День Дьявола

Я перемахнул через стойку бара и теперь стоял, придирчиво изучал полки с бутылками.

– Ты что там делаешь? – Лурдес сидела в кресле, положила усталые свои ноги на стол.

– Халява, – сказал я по-русски. – Хочу разживиться на халяву. Всегда мечтал об этом.

– Хальава? – Лурдес попыталась повторить мое слово. – Это что такое?

– Вот что это такое! – Я показал ей две бутылки виски самого лучшего сорта. – Мое любимое пойло. И совершенно бесплатно.

– Ты – мародер! – заявила моя девушка. А еще ты алкоголик Ты знаешь это? Сегодня ты уже выпил столько, что быка можно свалить. И тебе все мало?

– Посмотри на меня! – бодро заявил я. – Выпил, и ничего! Бодр, свеж, с кинжалом на груди. Чем не Тарзан? Если бы я был алкоголиком, давно бы уже валялся под забором.

– Не вздумай пить сейчас! – Лурдес вскочила на ноги. – Тарзан нашелся, ostia puta! [134] Нам нужно уносить отсюда ноги, а ты только о бутылке думаешь! Я тебя тащить волоком не собираюсь…

134

Испанское ругательство.

– Сам дойду! – заявил я и сделал большой наглый глоток из горлышка. И тут же на меня спикировала тарелка с салатом. Я еле успел увернуться. Посудина влетела в зеркало и расколотила его вдребезги. А небольшой рой летающих тарелок уже шел на таран. Лурдес раскочегарилась не на шутку. Я успел подкинуть свои бутылки вверх, поймал три тарелки, упустил одну и она разбилась об пол, успел поставить стопку тарелок на стойку бара, поймал свои бутылки, получил очередной тарелкой по голове, потому что руки мои были теперь заняты, и нырнул под стойку.

– Лурдес!!! – заорал я из-под стойки. – Что с тобой случилось? В тире ты не могла попасть даже в слона. А тут вдруг такая меткость! Ты проломила мне голову! У меня весь череп расколот и мозг вываливается из дыры. Сотрясение мозга, наверное…

На той стороне стойки было подозрительно тихо. Я спешно сделал глоток из бутылки и двинулся вперед – на четвереньках. Быстро и неслышно, как и полагается умелому разведчику. И тут же на то место, где я только что находился, свалилась целая гора посуды, разбилась с ужасным грохотом. Но я уже был на другой стороне бара – неустрашимый герой, человек-паук, быстрый, как удар молнии. Лурдес лежала животом на стойке, перегнулась через нее и с любопытством ребенка рассматривала, осталось ли там что-нибудь от меня. Я прыгнул на нее сверху, прижал так, что она не могла пошевелиться. Она попалась.

– Ты попалась, шпионка! – заявил я. – Террористка! Ты пыталась убить меня! Но твое подлое покушение сорвано! Теперь ты в справедливом плену. И я буду подвергать тебя суровому допросу! Ты будешь кричать, но пощады тебе не будет! Я буду допрашивать тебя два раза подряд. Нет, три! Один раз сзади и два раза спереди.

– Три раза спереди, – произнесла она. – Когда меня допрашивают сзади, я не кричу. Хотя сзади мне тоже нравится. А еще я знаю один оригинальный способ допроса. От него закричит даже немой…

Но я не успел приступить к допросу. Хотя и был полностью к этому готов. Потому что голос, который раздался сзади, охладил меня, как ледяной душ.

– Так-так, – сказал этот голос. – Bueno, bueno [135] . Мародерством, значит, занимаемся? Грабеж и насилие. Руки вверх! Я сейчас из тебя кишки выпущу, идиот ты этакий! Пристрелю тебя насмерть, а потом сдамся в полицию. Пусть лучше меня судят, чем смотреть на очередные твои выходки, el hijo de perro! [136]

135

Ладно, ладно (исп.).

136

Сукин сын (исп.).

Я поднял руки и выпрямился. В одной руке у меня еще находилась початая бутылка виски. Штаны мои свалились на пол.

– Не стреляйте в меня, сеньор Феррера, – жалобно сказал я. – Дядя Энрико вам этого не простит.

– Простит! – прорычал мой шеф. – Если я расскажу ему, что ты умудрился натворить в течение одного дня, он сам застрелит тебя! Из гранатомета!

– Габриэль, это ты? – Лурдес выскользнула, бросилась к Феррере, обняла его за шею. Трусики свои, спущенные почти до колен, она умудрилась подтянуть на бегу. – Габриэль, так значит, ты такой же, как мы? Ты тоже не поддался этой чертовщине?

– Черт его знает. – Габриэль мягко отстранил ее и рухнул в кресло. – Я уж и сам не знаю, какой я. Не мог же я остаться единственным нормальным среди нескольких тысяч сумасшедших?

– Ага… – Я уже застегнул штаны, нервно барабанил пальцами по столу. – Откуда вы знаете друг друга? Почему ты обнимаешь его, Лурдес?

– Потому что рада видеть еще хоть одного нормального человека! – Лурдес бросила на меня испепеляющий взгляд. – Ты что, ревнуешь? Что значит, откуда я его знаю? Мы же вдвоем с ним тебя откачивали – когда ты на Большом Змее психовать начал.

Лурдес стрельнула у Ферреры сигару и минут десять мы сидели, обменивались мнениями. Мне опять пришлось рассказать о своих путешествиях в прошлое. Феррера пытался не поверить, но ему пришлось это сделать.

– А ты, оказывается, герой, Мигель! – сказал он. – А я-то все больше начал склоняться к мнению, что ты – полный идиот.

– Я – идиот, сеньор Феррера, – заявил я. – По этому поводу дико извиняюсь. Но я встану на путь перевоспитания. Немедленно. Я больше не буду такого делать, – я обвел разгромленный бар рукой. – Вы верите мне?

– Нет, – категорично сказал Феррера. – Но куда мне деваться? Так уж мне повезло, что один из четверых, не сошедший с ума в этом Парке – герой-идиот с холодным оружием на груди. Кстати, а где наш четвертый? Где Цзян?

– Наверное, она пошла к выходу из парка, – произнесла Лурдес. – Надо искать ее там. И самим попытаться выбраться.

– Пошли. – Феррера поднялся на ноги. – Мигель, прекрати хлебать свой виски! Мне это на нервы действует!

Он вырвал у меня из рук бутылку и запустил ей в угол. Я печально вздохнул. Не такой уж я алкоголик, пью я умеренно. Но в этот момент мне хотелось напиться в стельку. Чтобы не думать ни о чем.

Я печально вздохнул и отправился в путь. За Лурдес и Габриелем Феррерой.

ЧАСТЬ 5 ПЯТЬ И ОДИН

1

Мы шли к выходу из Парка Чудес. Мы прошли через «Восток», и теперь переекали Джунгли.

Изменилось все. И продолжало меняться на глазах. Эль Дьябло переделывал Парк, созданный руками человека, по своему вкусу. Вкусу странному, причудливому, а порою, на человеческий взгляд, просто извращенному.

Джунгли разрослись. Мы едва продрались сквозь них – словно Дьявол не хотел выпускать нас из своих владений. Еще только этим утром Джунгли были красивыми аллеями, окруженными бережно выращенными кущами пышных тропических растений – не диких, скорее декоративных. Пальмы всех видов, бамбук, рододендрон, фикусы и лианы. Попугаи всех цветов радуги перепархивали здесь с ветки на ветку и перекрикивались резкими голосами – как испорченные радиоприемники со сбитой настройкой громкости. Плетеные навесные мосты были перекинуты через искусственные ручьи, лестницы с широкими ступенями карабкались вверх по рукотворным горам и звали отдохнуть на скамейках, спрятанных в тени широких перистых листьев.