустота, словно из тебя выдрали сердце. Пустота такая же, какую испытываю я, казалось, но нет, она была страшнее, потому что с моей пустотой жить можно, а в их случае им пришлось заново искать повод для своего существования. Простого существования. Потерянные, ненужные и, теперь уже, бесполезные.

Всем своим поведением: убийствами, алкоголем, женщинами, адреналином, возможно даже наркотиками, Марбас заполняет свою пустоту. Созданный убивать, он уже не может изменить своей сущности. Все падшие нашли, чем заполнить свои сердца теперь. Только вот приносит ли это им то же самое счастье, как когда-то приносила служба в Эдеме?

— Марбас, — тихо позвала я кота, но он не ответил. Видимо, уснул, не дождавшись историй о Патрике. Хотя, мне кажется, они были ему совсем не нужны.

Немного подумав, я перенесла его на подушку и накрыла одеялом. Он, конечно, чудовище, и ничего этого не отменит. Но его изначально создал таким его Отец.