День империи

Виктор крепко пожал протянутую ему руку и напоследок ещё раз посмотрел на Солу. Она по прежнему горько плакала, отвернувшись в сторону и закрыв лицо руками.

– Мне пора.

С кошачьим проворством выскочив из своего укрытия, он бросился прямо через улицу к соседнему полуразрушенному дому. Пули свистали совсем рядом. Они со всей своей силой вгрызались в асфальт и пробивали в нём огромные дыры, но словно по закону какой-то невероятной, дикой случайности ни одна из них не могла попасть в свою изначальную цель. Ещё миг и Виктор ловко укрылся за очередными развалинами. Это была словно игра в кошки-мышки. Следующие одна за другой безуспешные попытки могли бы вывести из себя любого охотника, но к сожалению, на этот раз, преследователем человека был фаталок, а эти существа не знали, что такое эмоции на протяжении вот уже сотен поколений.

Расстреляв весь боезапас и включив механизм, автоматически меняющий старую пулемётную ленту на новую, патруль бросился вдогонку за своей жертвой. Было удивительно как он вообще может бежать при своей массе и громоздкой конструкции, но как ни странно на деле его скорость оказалась просто фантастической.

Напичканный электроникой, хорошо вооруженный, технически безупречный механизм убийства уже догонял Виктора, а тот в эти мгновения, выбиваясь из сил и спотыкаясь, думал лишь об одном - пробежать ещё несколько шагов, вырвать у чудовища ещё несколько метров, чтобы отвести его ещё дальше от того, кого он теперь любил гораздо больше собственной жизни.

Выглянув из укрытия и обнаружив, что силуэт их врага уже почти скрылся вдали, Джагар пригнулся и как можно тише прошептал своей дочери:

– Нам пора. Пока он не вернулся, мы должны добраться до магазина.

Вместо ответа Сола продолжала оставаться на прежнем месте.

– Ты меня слышишь?! Нам пора идти!

Теперь она лишь подняла заплаканные и отрешённые глаза и отрицательно покачала головой.

– Я остаюсь здесь.

– Ах, вот, что ты надумала?!

Схватив её чуть выше локтя, Джагар резким рывком поднял свою дочь и силой потащил её за собой. Вначале девушка упиралась и пыталась вырваться из его хватки, но затем тело её вдруг обмякло и, прекратив всякое сопротивление, она словно тряпичная кукла пошла вперёд, механически передвигая ногами. К счастью магазин оказался совсем рядом. Бывший полицейский сразу отыскал среди развалин люк, ведущий под землю и, разбив с помощью пистолетного выстрела, висевший на нём старый навесной замок, первым опустился в склад битком набитый продуктами.

Подождав пока Сола окажется рядом, Джагар, наконец, зажёг спичку и осмотрелся вокруг. Такого восторга он врят ли испытал даже если бы вместо продовольственного склада оказался в золотом хранилище Центрального Банка. Маленький, слабый огонёк выхватил из мрака полки сплошь от земли до потолка занятые банками с консервированными продуктами и разноцветными вакуумными пакетами. А ещё там были коробки с яркими рисунками, огромный холодильник в углу и даже кое-что из мебели. Было похоже, что бывший владелец собирался жить здесь или кого-то прятать, иначе как ещё можно было объяснить наличие в складе старинной газовой плиты, соединенной с метановым баллоном и кондиционера, абсолютно бесполезного, правда без электрического тока. Не в силах сдерживаться, Джагар бросился к полке и, схватив с неё первый попавшийся пакет, разорвал зубами полиэтиленовую плёнку и принялся жадно есть, толком даже не разбирая, что там внутри. Когда первичный дикий голод, наконец, прошел, он обернулся и внимательно посмотрел на свою дочь. Сола, как и прежде лишь неподвижно сидела на одном месте и остекленевшими, заплаканными глазами смотрела в пустоту.

– Почему ты ничего не ешь?

– Я не хочу.

– Мы голодали почти целую неделю и после этого ты можешь говорить мне, что не хочешь есть? Это не нормально. Что же с тобой такое происходит?

– Зачем ты прогнал Виктора?

– Так... это уже никуда не годиться,- Джагар вдруг сделал резкий шаг вперёд и, наклонившись над своей дочерью, сильно встряхнул её за плечи,- Давай закончим этот разговор раз и навсегда. Запомни - я никого не прогонял. Он сам для себя выбрал этот путь отшельника.

– Ты всегда его ненавидел.

– Я лишь хотел оградить тебя от всяких нежелательных элементов.

– Человека который вот уже несколько раз подряд спас мою жизнь, ты называешь нежелательным элементом?

– Это всё уже не важно. Все твои переживания больше не имеют никакого смысла. Ты меня, надеюсь, хорошо понимаешь?! Все в прошлом. Того, что было больше не вернуть. Хватит страдать о несбыточном мираже. Все закончилось.

Их лица теперь были как раз напротив друг друга. Сола чуть-чуть приподняла голову. Ее взгляд был совершенно пустым. Так обычно выглядят люди обречённые на неизбежную смерть. Жизнь капля за каплей навсегда покидала молодую девушку.

– Ты прав, папа. Всё закончилось...для меня теперь уже всё закончилось.

Джагар как ошпаренный вскочил на ноги и пошёл прочь, на ходу ругаясь и о чём-то громко разговаривая с самим собой. Проходя через дверь, он вдруг резко остановился и изо всех сил яростно ударил кулаком о бетонную стенку.

– Дурак! Старый, упрямый дурак! Почему если я хочу кому-то помочь, все от этого только страдают? Кто дал мне право судить, что есть хорошо, а что плохо? Зачем я отпустил его? Почему я тогда не оказался на его месте?!!!

В первые дни войны я лишился всего. Погибла моя семья, растерялись друзья и близкие, место где стоял мой дом превратилось в глубокую воронку. Еще вчера я был счастлив и доволен собой, а сегодня я человек с полностью искалеченной судьбой. Что мне делать дальше...похоже, я знаю. Я солдат. Долгие годы меня учили сражаться. Я хорошо усвоил этот урок - теперь пришло время действовать.

Бойтесь земного солдата. Он может быть ленив и недисциплинирован если он не верит в то ради чего воюет, но если война сама пришла в его дом, он становится поистине страшным в своём гневе.

Александр Блэр - сержант восьмой

гвардейской дивизии элитных

гренадёров.

Солнечная Система. Планета Земля. Центральная Площадь Центраполиса. Сорок первый день войны.

С неба ярко жгло огромное, жёлтое, земное солнце. Его безжалостные лучи раскаляли всё вокруг, они казалось даже проникали сквозь поверхность техноплоти и приносили свой жар внутрь, в самое скопление микросхем и процессоров.

Якус как раз закончил установку восьмой автоматической турели и, выпрямившись во весь рост, с содроганием посмотрел за горизонт.

Проклятое местное светило! Весь этот климат: такой жаркий и влажный словно способствовал процветанию всевозможных органических вирусов. Все кто обитали на этой планете, без всякого сомнения, являлись вирусами, начиная от простейших одноклеточных организмов и заканчивая людьми. Как я всё это ненавижу: эту планету, этот вероломный и дикий народ, этот город, этих мелких животных, скрывающихся в развалинах, эти высокие безобразные растения, называемые пальмами, эту хаотичную культуру и всю эту тупиковую цивилизацию. Я немного изучал их историю. Я знаю - весь их, с позволения сказать, "прогресс" построен не на служению старшему, государству или Императору, а лишь на удовлетворении своих личных похотей и потребностей.

Лишь на миг, представив себе социальную структуру, существовавшего здесь до их общества, Якус тотчас с отвращением поморщился. Может он и был ужасным преступником и последним негодяем во всей вселенной, но он по прежнему оставался фаталоком, то есть высочайшим и недосягаемым венцом эволюции.

Неожиданно сам для себя он почему-то с особой, горькой тоской вспомнил Нагу. Вот он где - идеальный мир. Мир чётких линий и геометрически точных форм, мир гармонии и миллионов неотличимых друг от друга прямоугольных зданий. Мир безупречный и мир величественный в своей аскетичной простоте и функциональности. Как счастлив я был там и как несчастлив здесь. Как жаль, что я, похоже, не вернусь туда больше никогда.