День гнева
Шрифт:
– Надежда, знакомься!
– закричал быстрый Пантелеев.
– Два Александра и, насколько я помню, оба Ивановичи. А это, как вы уже слышали, - Надежда. Два разбойника - Кирилл и Мефодий.
– Правда?
– слегка усомнился Алик.
– Правда, - подтвердила Надежда и глазами указала на Пантелеева: чего, мол, с него взять?
– Обедать, обедать!
– кричал Пантелеев.
– Нам возвращаться в Москву, может, поговорим до обеда и мы поедем, а вы пообедаете без нас?
– предложил свой вариант Смирнов.
– Все разговоры после обеда!
– безапелляционно решил Пантелеев.
Обедали в столовой на втором этаже за громадным столом под крахмальной скатертью.
Пантелеев разлил и предложил:
– Ну, братцы, со свиданьицем.
– От нас уполномочен Алик. Я - за рулем, - объяснил положение дел Смирнов.
– А хочется?
– Пантелеева интересовало все.
– Очень, - уверил его Смирнов и взял быка за рога: - Я сейчас вам расскажу одну весьма занимательную историю, которая, может быть каким-то краем затронула и вас. Если это так, то мы с Аликом будем задавать вопросы, на которые вы будете отвечать или не отвечать. Договорились?
– Договорились. Люблю слушать занимательные истории.
– А отвечать на вопросы?
– не удержался Алик. Пантелеев ему не ответил, отмахнулся только.
Историю Смирнов поведал кратко, четко, по этапам, убедительно по логике. Адаптировано, правда, к обстоятельствам: без имен, без конкретных деталей, без предварительных прикидок.
– Любопытно, любопытно, - невнятно откликнулся Пантелеев по окончании рассказа.
– Теперь вопросы, да?
– А можно?
– нарочито робко спросил Смирнов и, получив разрешение повелительным пантелеевским взглядом, задал первый вопрос:
– Вы знали Курдюмова?
– Весьма и весьма шапочно. Представляли мне его как-то, когда он на заводе ошивался. Я был уверен, что он из промышленного отдела, а тут вон что...
– рассеянно ответил Пантелеев. Возил рюмку по столу, соображал что-то.
– Ваш особист, как он? За пищик его подержать можно?
– задал второй вопрос Смирнов.
– Подержать за пищик его, безусловно, можно. Но каков будет результат? Он - полный идиот, ребята.
– Члены их шайки любят прикидываться идиотами. Удобнее работать, заметил Алик.
– Этот не прикидывается, - уверил Пантелеев и, резко встав, подошел к комоду, на котором стоял телефон. Он не только быстро бегал, но и быстро соображал. Жестом показав, чтобы они немного подождали, набрал номер и закричал в трубку: - Мишка, кончай трудиться, пупок развяжется! Коньяка хорошего хочешь?.. А хоть до усрачки... Давай, давай быстрей! Ждем тебя, он вернулся на место, обеими руками взял пузатую рюмку и объяснил: - Мишка Прутников, наш коммерческий директор. По-моему, он с Курдюмовым в дочки-матери играл.
Прутников объявился минут через пятнадцать, тоже был быстр на ногу. Или выпить очень хотелось. Представившись и поздоровавшись, он глянул на столик, и на его личике появилась демонстративно сделанная гримаса отвращения.
– Я в ваши аристократические игры играть не намерен, - сделал он заявление и по лестнице двинул на второй этаж.
– Мишка, Мишка, ты куда?
– забеспокоился Пантелеев.
– К Надьке подхарчиться, - исчезая, ответил Мишка.
Он не заставил себя долго ждать, явился минуты через две, держа в руках глубокую тарелку с сациви. Не пожадничала Надежда, навалила с горкой. Мишка поставил тарелку на столик, притянул четвертое кресло, уселся, налил до краев рюмку Пантелеева, выпил из нее и, понюхав лимончик, приступил к сациви. Пантелеев сходил к горке, принес четвертую рюмку и поинтересовался:
– Небось, чавкать будешь?
–
И еще как!– заверил Мишка.
– А кости куда девать будешь?
– В камин!
– заорал Мишка и, продолжая харчиться, спросил, глядя в тарелку: - Допрашивать когда будете? Лучше сейчас. Когда я ем, я словоохотлив и откровенен.
Взглядами Алик и Смирнов попросили Пантелеева начать. Тот и начал:
– Ведь ты имел дело с Курдюмовым и ЦК, а, Мишенька?
– А как же, - охотно подтвердил Мишенька, обсосал мелкую косточку и запустил ею в камин.
– Золотой человек!
– В каком смысле?
– искренне удивился Алик.
– В прямом. Приедет, бумажки привезет, и у нас полный порядок и с фондом зарплаты, и с премиальным фондом, и с соцкультбытом, и те де и те пе.
– Какие же бумажки он вам привозил?
– спросил Смирнов.
– Секретные. С тремя крестами. Не подлежащие разглашению.
– А ты разгласи, - посоветовал Пантелеев.
Мишенька налил себе еще, выпил, хладнокровно выдерживая взгляды троих, закусил, ответил троим лучезарным взором и задал встречный вопрос:
– Что он натворил?
– Он исчез, - ответил Смирнов.
– А вы его ищете. Вы оттуда?
– Мишенька костяшками пальцев постучал по столу, изобразил стук.
– Они действуют по просьбе нового руководства, - ответил за Алика и Смирнова Пантелеев.
– Новое - это то, которое жаждет прихлопнуть наш любимый военнопромышленный комплекс, и тем самым лишить меня хорошо оплачиваемой работы. Они из меня нищего делают, а ты им помогай?
– Помогай, - эхом отозвался Пантелеев.
– А потом другие люди, действующие по просьбе старого руководителя, нежно возьмут тебя за бока и повлекут в узилище, как изменника и израильского шпиона.
– Не возьмут и не поведут, - успокоил его Алик.
– Вы в этом уверены, а я - нет.
– Мишка, перестань делать клоуна, отвечай, - приказал Пантелеев. Можешь считать, что спрашиваю я, твой косвенный начальник.
– Вторую бутылку поставишь?
– потребовал Мишка.
– По той причине, что косвенный. Ладно, ладно, не рычи, Гена. Слушайте же. Про бумажки. Но сначала о наших взаимоотношениях с заказчиками. Вся наша продукция производится по Госзаказу и направляется в распоряжение Министерства обороны. В особый Госзаказ выделяется экспортная часть, которая раз в квартал, обычно в конце, транспортируется в определенные порты и куда-то отбывает, вероятно к нашим многочисленным друзьям на африканском континенте. Так вот, как правило, в конце квартала же появлялся на заводе товарищ Курдюмов с той сакраментальной бумажкой, содержанием которой вы интересуетесь. Бумажка это - требование того же МО об увеличении очередной экспортной партии процентов на двадцать-тридцать. И я, как коммерческий директор, с восторгом пытался удовлетворять это требование. Дело в том, что эти проценты оплачивались уже не как госзаказ, а в мировых ценах. В рублях, конечно, по нашему непонятному курсу, но заводу все равно это было невероятно выгодно.
– Почему этим занимался работник ЦК, а не военпреды?
– спросил Смирнов.
– Не знаю.
– Продукция этой части была аналогична общему заказу?
– задал непонятный вопрос Алик.
– Не совсем. На экспорт у нас идут, открою вам государственную тайну, которая известна последнему пацану нашего города, изделия "земля-земля", "земля-воздух", "воздух-земля" и "воздух-воздух". В курдюмовских бумажках чаще всего изделия "воздух-земля" и "воздух-воздух" отсутствовали.
– Эта часть транспортировалась отдельно от общего экспортного заказа?
– задал еще один вопрос Алик. Мишенька с любопытством на него посмотрел и ответил: