День крысы

Она как можно беззаботней улыбнулась пьяницам и спросила:

– Молодые люди! Не подскажете, где здесь какое-нибудь кафе? Ну, или что-то в этом роде…

– Ка-афе?
– гундосо протянул узколицый.
– А зачем вам, барышня, кафе? Добро пожаловать в наш офис. У нас и выпить есть. И немножко закусить… Так как?

– Нет, - ответила Лиза.
– Спасибо. В другой раз…

– Ты с вертолета?
– спросил Михеич, разглядывая ее достаточно бесцеремонно.

– А… Ну, да, - ответила Лиза, которую немного покоробило это вот тыкание.

– Ну, и чё ломаешься. Радуйся, что приглашают. Нах вы тут кому ввалились…

– Мама!
– Димка уже почти кричал.

Алкаши преградили ей дорогу.

– Девушка, так, может быть, с нами?
– взгляд узколицего стал пристален и зловещ.

– Вообще-то я, если вы не заметили, с ребенком…

– И в чем проблема?
– сплюнул крепыш.
– Гаденыш наверх пойдет. Ты с нами…

– Деловой какой, - ответила Лиза, пристально глядя ему в глаза.
– А если я не хочу?

– А ты думаешь, мы тебя спрашивать будем?
– ответил Михеич.

– Так, Дима, пойдем…

– А ну, стоять.

Крепыш попытался схватить Лизу за рукав куртки. Удалось вывернуться. Но тут предательский удар нанес узколицый. Его длинная, костлявая рука метнулась вперед, схватила Лизу за волосы.

– Мама!
– вопил Димка.

– Димочка, беги, позови на помощь…

– Ты, Михеич, зачем нам с ней связываться?
– спросил длинный, не выпуская, тем не менее, Лизины волосы.
– Проблем не поимеем?

– Отпустите меня, сволочи, гады, отпустите!

Лиза пыталась ударить узколицего ногой, но промахивалась. К тому же волосы, упавшие на глаза, ограничивали обзор.

– Да там этих беженок, наверное, как грязи, - сплюнул крепыш.
– Эй, кобылка, ты будешь брыкаться?

– Пшел вон!
– закричала Лиза.

И вдруг ощутила, как по щеке жарким огнем растекается боль.

– Не смейте бить маму!
– раздался откуда-то сверху голос Димки.
– Отпустите ее!

– Тебя не спросили, - гоготнул Михеич.
– Вали пока цел, недомерок.

– Убери руки, я сказала. Убе…

– Ты плохо понимаешь?
– раздался гаденький голос длинного.
– Расслабься и получай удо…

Сверху раздался тихий стук каких-то жестянок, шипение, и вдруг - вопль. По лестнице поплыл химический запах. Выпала бутылка виски.

– Ааа!
– заорал Михеич, отпустив Лизу.
– Ааа, бля! Блин, Гена, лови гаденыша. Он мне в глаза чем-то брызнул.

Конечно, сообразила Лиза, Димка догадался вытащить из школьного рюкзачка освежитель воздуха. Ай, молодец…

Теперь все решали доли секунды. Лиза пнула ослепшего крепыша в коленку. Угадала движение длинного, попытавшегося схватит ее за ворот куртки, сильно толкнула его в грудь. Тот рухнул на площадку, загораживаясь, словно щитом, непогашенной сигаретой.

И снова раздалось шипение. Димка выпустил струю прямо в алый огонек, который в одно мгновение разросся и превратился в настоящий факел.

Теперь Лизины враги вопили в две глотки.

– Чё орешь, дурак?
– выл Михеич.
– Хватай сучку, уйти не дай.

Но Лиза уже мчалась вверх по лестнице, подхватив Димку, перепрыгивая через три ступеньки подряд.

Сзади слышался гулкий топот ног, прерывистое дыхание. Чья-то рука пыталась схватить Лизу. Сердце стучало так, что грозило проломить ребра.

На площадке самого верхнего этажа сильная, грубая рука схватила Лизу сзади за воротник.

– Попалась, сука!

– Димка, беги!
– прохрипела Лиза, чувствуя, что дыхания разом не стало.
– Беги! Зови на по…

Крепыш развернул ее и ударил кулаком в живот. На несколько секунд Лиза ослепла от боли.

***

Секунды слепоты казались бесконечными. Это было странное ослепление. Лиза видела только мутные, какие-то словно белесые, контуры, прорезавшие темно-багровую пелену. Не хотелось поддаваться панике, но первобытный, заполошный страх прорывался наружу, как гной из запущенной раны.

«Что же делать?
– думала Лиза.
– Кому я нужна, слепая? И что будет с Димкой?»

Время растянулось, и Лиза каким-то шестым (или даже седьмым) чувством ощущала сбой в течении секунд.

На счастье, целую вечность спустя багровая пелена стала отступать. Лиза смогла различать то, что происходит вокруг.

Она увидела крепыша, его руку у себя над головой - держал за волосы, - увидела его кривой оскал. По лестнице поднимался, тяжело и одышливо, узколицый.

Димка… Димки не было.

– Ты, пизда, глаза мне чуть не выжгла, - шипел Михеич.

– Пес, - прошипела в ответ Лиза. По-другому, почему-то, говорить не получалось.
– Пес…

Сильная рука Михеича потянула ее голову вниз. Лиза (время все еще было медленным) видела как к ее лицу, носу, глазам приближается колено, обтянутое грязной и вытертой джинсовой тканью. Колено, которое вот-вот нанесет страшный удар, за которым… Но нет, нет, не думать…

Раздался какой-то шум за спиной, и события неожиданно приняли совсем другой оборот. Колено, не дойдя до Лизиного лица считанных сантиметров, вдруг пошло обратно. А сам крепыш стал заваливаться назад. Сначала он тянул за собой Лизу, но мгновением позже его хватка разжалась, он выпустил Лизины волосы.

Это казалось невероятным, но крепыш падал.

– Лиза, прочь!
– раздался сзади голос - мужской, властный.

Еще не осознав, кому именно принадлежит этот голос, Лиза отшатнулась, упала на бок, болезненно ударившись ребрами о края ступеней.

Сначала она видела только ноги, но потом, лихорадочно отползая вверх и в сторону, восприняла картину в полном объеме.

На помощь ей пришел тот самый эмчеэсник - Валерий Петрович. Лиза видела, как он нанес несколько резких, коротких ударов в лицо ее обидчику. Затем каким-то почти неуловимым образом Валерий Петрович оказался за спиной этого самого Михеича. Валерий Петрович крепко сжал ушные раковины коренастого, а секундой позже резко выбросил перед собой руки. Лицо несостоявшегося (хотелось в это верить) насильника впечаталось в побелку стены, брызнуло алым, как перезревший помидор.