День

— Вот и хорошо, сидите и не вмешивайтесь, не ваше дело сейчас, хотя у тебя, Иван, к ним счеты. Но поверь на слово — не тебе с ними их сводить. Да и ни к чему — они сами себе приговор подпишут и сами себе будут судьями и палачами. Только пока этого не знают…

Последнюю фразу он произнес еле слышно, просто констатируя данность. Да, всякое возможно, он еще не был уверен в «защищенности», да и в том, как она будет выглядеть. Но в любом случае все трое, даже старец, тут будут лишними, не с голыми же руками связываться с вооруженными автоматами бандитами. Им бы на войну в рядах штрафбата уехать, нет, то не для вершителей судеб, пусть и захолустного масштаба…

Алексей шел медленно по дороге, внимательно глядя на стоявший у обочины джип, и четверых мордастых мужиков, в камуфляжных куртках и черных шапочках — в таком «прикиде» с начала девяностых годов чуть ли не пол-России ходило. Привычная картина и сейчас мало изменилась, только откровенные «братки» с улиц потихоньку исчезли, их теперь «абу-бандиты» заменяют, но те ходят хоть без «огнестрела» пока в большинстве своем, но вот именно что пока. А ведь сколько среди них потенциальных террористов из «спящих ячеек» можно только догадываться, но, судя по убийствам и нападениям на генералов и важных для государства людей, немало. А дальше будет хуже — за них взялись спецслужбы партнеров, и убийства потихоньку начинают устрашать не на шутку обывателей. Но палка о двух концах — пошла ответная реакция, и диаспорам теперь нужно быть крайне аккуратными — высылки на «историческую родину» стали принимать массовый характер, тут власти, наконец, сообразили, что массовый завоз «арбайтеров» ничем хорошим закончится не может — советские времена давно канули в лету, и выросло поколение не подозревающее о «дружбе народов»…

— Да, это не романтики с большой дороги, а реликты прошлого времени, сохранившиеся только в таких заповедных местах, пробормотал Алексей, окидывая взглядом стоявших поперек дороги людей.

Тут сейчас перед ним «конкретный криминал», причем уверенный в своей силе, даже самоуверенный — еще бы, вооружены до зубов, и привыкли чувствовать себя хозяевами в здешних краях, которые еще с первых царей отличались наплевательским отношением к законам, оттого самым «страшным зверем» в тайге был человек. Но таковы незатейливые нравы, они сформировали за несколько веков соответствующий образ мышления у местных «джентльменов удачи». Сибирь она таковым никогда не удивлялась, край ссылки и каторги, да принудительных поселений.

— С нами, паря, поедешь, — вполне доброжелательно оскалился крепыш лет сорока, с изуродованной шрамами мордой. — С тобой люди поговорить хотят о том беспределе, что вы со стариком в конце прошлого месяца устроили. Вы почто четверых замочили?

— А не хрен им на незнакомых людей нападать, — спокойно отозвался парень, и усмехнулся. — Тут как в поговорке вышло — пошли за шерстью, вернулись стриженными. Если вы привыкли решать все вопросы «наездами» и силой, будьте готовы, что и вами так же поступят, ведь рано или поздно наткнетесь на тех, кого лучше обойти за версту.

— Это тебя ли нам боятся, щенок?!

Наружное спокойствие слетело с бандита, маски были сорваны окончательно, и тем сделали они себе плохо, очень плохо. Алексей выставил ладонь, чувствуя, как сгущается воздух, уже наэлектризованный сверх меры. И произнес спокойно, даже как-то сочувственно.

— Оскорблять нельзя никого, тем более правого и сильного. Должно последовать наказание, такое оставлять в безнаказанности нельзя.

Стоявший перед ним бандит автомат не удержал в руках, выронил. Да и сам на ногах не устоял от парализующего тело посыла, свалился на дорогу и стал корчиться в муках. Трое других попытались направить на него оружие, вот только не смогли этого сделать. Также попадали на дорогу, хрипя и подвывая. Страшная штука паралич, когда минуту назад ты полон сил и уверенности, а тут приходит «кондратий».

— Зато у тебя и твоих друзей теперь будет время подумать и принять более взвешенное решение. Правда, не уверен, что вы все станете на путь исправления, но дать вам шанс обязан. Полежите и подумайте, через часок придете в себя. А там только покаяться и более в жизни не грешить, иначе живо вернетесь в первозданное состояние…

Глава 25

— Это наши люди, хотя среди них много всякой дряни, и сверху, и донизу. Умертвить проще простого, так поступают «рептилоиды» — есть человек, есть проблема, а нет человека, то и проблемы нет.

Алексей вздохнул — то, что предстояло совершить, его не страшило, тут дело в другом. Тягостно «ломать человека через колено», но выбора у него не было, когда имеешь дело с «человеческим материалом» настроенным насквозь потребительски, а не созидательно, к тому же крайне агрессивного, считающего себя находящимся в исключительном праве. Даже в советское время таких людей было множество, иначе бы держава не развалилась бы столь стремительно и без всякой войны, на которую обычно ссылаются. Афганистан не в счет — то война не тех масштабов, не тех затрат, пусть даже и длилась она десять лет. Трагизм ситуации советских людей в том, что вся управлявшая ими верхушка совершенно разуверилась в затеянном в семнадцатом году «деле». Потому фактически работала на врага, вбрасывая в народ вполне безобидные вначале лозунги и затевая вроде полезные на первый взгляд, агитационные компании и экономические реформы.

— Только «рептилоиды» действуют с «размахом» — у них речь идет о целых народах. Европейцы здесь «природные» нацисты — они могут нынче говорить сколько угодно о толерантности и гуманизме, но по отношению к «не белым» народам продолжают оставаться самыми типичными колонизаторами. Просто их цивилизация постоянно бедна ресурсами, а жить хочется хорошо. А раз так, то нужно обеспечить себя ими силой, так как покупать накладно. Отсюда постоянный «дранг нах остен» на «белых дикарей» — русских никогда не будут воспринимать за равных, чтобы наши олигархи не думали о «равноправном партнерстве». Не будет его никогда как такового — разве европейские политики просили прощения у негров и азиатов за колонизаторство, а тем более выразили желание добровольно возместить причиненный ущерб. Отсюда корни ужаса перед Советским Союзом — в сорок пятом «цивилизаторы» впервые осознали, что унтерменши вполне могут не просто вышибить зубы, но и всю челюсть вынести. Ведь прошлый опыт, я говорю о «грозе двенадцатого года», говорил им об одном — русские «неполноценны». И на то имелись веские основания — им столицу сожгли, монастыри загадили, а они Парижем восхищаются, их элита исключительно на французском языке общается и европейскими порядками восхищается. А теперь представь, если бы тогда во Францию орда Чингисхана нагрянула — стали бы французы в Крымскую войну с нами воевать?!

— Да я хорошо помню те времена, когда в Париж вступали. Все горожане готовы были распластаться ниц, лишь бы их пощадили. И они сами вполне резонно считали, что мы обязаны им мстить за сожженную Москву, ведь считали нас дикими азиатами. Особенно казаков боялись, чуть ли не на корточках к ним подходили. Кстати, также перепугались и поляки в Варшаве, когда мы в город вступили — они ждали мщения, ведь ляхи больше всего безобразничали, устроив нам через двести лет после «смуты» погром. Зато потом смотрели с нескрываемым презрением — ведь мы отнеслись к ним милостиво, конституцию даровали, привилегии…

Старик усмехнулся — поляков он сильно недолюбливал, и на то имелись основания. Но вместе с тем у него не было презрения к ним как к народу, хотя со стороны панства все было как раз наоборот.

— Да и немцы, Михалыч, все прекрасно понимали, когда массами побежали в сорок пятом от Одера на запад. И к ним отнеслись совсем не так, как следовало — вот сейчас и расхлебываем. Танки с крестами на башнях снова на нашей земле, раньше «тигры» с «пантерами», сейчас «леопарды». А у наших правителей не хватает решимости назвать все происходящее собственными именами. Ведь ныне европейцы вознамерились взять убедительный реванш за все прежние неудачные вторжения, благо самим сейчас воевать не надобно, за них охотно погибнут бандеровцы. И с какого бодуна мы считаем, что принеся «освобождение от фашизма», потомки нацистов будут благодарны русским за это самое освобождение?! Они ведь считали, что нас победили, развалив СССР, медали отчеканили, на халяву ресурсы получили. И как теперь иной порядок вещей признавать, когда жертва не только взбрыкнула, но и «новым господам» угрожать стала?!

— Да понимаю я все прекрасно — на «третью мировую» решимости у них мало, глобалисты тут не в счет — те, наоборот, слишком много на нее поставили, но исключительно в гибридной форме. Атака АЭС есть эксцесс исполнителя, желающего спровоцировать именно «горячую фазу», если мы решимся ответить. Или продолжать запугивать, пока наши правители не потеряют сами решимости идти до конца. Но не стоит дело доводить до Армагеддона, последнего сражения между «добром и злом». Теперь я понимаю, что надо сделать, но только после того как произойдет «разрядка» всех носителей термоядерного оружия.