День ангела

На третий день я научился брать мысли людей, не видя их глазами. Это было не труднее, чем езда на велосипеде без рук привычка брала свое.

Еще немного погодя я начал различать ауру людей размытые, переливающиеся прозрачные коконы. Они были разного цвета, и кроме того, в них вспыхивали сполохи сильных эмоций.

Дополняли ощущения инфракрасное и ультрафиолетовое зрение, стараниями доктора нет, мамы Маши приобретенное мной. Плюс я видел биение сердец, даже спрятанных под одеждой.

Я пока не знал, что мне делать с этим внезапно свалившимся на меня богатством ощущений. Да, я видел, но многое понять не мог. Все существа, в сущности, видят не глазами, а мозгом. Вот у совы зрение куда лучше человеческого а толку? Все, что может понять сова из бесконечного разнообразия и богатства окружающего мира определить, где прячется мышь.

Переполненный впечатлениями, я возвращался домой, падал на диван и какоето время просто дышал, пытаясь распрямить деформированные мозги. Чужая злоба давила особенно, и я иной раз даже промывал желудок, чтобы както избавиться от горькой кислятины, грозившей перекинуться на душу.

А потом у меня начиналась другая жизнь. Главная.

"Ау, любимый! Как ты?"

"Плохо. Мне без тебя плохо, понимаешь?"

Я ощущаю ее эмоции сострадание и нежность. Одновременно в мозгу всплывает образ кот, уныло сидящий перед пустой миской.

"Ну потерпи. Я же терплю? Вот и ты терпи"

"Тебе хорошо, ты тренированный агент. Мясо сырое можешь есть. А я плохо переношу пытки"

"Я стараюсь, Рома, делаю все, что могу. Еще три дела добью так сказала? и буду готовиться. Да, папа вернулся, и ты приготовься будет визит"

Я чувствую некоторый мандраж, но того страха нет я верю моей Ирочке. Она сказала, что сломать нашу любовь можем только мы сами.

"Успокойся, папа очень умный, он считает на много ходов вперед. Сказать поправде, я больше боялась мамы"

"А как он нанесет визит?"

"Я не знаю. Думаю, будет видеосвязь. А может, посетит во плоти он такой"

"Мне оставить дверь балкона открытой? Или будет телепортация?"

Шелестящий, бесплотный смех.

"Ни о чем не беспокойся, папа сделает все сам. Больно тебе не будет"

Я сидел на кухне, чистил картошку. Отпуск кончался, а я все еще не решил, как жить дальше. То есть главное я знал мы с Ирочкой должны быть вместе, всегда вместе, и мы будем вместе. Но вот детали…

Я чувствовал, что не могу больше заниматься такой работой. Не буду. Не хочу тратить свою жизнь на обслуживание бездушных механизмов, когда кругом столько боли и зла. Я должен делать чтото для людей, помочь им избавиться от дерьма. Но как? Я не знаю.

"Роман, здесь Уэф. Могу я посетить твое жилище?" раздался в голове бесплотный голос.

Я бросил недочищенную картофелину на стол. Руки неистово дрожали.

"Не слышу ответа"

–  Проходите, пожалуйста почемуто в голос сказал я.

Прямо посреди кухни из ничего мгновенно возник ангел, сидящий потурецки в воздухе на какойто пушистой штуковине. Может, ковер, или кушетка? Определить точно не представлялось возможным круг изображения отрезал края.

–  Здравствуй, Рома. Это кухня? Очень удачно. Деликатные вопросы удобней всего решать на кухне.

Странно, в тот раз у него был другой голос. Да, точно переливистосеребряный голосок, я еще подумал, что говорит девушка. Сейчас он разговаривал совсем другим голосом мужественноуверенный баритон.

–  Я могу разговаривать любым голосом, какой понравится. Кстати, и другие тоже. Сейчас такой голос полезней. Тебе проще, психологически.

Он огляделся. Я уловил мелькнувший мыслеобраз тесная деревянная клетка, пол устелен грязной соломой, на полу сидит потурецки оборванный лохматый человек я.

–  Здравствуйте, папа Уэф я старался держаться. Чего он так сразу, в самом деле? Вы не правы, солома свежая, и я моюсь каждый день. В остальном чем могу.

Он усмехнулся.

–  Я вижу, ты здорово продвинулся, за такой короткий срок поздравляю. Давай на ты, раз уж я папа.

Изображение внезапно передвинулось, и он оказался за столом, напротив.

–  Так удобнее. Психологически. Ты чисти картошку, это здорово успокаивает. А я, с твоего позволения, возьму четки.

Он протянул руку кудато вбок, извлек из воздуха четки связку маленьких разноцветных стеклянных зверюшек необычного вида.

–  Пересказывать вашу историю нет необходимости, я все знаю. Но необходимо прояснить ряд вопросов. Мауна объяснила тебе, и я повторю невозможно только смотреть в глаза друг другу. Вы должны быть связаны общим делом. Твои соображения?

Да, папа Уэф умеет брать быка за рога.

–  Нет соображений. Ясно. Ну что же, они есть у меня. Ты помнишь, чем мы все и я, и Иолла, и Мауна занимаемся здесь, на Земле?

–  Да, папа Уэф. Вы сеете разумное, доброе и вечное. Я только не понимаю деталей.

–  Это необязательно. Ты согласен работать вместе с нами?

Я заморгал. Да я… с ней… Да хоть на костер!

–  Безусловно. Если бы было иначе, нашего разговора бы не было.

–  Я согласен просто ответил я что надо делать?

В моей голове сама собой родилась картина мы с Ирочкой спиной к спине отстреливаемся от террористов, я из автомата, она косит врагов лучом перстняпарализатора. Вот мы освобождаем заложников… Дурачок я.

Пальцы Уэфа вдумчиво перебирали четки.

–  Малость есть, как сказал бы Петр Иваныч. Я разочарую тебя. Иолла специально подготовленный оперативный сотрудник. То, чем она занимается, тебе не по зубам, даже умей ты летать. И агентом влияния, как Хруст или Геннадий, ты пока работать не можешь нет у тебя никакого влияния. Только рядовым исполнителем. Согласен?

–  Согласен я дочистил последнюю картофелину, бросил в кастрюлю с водой Я надеюсь, вы не оставите свою дочь молодой вдовой?

Переливчатый, серебряный смех. Если бы я не знал, подумал бы, что смеется девушка. И чего ему нравится такой голос? Несолидно же.

–  Ты наглец, тебе уже говорили? Ладно, иногда это полезное качество. Гарантирую тебе жизнь. Если, конечно, ты не учудишь какуюнибудь исключительную глупость.

Я лежу на диване, смотрю в потолок. Свинцовая усталость давит, и хочется только одного спать, спать не раздеваясь, спать, покуда не скинут с кровати. Нет, надо привести мысли в порядок. Вот уже больше месяца, как я работаю рядовым исполнителем. Исполнителем чего?