День расплаты

У Шарлотты перехватило дыхание, когда она увидела, как женщина пересекла улицу и направилась ко входу в здание Эй-би-си. Она исчезла из поля зрения, и Шарлотта вновь посмотрела на Большую Шишку, которая наконец «слезла» с телефона и опять принялась обсуждать, как ее компания стремится прорваться в мировой бизнес в области телевещания. Она сказала, что Эй-би-си не успевает освещать события, происходящие в Токио или во Франкфурте. Финансовое сообщество должно получать информацию о том, как меняются показатели в японской экономике, следить за колебаниями курсов европейских валют, знать статистику германского промышленного производства, быть в курсе того, о чем размышляют саудовские министры. Шарлотта кивала, соглашаясь, но думала совсем о другом — о мадам Барберри. Откуда она? Кто ее прислал? Зачем? Или Шарлотта все это придумывала? Может, это просто совпадение?

Большая Шишка переключилась на обсуждение проблемы, как передавать сводки новостей через различные часовые пояса и как найти журналистов широкого профиля. Шарлотта чувствовала, что время уходит, но, склонив голову к плечу, изобразила глубокую заинтересованность.

— Мне очень понравился ваш материал о «ГТ», — сделав глоток кофе, вновь начала Большая Шишка.

Упоминание этой корпорации заставило журналистку спохватиться.

— Огромное спасибо, — произнесла Шарлотта со всей теплотой, на какую только была способна, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заткнуть носовым платком рот этой бабе. — Я как раз сейчас занята редактированием материала о «ГТ» для Эн-эн-эн, так что… э-э… я бы хотела…

— Ах ты, черт! — воскликнула Шишка, выпрямляясь в кресле. — Я тут болтаю, а вам надо работать! Вперед!

На этот раз улыбка у Шарлотты была искренней. Выскочив в коридор, она побежала, но когда оказалась в студии, то видеоинженер не смог найти пленки. Он и Шарлотта ползали по полу, заглядывали в старые коробки из-под пиццы, просмотрели все наклейки на кассетах, горой сваленных в углу. Но среди них не было пленки Шарлотты.

Они проверили в других студиях на случай, если кто-нибудь из журналистов в спешке взял ее по ошибке. Ничего. Все записи интервью с полковником Вэггом, сенатором Сэндалом, Эдом Стэнфилдом и ныне покойным химиком исчезли. Пропали также съемки, сделанные в корпорации «ГТ», и отредактированные куски, над которыми Шарлотта работала накануне в Вашингтоне. Все, что у нее осталось, это объяснения ученого из Колумбийского университета, проследившего связь между мономерами стирена и напалмом. Исчезло все, что касалось деятельности гигантской корпорации, занятой производством военной продукции. Копию интервью с экс-разработчиком «ГТ» уже стерли, чтобы использовать пленку для другой съемки.

Шарлотта рухнула в кресло и попыталась осознать размеры катастрофы. Сердце ее бешено колотилось, а в голове словно работала бригада сибирских горняков. На нее вновь обрушился град вопросов, и она даже вцепилась в подлокотники кресла, чтобы не поддаться нахлынувшим теориям о заговорах в духе Марка Сэндала. Затем реальность в виде ежемесячного чека взяла верх, и она бросилась звонить в Лондон.

— Боб, у меня возникли проблемы, — начала Шарлотта осторожно, дожидаясь взрыва термоядерного реактора на друтом конце провода. — Пленки пропали, а один из моих собеседников вчера покончил с собой. Мне нечего включить в блок по «ГТ». — Молчание. Долгое молчание. — Я могу сделать что-нибудь к завтрашнему дню… — пробормотала Шарлотта, но редактор резко оборвал ее:

— Завтра это будет дохлый номер. Никто за историю с «ГТ» ломаного гроша не даст, поскольку ходят слухи о захвате пивоваренной компании.

— Но, Боб, у меня ведь не просто очерк о какой-то компании, это сенсационный материал, — возразила Шарлотта. — «ГТ» разрабатывает новый нервно-паралитический газ под названием «Дермитрон», и у меня есть основания считать, что они продают его Пентагону. В любом случае, они хотят купить компанию «Уильям Стоун и сын», чтобы остановить их исследовательскую работу по поиску заменителя полистирола, создание которого приведет к запрету в ООН на производство мономеров стирена. Понимаешь, мономеры стирена используются в производстве нервно-паралитического газа и химического оружия как вещества, прилипающие к человеческой коже. — Она замолчала, чтобы перевести дыхание.

— Подожди, подожди, — вмешался босс. — Если ты всерьез думаешь, что я пушу такое в эфир, значит, ты, твою мать, совсем рехнулась, солнышко! Я попросил тебя сделать этот хренов очерк о компании, и единственное, почему она меня заинтересовала, так только потому, что захватила «Мартиндейл», которая дает работу тысячам наших зрителей. Мне плевать на всякие безумные сплетни, которые ты собрала. И Эн-эн-эн не собирается нападать на такую корпорацию, как «ГТ», из-за того, что они делают бомбы или хрен знает что, о чем ты там болтаешь!

— Но это правда! — сказала Шарлотта, и голос ее прозвучал напряженно от усталости и волнения. — И это действительнонаносит ущерб интересам Великобритании, поскольку они собираются захватить компанию «Уильям Стоун и сын».

Она услышала, как Боб застонал.

— Сколько раз тебе повторять, чтобы ты отстала? Возвращайся немедленно ближайшим чертовым рейсом, потому что у меня есть для тебя работа. Поняла? Немедленно!

— А как же быть с материалом об американской оборонной промышленности? — заныла Шарлотта.

— Ни в коем случае! — ответил Боб таким тоном, что сразу становилось понятно: он сыт по горло. — Тебя близко нельзя подпускать к теме оборонной промышленности! Ты все делаешь хреново! Учти на будущее: тебе следует переключиться на легкую промышленность. Я найду другого специалиста по оборонке.

Работа с Бобом приучила Шарлотту к тому, что демонстрация эмоций на него не действует, поэтому она лишь стиснула в руке трубку так, словно это были его яйца.

— Я, правда, волнуюсь за тебя, — продолжал он таким тоном, который выдавал его полнейшее равнодушие. — Мне не нужен репортер, который не в состоянии отличить бред сумасшедшего от хорошего материала. Подумай об этом, Шарлотта! Я жду тебя завтра утром, о’кей? Иначе тебе придется искать другую работу.

Шарлотта повесила трубку и застыла, уткнувшись лицом в ладони, пытаясь припомнить все, что произошло за этот день: статья в «Вашингтон пост», пропажа пленок, появление мадам Барберри, угроза увольнения. Сибирские горняки вновь заработали у нее в голове, долбя в виски. Но было еще кое-что, занимавшее ее мысли, — смерть химика. Возможно, он действительнобыл сумасшедшим: есть много отвергнутых обществом людей, которые состоят в политических партиях и участвуют в каких-то движениях, — для таких социальная активность является своего рода заменой секса. Но они не убивают себя. Химик поразил ее как раз жизнелюбием и осознанием важности своего предназначения, независимо от того, соглашаетесь вы с ним или нет. Глупо лишать себя жизни в знак протеста против тех, кто лишает права на жизнь еще не родившихся.

Она просмотрела свои записи и сняла трубку.

— Брюса Карретту, пожалуйста! — попросила она, когда ее соединили со штаб-квартирой корпорации «ГТ» в Монлорее. — Привет! Я видела вас в репортаже Эй-би-си о том парне, с которым вы когда-то работали… Да, верно… Я подумала, не согласитесь ли вы поговорить со мной, поскольку я лишь вчера брала у него интервью в связи с одним важным делом, имеющим отношение к «Глобал Текнолоджис», и у меня возникли некоторые вопросы, на которые вы могли бы помочь мне ответить. Я была бы признательна вам за любую информацию, касающуюся того, чем он занимался в «ГТ» и почему ушел.

Она рассчитывала, что, если вот так давить на него, легче будет его разговорить.

Последовала продолжительная пауза.

— Даже не знаю, — ответил Карретта едва слышно. — Не уверен, что смогу вам помочь. Это… сложная задача.

— Послушайте, я все понимаю, Брюс, — мягко произнесла Шарлотта. — Я не хочу создавать вам никаких проблем, но мне кажется, что ваш покойный коллега попал в какой-то переплет. И еще мне кажется, что это не было самоубийством. Мне только нужно поговорить с кем-нибудь, кто знал его так же хорошо, как вы.