День, когда наступило будущее

Сид осторожно надавил на рычаг - дверь бесшумно повернулась на шарнирах. Изнутри, со стороны комнаты, она не запиралась. Вряд ли Рене даже подозревал о её существовании. Сколько раз он, наверное, смотрелся в отполированный лист бронзы, не подозревая о том, что это могло быть ещё чем-то кроме зеркала. "Сколько же всего нового предстоит сегодня узнать мальчику!" - подумал фараон и, сделав знак Горну, чтобы тот оставался на месте, тихо вошел в спальню. Здесь пахло свежестью и благовониями. После затхлости потайного коридора это показалось особенно приятным. Небольшую комнату освещал всего один масляный светильник.

На высокой резной кровати, отбросив тонкое покрывало, лежал Рене. Мальчик был уже достаточно взрослый, чтобы спать со служанкой-няней. И наоборот: слишком юн, чтобы разделять ложе с кем-то ещё. Хотя... Сид улыбнулся, вспомнив свою юность. Он вдруг почувствовал огромное облегчение при виде сына. С чего бы? Ведь расстались совсем недавно.

Сид сел на краешек кровати, и некоторое время смотрел на Рене, не смея нарушить его сон. Тот умиротворённо улыбался. Без сомнения, юный наследник видел что-то очень приятное. В колеблющемся красноватом свете плошки, висящей на стене, его лицо казалось ещё более прекрасным. Чёрные вразлёт брови, длинные ресницы. Иным, чтобы добиться таких, немало времени приходилось проводить перед зеркалом. Прямой точёный нос с широкими крыльями ноздрей. Красиво очерченные, ещё по-детски припухлые губы. "Да, - мелькнуло в голове у Сида, - Рен будет хорошим фараоном. Народ его полюбит". Наблюдая за сыном в течение нескольких лет, фараон выяснил, что он был честным и справедливым. Внезапно фараон помрачнел. Многие, очень многие, особенно среди знати, были недовольны (и это мягко сказано) тем, что будущий властитель рождён от наложницы - не египтянки. И хотя их пытались заверить, что любимая наложница фараона не простых кровей, - в её жилах течёт кровь иудейских царей, далеко не всех это устраивало. Некоторые тривиально не поверили, другие же ещё больше разозлились из-за того, что правитель связался с дочерью Израиля.

Наконец Сид протянул руку, чтобы разбудить сына, но не успел коснуться его, Рене открыл глаза; то ли почувствовал пристальный взгляд, то ли его разбудила тень от руки. Длинные ресницы юноши затрепетали, но в его взгляде не было страха; чего бояться в собственном доме? "Счастлив несведущий", - вновь пронеслось в голове у фараона.

– Это вы, отец?
– сразу же узнал его юноша, будто вовсе не спал.
– Вы не уходили?

– Одевайся, - не отвечая на вопрос, сказал Сид.
– У нас не так много времени.

Рене послушно сел на кровати и стал облачаться в привычные одежды, не задавая больше вопросов, но с любопытством поглядывая туда, где раньше было зеркало, а сейчас зиял тёмный проём. В нем стоял Горн с факелом в руках. Юноша догадался, что отец появился оттуда.

– Украшения не нужны, - вновь сказал Сид, когда Рене потянулся к столику с браслетами и золотыми обручами.
– Только вот это...

Правитель взял со столика широкий позолоченный ремень с большой пряжкой, где была изображена священная птица ибис, символизирующая Тота - бога луны, и самолично подпоясал Рене.

– Иди за мной.

Они вошли в тёмный тоннель. Сид вернул в первоначальное положение дверцу-зеркало. Юноша постарался держать эмоции под контролем, но неприятие места, куда он попал, оказалось выше его воли. Он опустил голову, не произнося ни слова, безоговорочно доверяя отцу, пошел за ним следом. Гуськом они двинулись по узкому коридору - впереди слуга, за ним Рене, замыкал фараон. Подросток часто оглядывался на отца, но ничего не говорил. Сид видел, что мальчишку так и распирало от вопросов. И только когда коридор заметно расширился, а из щелей в каменной кладке стал пробиваться дополнительный свет, Рене замедлил шаг и спросил у нагнавшего его фараона:

– Отец, куда мы идём?

– В Долину Царей.

– Нас ждёт повозка?

– Нет, Рен, - Сид взглянул на сына, - мы пойдём по подземному ходу.

– Что? Подземный ход!?
– Юноша даже приостановился. У него загорелись глаза.

Фараон прекрасно понимал сына; в его-то годы узнать о потайной галерее, о подземном ходе...
– для него просто увлекательнейшая игра.

– Рен, - Сид взял сына за руку, - сегодня тебе многое предстоит узнать. Если что-то тебе покажется непонятным, постарайся не удивляться. И всегда помни: я тебя в обиду не дам.

Юноша кивнул. Он понял еще в комнате - что-то случилось, и все происходящее не игра. Следуя за отцом, наследник хотел что-то сказать, но в этот момент они завернули за округлый поворот и увидели человека с факелом. Процессия остановилась. Сид подошёл к человеку и перекинулся с ним несколькими словами. Незнакомец взглянул на принца, и Рене узнал жреца Шера.

Передав факел фараону, жрец произнёс непонятную фразу:

– Проход открыт до утра.
– Затем повернулся и скрылся в темноте.

Сид, глядя вслед Шеру,- на его сгорбленную спину, на острые плечи, с грустью думал, что у Рене уже не будет таких преданных людей. Жрец слишком стар и бездетен. Испокон веков повелось, что только фараон мог обладать даром бессмертия. Но почему? Когда-то он задал этот вопрос Шеру, и тот ответил: "Обладай даром бессмертия всякий, на Земле наступил бы Великий Хаос.
– Потом добавил: - Я бы не хотел быть бессмертным".

Тогда Сид его не понял: кто же отступится от бессмертия?! Но сейчас, кажется, начинал понимать старика...

Правитель подошёл к своей маленькой группе и кивнул Горну. Тот двинулся вперёд, они пошли следом. Юноша не осмеливался больше задавать вопросы, слишком уж подавленным и задумчивым казался Сид. Через несколько шагов Горн свернул в узкое ответвление, которое Рене заметил только теперь, когда стало светлее. Далее все спустились по довольно крутой каменной лестнице (юноша насчитал двенадцать ступеней) и очутились в огромном мрачном зале, с массивными квадратными колонами. Как ни старался наследник ступать осторожно, эхо шагов громко отдавалось в пустом зале.

Рене и не заметил, как рукотворное помещение кончилось и они уже шли по просторной, но стремительно суживающийся пещере. Со свода свисали, переливаясь в свете факелов разными цветами сталактиты, иногда достающие до самой земли. Стены были испещрены округлыми наростами известняка и глубокими бороздами, по которым сочилась вода. От основного коридора пещеры отходили многочисленные ответвления. Куда они вели, осталось тайной, и Рене не без потаённой радости подумал, что эту загадку предстоит разгадать ему.

Проходя мимо одного из ответвлений, юноша почувствовал близость воды, - запахло тиной и рыбой, показалось, что различает слабый перезвон камыша под напором ветра. Видимо галерея выходила на берег Нила. Внезапно он услышал шорох, как будто там осыпались мелкие камешки. Рене вопросительно взглянул на фараона.

– Крокодилы, - произнёс тот, отвечая на немой вопрос сына.

У юного наследника ещё больше разгорелись глаза - это означало, что можно устроить охоту.

Но они не свернули в галерею. Горн уверенно вёл их вперёд. Наконец, слуга остановился и, обернувшись, сказал: