День империи

Сириул вдруг резко обернулся назад и словно впился глазами в этого странного рабочего в ржавой, стальной техноплоти.

– Откуда тебе всё это известно?

– Обыкновенная логика и ещё интуиция.

– Интуиция - это ложное учение и ты сам об этом прекрасно знаешь.

– Иногда логика бывает бессильна. Она бессильно объяснить хаотичность, которая является основой этой цивилизации. В этом случае помочь может только интуиция. Нужно прочувствовать местное общество, стать как бы его частью, научиться думать как все эти варвары и тогда ты сможешь с лёгкостью предугадать их действия от начала и до конца.

– Не слишком ли ты много знаешь для простого рабочего?

– Я, прежде всего фаталок, а это уже обязывает меня постоянно постигать знания и самосовершенствоваться.

– Ах, вот оно как...

Сириул очевидно хотел сказать ещё что-то, но тут внезапно внутри его мозга почти одновременно вспыхнуло несколько сигналов срочной связи. Затем, перебивая друг друга, послышались голоса офицеров, находящихся в разных концах города: "Генерал, люди взялись за оружие"..."Генерал, повстанцы напали на нас с юга"..."Они уже захватили несколько северных кварталов"..."Они наступают со всех сторон"..."Их танки уже движутся к вашей резиденции".

Сириул внимательно выслушал всех их после чего отключил связь и, сделав несколько быстрых шагов, подошел вплотную к Якусу. Их лица разделяло всего несколько сантиметров. Для скрывающегося преступника это было слишком опасным расстоянием.

– Ты меня пугаешь, Фарио. Никогда раньше мне не приходилось встречать такие таланты. Ты уже знаешь, что произошло - люди, как ты и говорил, пытаются выбить нас из города. Отправляйся в сектор двадцать четыре в состав сто восемнадцатого пехотного корпуса. Я только что приписал тебя туда в качестве простого рядового. Если ты не разочаруешь меня и в настоящей войне, можешь затем рассчитывать на повышение, о котором ты раньше не мог даже и мечтать.

Что правит этим миром - сила.

Перед чем абсолютно бессильна любая сила - перед смертью.

Что может бороться со смертью и побеждать её - жизнь.

Что делает жизнь хуже смерти - отчаянье.

Надпись сделанная неизвестным

автором на стене бывшего Дворца

Правительства, в самом центре

владений фаталоков.

Солнечная Система. Планета Земля. Сорок второй день войны, названный впоследствии днём Великой Битвы за Центраполис.

Человек бежал. Бежал на последнем дыхании, выбиваясь из сил и спотыкаясь. У него уже не было надежды на спасение, он даже не оборачивался назад так как знал - расстояние между ним и его врагом с каждой новой секундой неумолимо сокращается.

Его преследователем был фаталокский патруль. Это была огромная, бронированная машина на двух ногах, с полуорганический мозгом и целым арсеналом вооружения. Она не знала усталости. Ее движения были словно тиканье часов, такие же чёткие и размеренные. Там где ступали её тяжёлые ступни, шел трещинами асфальт и превращались в песок остатки кирпича и бетонных плит.

Фаталок уже почти настиг свою жертву. Оставалось ещё только пробежать чуть-чуть, а затем протянуть руку, схватить дикаря и раздавить его в своих пальцах. Но неожиданно он почему-то остановился. Ему пришёл срочный приказ немедленно оставить преследование и направиться в расположение своей части. Где-то на горизонте уже гремели взрывы и сплошное, черное небо озарялось яркими, огненными вспышками. Бунтовщики начали наступление на город.

Фаталок послушно остановился, а затем развернулся и с той же невероятной скоростью двинулся, теперь уже в противоположном направлении.

После этого Виктор пробежал может быть ещё метров пятьдесят, прежде чем, наконец, понял, что его противник почему-то остался далеко позади. Он упал на мраморные ступеньки какого-то полностью разрушенного здания и в первые секунды лишь судорожно хватал ртом воздух, не в состоянии перевести дыхание. Когда биение сердца вновь пришло в норму, а руки перестали мелко дрожать, Виктор поднял голову и с удивлением посмотрел вдаль. Фигура фаталока всё уменьшалась в размерах, пока, наконец, не превратилась в маленькую, черную точку, полностью растаявшую вскоре где-то там далеко в темноте.

– Поверить не могу. Неужели я и вправду остался жив.

Это наступление было неизбежным. Оно уже давно назревало и теперь только и ждало того момента, чтобы поскорей вырваться наружу. Люди ждали реванша и освобождения. Это то же самое, как и человек, набравший разгон для того чтобы перепрыгнуть пропасть. Отступать слишком поздно и теперь можно только вложить все силы в рывок и постараться перепрыгнуть зияющую впереди бездну. Можно ли в таком случае всерьёз надеяться на победу? Кто знает. Шанс, пусть даже один из сотни, все-таки существует и это уже гораздо лучше чем совсем ничего.

В первые дни произошёл сокрушительный крах всей земной цивилизации. Крах армии, крах государства, крах человеческого сознания. Сознание людей вывернулось наизнанку и они больше не могли ощущать себя высшими существами во вселенной. Наступление фаталоков было столь лёгким и стремительным, что вера в них как в армию Люцифера возрастала с каждым днем. Они считались полностью неуязвимыми. Люди миллионными толпами покидали Центраполис и искали убежища в пустыне. Там в течении нескольких дней возникали и сразу рушились новые религии, основой которых в большинстве случаев была ущербность человека и скорейшее исчезновение его с лица Земли. Среди песков возникали поселения беженцев, которые, правда, очень быстро исчезали от голода или под бомбёжками фаталокских штурмовиков.

Казалось спасения нет. Сопротивляться было просто бессмысленно, но тут, как и во все тяжёлые времена нашёлся человек способный идти против течения и повести за собой остальных.

Его звали Зигфрид Кларк. Это был идеальный солдат без слабостей и недостатков. Он был словно воплощением строгости и внутреннего аскетизма. Даже его лицо, хотя оно и не было красивым, всегда считалось идеально правильным: с четкими, немного хищными чертами и коротко постриженными, пепельно-белыми волосами. Он не умел любить и ненавидеть, его невозможно было представить в окружении детей или добрых друзей. Он умел только воевать. История знает немало подобных личностей, но в большинстве случаев о таких быстро забывают. Это странные люди. Они часто бывают гениями, но никогда - народными любимцами. Они не имеют романтического, геройского ореола и им совершенно не нужна слава и долгая память потомков. Это серые солдаты, которые выполняют порой самую сложную работу и затем незаметно уходят. Зигфрид был одним из них. Мало того он был, возможно, самым "серым" из всех серых солдат, которых когда-либо знало человечество.

В первые часы войны база элитных гренадеров, которой он командовал в звании генерала была отмечена на картах фаталоков как одна из первоначальных целей для удара. Когда на неё полетел град из авиационных бомб, оказалось, что враг бомбит лишь пустые, покинутые здания. Целая дивизия хорошо обученных солдат словно испарилась в воздухе. Фаталоки не могли позволить ему просто так уйти. На поиски Зигфрида отправлялись отряды бронепехотинцев, но безупречная тактика и отличное знание местности позволяли ему быть всегда на шаг впереди своих преследователей.