День Астарты

* * *

Констебль Кирли Нанто выразительно замолчал, бросил окурок четвертой по счету сигареты в пакет для мусора и налил себе какао из котелка, принесенного Пумой.

— Так Фиона и Шрек это баджао? — спросила она.

— Угу, — он кивнул, — Настоящие имена у них длинные, к тому же, по их обычаю, не всякому можно их говорить. Типа, магия. А Шрек и Фиона очень подходит.

— А как Эдо и Сатти решили проблему с беременной Гэйдж — Танар?

— Они решили, ага, — проворчал констебль, — Сейчас объясню, как они решили. Сатти позвонила мне и говорит: «Прикинь, Кирли, моя дочка беременна. Неделя, примерно, двадцать пятая». Ну, я ее очень тактично спрашиваю: «Ты офигела, нет? У тебя же все трое детей мальчики». А она… Блин…

— Что она? — поторопил его лейтенант Теллем.

— …А она говорит: ты просто еще не в курсе, бро. У меня шестеро детей. Четверо мальчиков и две девочки, одна из них это вот… А ей лет около двенадцати.

— А ты на это что сказал?

— Сказал: ну, пиздец вообще… Потом пришел посмотреть. Ну, да. На вид лет около двенадцати, и пузо уже такое… Я поговорил с нашими медиками, они подсказали, кто спец по таким ситуациям. Есть на фрегате «Пенелопа» военврач, Рохо Неи, он изучал рожающих юниорок-комми на Элаусестере, это 350 миль к юго-западу отсюда.

Пума Батчер бросила взгляд на подростков, которые уже успели найти в мини-лагере вытянутый мяч для регби, и сейчас, пытались придумать к нему правила в процессе, собственно, игры, на берегу и в воде. Рон задумчиво почесал в затылке.

— Мы с Пумой часто бываем на Элаусестере. Это другой случай. Тамошние юниорки рожают в пятнадцать, в четырнадцать, но уж никак не в двенадцать. И еще: ты видел, какие они здоровые? А это таиландка и выглядит на свои двенадцать.

— Ну, — Кирли кивнул, — док Рохо это самое и сказал. Но, других-то вариантов не было. Сделали, как там. Стимуляция, и в семь месяцев — шлеп. Вроде, ничего, все здоровы. Фигня началась, когда стали решать, кто заплатит за всю эту медицину.

— Страховой фонд, — не задумываясь, ответила Пума.

— Какой фонд? — спросил Кирли, — Гэйдж здесь появилась без страховки, и в уже таком состоянии, в каком страхуют только те фонды, что специализируются на космонавтах, коммандос и экстремальных дайверах. Ставки соответствующие.

— Тогда кто заказал, тот и платит, — предположил Рон.

— Все верно, бро, — констебль кивнул, — Эдо и Сатти выложили семь штук фунтов, они ребята не бедные. Их это устраивало. Гэйдж здорова и мелкий здоров. Тем бы дело и закончилось, не появись опять этот блядский Лаполо.

— Опять? — удивленно переспросил Майо, — да он просто морской демон какой-то.

Констебль махнул рукой и потащил из пачки очередную сигарету.

— Что ты, бро! Морской демон это так, явление природы, а Лаполо гораздо хуже! Он прослышал о семи штуках и подбил ребят взыскать это с правительства по суду. Мол, правительство допустило рабовладение на территории Конфедерации, значит, оно и виновато во всей этой фигне. Пусть компенсирует затраты за счет резервного фонда.

— Ну, это уже перебор! — возмутился Рон, — Откуда правительство знало, что какой-то марокканский шейх купил девчонку на невольничьем рынке в Таиланде?

— Оттуда. Лаполо приперся в суд, потребовал, чтобы вызвали шефа INDEMI, и в лоб спросил: «Полковник Андерс, у вас есть досье на шейха Казима Ат-Дареша, из Рабата, гражданина королевства Марокко?». Досье, разумеется, было. Подробное. А дальше Лаполо говорит: «Если бы этого Казима вытряхнули на Таити из лайнера и взяли за жабры, то он бы выложил любую компенсацию, только чтобы убраться живым. И это нормально по праву, потому что авиатранспорт в аэропорту не экстерриториален».

— Бред, — фыркнул Рон, — Если транзитных пассажиров так вытряхивать, то через наши аэропорты никто летать не будет. Это минус миллионы фунтов, а то и миллиарды.

— Ага, — Кирли кивнул, — Представитель правительства говорил то же самое. А Лаполо процитировал Хартию. Там не написано, транзитный ты или нет. Обратил человека в физическое рабство — получи ВМГС.

Пума задумчиво сложила губы дудочкой и почесала себе спину.

— По ходу, этот Лаполо в чем-то прав, а в чем-то нет.

— Он квирулянт, — возразил констебль, — Ему наплевать, прав он или нет, ему просто нравится собачиться в суде, как детям нравится играть в пятнашки. Верховный суд отказал, и он вытащил эту тяжбу на Конференцию окружных судов. Полсотни судей неделю обсуждали, на кого надо повесить эти семь тысяч. Решили, что пополам.

— Вот! — обрадовалась Пума, — Я же говорю: в чем-то прав, а в чем-то нет! Если бы им ничего не компенсировали, то вышло бы, что правительству насрать, что по нашему океану ползают всякие говнюки. А если бы им все компенсировали, то в завтра у нас миллион таких швонцев пошли бы в суд, и отхарили из общака штук по несколько!

— Жаргон у тебя… — буркнул Майо.

— Так быстрее и понятнее, — лаконично ответила она.

Кирли прикурил сигарету, которую до того крутил в пальцах, и продолжил.

— …Все это дело, конечно, публиковалось в «Судебном мониторе», который можно прочесть в интернет из любой страны, и из Марокко тоже. Шейху доложили, и он подумал: эти приемные родители очень бедные, раз они таскаются во все суды из-за мелкой суммы. И послал адвоката, чтобы выкупить своего биологического сына.

— Куда послал? — не поняла Пума.

— Сюда, — констебль для понятности похлопал ладонью по грунту, — Вернее, адвокат сначала написал Лаполо на e-mail: есть такой вопрос и надо обсудить сумму. Ну, как адвокат с адвокатом. Типа, он решил, что Лаполо это такой меганезийский адвокат.

— А ты откуда знаешь, что он написал? — подозрительно спросил лейтенант Теллем.

— Ну… — произнес констебль, подняв глаза к небу.

— Майо, что ты как маленький, — проворчал Рон.