Деньги, банковский кредит и экономичские циклы

В-пятых, нелепо предполагать, что увеличение спроса на потребительские товары и услуги должно приводить к мгновенному скачку выпуска капитальных благ. Мы знаем, что в период бума, финансируемого посредством кредитной экспансии, компании и отрасли промышленности, производящие оборудование и другие капитальные блага, работают при полной загрузке производственных мощностей. Поток заказов возрастает настолько, что компании оказываются не в состоянии удовлетворить возросший спрос, за исключением таких заказов, которые характеризуются очень продолжительными [строительными и производственными] лагами и повышенными ценами на продукцию машиностроения. Поэтому невозможно представить, что выпуск капитальных благ можно увеличить в такие сроки, которые предполагает принцип акселератора.

В-шестых, теория акселератора базируется на своеобразной механистической аргументации, посредством которой делается попытка увязать увеличение спроса на потребительские блага, выраженного в денежных единицах, с увеличением спроса на оборудование и другие капитальные блага в натуральном выражении. Предприниматели никогда не основываются в своих решениях на сопоставлении денежных и физических единиц. Наоборот, они всегда сопоставляют свои оценки дохода и издержек, выраженные исключительно в денежных единицах. Сравнение разнородных величин абсурдно; на их основе предпринимательский экономический расчет невозможен. Очевидно, что если цены на капитальные блага начинают расти, предпринимательские решения никоим образом не сводятся к механическому применению «фиксированного соотношения» различных видов производственных затрат. Вместо этого предприниматели будут тщательно отслеживать динамику затрат с тем, чтобы определить пределы, в которых производство может быть продолжено при прежней структуре факторов и за которыми они начнут увеличивать долю определенных факторов производства (в данном случае труда) [575] .

575

См., напр.: Jeffrey Herbener, «The Myth of the Multiplier and the Accelerator,» in Dissent on Keynes, chap. 4, pp. 63–88, esp. pp. 84–85.

В-седьмых, как показал Уильям Хатт, вся теория акселератора основана на выборе совершенно произвольного периода анализа [576] . В самом деле, почему предполагаемое относительное увеличение спроса на капитальные блага анализируется для периода в один год? Чем короче рассматриваемый период, тем значительнее предполагаемое автоматическое увеличение спроса на оборудование, увеличение, которое является следствием любого фиксированного соотношения между выпуском потребительских и капитальных благ. Однако если рассматривать более продолжительный период, например, соответствующий ожидаемому сроку службы оборудования, то вместо совершенно испарившегося принципа акселератора мы увидим появление заметной колебательной составляющей. Кроме того, именно долгосрочный период всегда используется предпринимателями в их расчетах [потребности в оборудовании]. Для того, чтобы иметь возможность моментально увеличить выпуск, когда это понадобится в какой-то момент будущего, они обычно увеличивают спрос на капитальные блага в большей мере, чем это необходимо для производства в точности данного объема потребительских благ. Таким образом, если рассматривать общество в целом и принимать во внимание ожидания предпринимателей, то увеличение спроса на станки и другое оборудование на стадиях, в наибольшей мере близких к потреблению, будет гораздо более умеренным, чем указывает принцип акселератора.

576

William Hutt, The Keynesian Episode: A Reassessment (Indianapolis, Ind.: Libert Press, 1979), pp. 404–408.

Короче говоря, доктрина акселератора базируется на ошибочной механистической аргументации, в которой нет места самым элементарным принципам рыночного процесса, в частности относящимся к природе предпринимательской деятельности. Эта доктрина игнорирует функционирование системы цен и порождаемые при этом эффекты, возможность замещения одних видов производственных затрат другими, наиболее важные аспекты теории капитала и анализа производственной структуры и, наконец, микроэкономические принципы, определяющие соотношение между сбережениями и удлинением производственной структуры [577] .

577

Rothbard, Man, Economy and State, pp. 759–764.

4 Марксистская традиция и австрийская теория экономического цикла. Неорикардианская революция и полемика о переключении технологий

В своем критическом анализе капитализма Карл Маркс исходил из объективистской концепции классической школы, согласно которой имеется два важнейших фактора производства — капитал и труд, а процесс производства состоит только из двух фаз, или стадий, — потребления и производства. Однако в предисловии к третьему тому «Капитала» Фридрих Энгельс явным образом упоминает различные стадии процесса производства. Энгельс описывает эти стадии близко к тому, как описывает их австрийская школа, хотя он использует это описание для того, чтобы лучше проиллюстрировать предполагаемую им несправедливость капиталистической экономической системы. В «Предисловии» к третьему тому «Капитала» Энгельс одобрительно цитирует Лексиса:

«Капиталистические продавцы, производитель сырья, фабрикант, оптовый торговец, розничный торговец получают доход от своих предприятий вследствие того, что каждый из них продает дороже, чем покупает, следовательно, завышает на какой-то процент издержки производства своего товара. Только рабочий не в состоянии сделать подобной надбавки к стоимости; вследствие своего неблагоприятного положения по отношению к капиталисту он вынужден продавать свой труд по цене, в которую он обходится ему самому, именно за необходимые средства существования» [578] .

578

Энгельс Ф. Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. Ч. I. С. 13.

Экономист-теоретик и марксист М. И. Туган-Барановский позже расширил и переработал комментарий Энгельса, имея в виду развитие теории экономического цикла на основе концепции «перепроизводства» на различных стадиях инвестиционного процесса. Как мы указывали выше, эта теория весьма близка к австрийской теории экономического цикла, представленной в настоящей книге. На самом деле, хотя Туган-Барановский не смог установить монетарную природу избыточных инвестиций и несбалансированности между различными стадиями процесса производства (феномен кредитной экспансии), его интерпретация в своей основе является правильной в отношении теории капитала, и сам Хайек признавал Туган-Барановского предшественником австрийской теории экономического цикла [579] .

579

Явное упоминание Хайеком М. И. Туган-Барановского фигурирует в его «Ценах и производстве» (с. 122), а также в The Риге Theory of Capital, p. 426. См. также наст, изд., глава 6, прим. 71.

Поэтому не приходится удивляться тому, что такой автор с очевидно марксистскими взглядами, как Ховард Шерман, провозгласил, что теория Хайека различных стадий процесса производства полностью соответствует теоретической схеме Маркса. Эта схема традиционно делает упор на том, что капиталистическая система неизбежно порождает существенные диспропорции между различными фазами воспроизводства. Как можно ожидать, целью этих заявлений является отнюдь не демонстрация негативных последствий кредитной экспансии и денежной политики правительства и центрального банка для производственной структуры. Шерман стремился лишь проиллюстрировать постулируемую им внутреннюю нестабильность капиталистической системы [580] . Австрийская школа усматривает ошибочность воззрений марксистов на анализируемые явления не в их описании симптомов болезни (в целом точном), а в объяснении ими ее причин, которые ученые австрийской школы выводят из нарушения принципов права в договоре банковского вклада (частичное резервирование наличных денежных средств).

580

См.: Howard A. Sherman, Introduction to the Economics of Growth, Unemployment and Inflation (New York: Appleton, 1964), esp. p. 95.

В дополнение к этому выводы, благоприятные для австрийской теории экономического цикла, могут быть сделаны также на материале полемики между неорикардианцами и неоклассиками по вопросу о возможности технического переключения. Действительно, в ходе этой полемики о переключении, в полном соответствии с австрийской традицией подчеркивалась разнородная, взаимодополняющая природа различных капитальных благ, которая противопоставлялась неоклассической концепции капитала как однородного фонда. Далее, австрийские экономисты, в частности, Хайек, с самого начала показали, что удлинение производственной структуры часто может вызывать кажущиеся парадоксальными случаи переключения, которые, будучи правильно понятыми, представляют собой одно из проявлений нормального процесса удлинения производственной структуры [581] .

581

«Очевидно, и часто считается само собой разумеющимся, что методы производства, которые оказались прибыльными при падении ставки процента с 7 до 5 %, могут стать убыточными при дальнейшем падении ставки с 5 до 3 %, поскольку они не смогут больше выдерживать конкуренцию с теми методами, которые в новых условиях оказались менее затратными… Объяснить тот факт, что методы производства, которые приносили прибыль, когда ставка процента составляла 5 %, стали убыточными, когда она упала до 3 %, можно только изменениями цен. Аналогично, только в терминах изменений цен можно дать адекватное объяснение тому, что изменение процентной ставки сделает прибыльными те методы производства, которые ранее были убыточными»

(Hayek, The Риге Theory of Capital, pp. 388–389, а также 76–77, 140ff., 19lff. и 200).

В свою очередь Августо Грациани признал, что «Хайек показал возможность переключения», см. рецензию Грациани на книгу Hayekon Hayek: Ап Autobiographical Dialogue (Graziani, book review in: The European Journal of the History of Economic Thought 2, no. 1 (Spring, 1995): 232.

Переключение с одной технологии производства на другую — событие, которое может сопровождать постоянные колебания процентной ставки и которое приводит в замешательство теоретиков неоклассического направления, для австрийской теории капитала не представляет вообще никакой проблемы. Действительно, увеличение сбережений, а следовательно, и снижение ставки процента, всегда обнаруживает себя в изменении временных горизонтов планов потребителей, которые начинают оценивать свои действия с точки зрения более отдаленной перспективы. Следовательно, производственная структура удлиняется независимо от изменений или даже переключений между какими-то конкретными технологиями производства. Иными словами, согласно модели австрийской школы, если при падении процентной ставки в ходе реализации какого-то нового инвестиционного проекта начинает использоваться какая-то технология, которая использовалась в прошлом, это событие является всего-навсего признаком того, что данный конкретный производственный процесс стал более длительным в результате увеличения сбережений и падения ставки процента [582] .

582

O’Driscoll and Rizzo, The Economics of Time and Ignorance, p. 183.

Поэтому нас не должен вводить в заблуждение «сравнительный анализ статического равновесия», который осуществляют неоклассические теоретики, считающие, подобно Марку Блаугу, что дискуссия о переключении каким-то образом опровергает австрийскую теорию капитала [583] . В отличие от них мы знаем, что реальный мир, изучаемый экономистами австрийской школы, представляет собой непрерывное изменение и что рост добровольных сбережений всегда вызывает будущее «удлинение» производственной структуры, вне зависимости от того, применяется ли в данном новом инвестиционном проекте технология, которая является прибыльной только при более высокой процентной ставке [584] . С точки зрения отдельного действующего индивида или предпринимателя, если было принято решение об удлинении производственных планов (вследствие увеличения сбережений), все имеющиеся к этому моменту факторы (земля, труд и имеющиеся в наличии капитальные блага) субъективно полагаются первичными средствами производства, которые определяют лишь начальную точку процесса производства. Поэтому вопрос об использовании в ходе реализации новых инвестиционных проектов технологий, которые, если их рассматривать изолированно, могут быть прибыльными при более высоких процентных ставках, не имеет отношения к проблеме [585] .

583

Марк Блауг ошибается, когда называет теорему о переключении «последним гвоздем в гроб австрийской теории капитала» (Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М.: Дело, 1994. С. 483). Блауг не может понять, что, поскольку остаточный объективизм, когда-то привнесенный Бём-Баверком в австрийскую теорию капитала (его концепцией измеримого среднего периода производства), давно устранен из этой теории, и производственный процесс анализируется с точки зрения предпринимательских планов, теория капитала австрийской школы стала неуязвимой для атак со стороны теоретиков проблемы переключения, вследствие которых она стала даже сильнее. На эту тему см.: Ludwig М. Lachmann, «On Austrian Capital Theory,» in The Foundations of Modern Austrian Economics, Edwin E. Dolan, ed. (Kansas City: Sheed and Ward, 1976), p. 150. См. также: Israel M. Kirzner, «Subjectivism, Reswitching Paradoxes and All That,» in Essays on Capital and Interest, pp. 7–10. Кирцнер заключает, что

«…мы должны понять, что сопоставление сложных, многоаспектных требований к периоду ожидания для разных технологий просто-напросто не позволяет нам заявлять, что одна технология однозначно предполагает меньший период ожидания, чем другая»

(р. 10).

584

Ключевой момент, делающий неорикардианскую теорию переключения неадекватной, состоит не только в том, что она базируется на сравнительном анализе статического равновесия, который не содержит подходов, позволяющих изучать динамический рыночный процесс с точки зрения оценок его перспектив, но и в том, что он не способен установить конечной причины колебаний ставки процента, которые вызывают предполагаемое переключение между наиболее прибыльными технологиями. Увеличение сбережений (и, стало быть, — при прочих равных — уменьшение процентной ставки) может иметь результатом замену определенных технологий (например древнеримского плуга) более капиталоемкими (например трактором). Даже при этом последующее падение ставки процента может позволить вернуться к использованию древнеримского плуга в новом производственном процессе, что ранее было невозможно ввиду недостаточных сбережений. Иными словами, это не затронет уже работающие производства, и в них по-прежнему будут использоваться тракторы. Действительно, новое удлинение производственных процессов может вызвать появление новых стадий единого сельскохозяйственного производства или садоводства, в рамках которых будут применяться менее капиталоемкие технологии, трактуемые сравнительным анализом статического равновесия как раздельные процессы.

585

Нельзя забывать, что хотя неорикардианцы могут быть ситуативными союзниками теоретиков австрийской школы, когда они критикуют неоклассиков, их целью остается именно нейтрализация (хотя до сих пор не вполне успешная, по нашему мнению) влияния, оказываемого на экономическую науку субъективистской революцией, начатой Менгером в 1871 г. Начало рикардианской контрреволюции положила рецензия Пьеро Сраффы на книгу Хайека «Цены и производство» (см.: Piero Sraffa, «Doctor Hayek on Money and Capital», Economic Journal 42 [1932]: 42–53). Это было установлено Людвигом Лахманном в его статье: Ludwig М. Lachmann, «Austrian Economics under Fire: The Hayek — Sraffa Duel in Retrospect,» in Austrian Economics: History and Philosophical Background, Wolfgang Grassl and B. Smith, eds., (London and Sydney: Croom Helm, 1986), pp. 225–242). Мы должны также упомянуть работу Джоан Робинсон, опубликованную в 1953 г. и посвященную критике неоклассической производственной функции (см.: Joan Robinson, Collected Economic Papers [London: Blackwell, 1960], vol.2, pp. 114–131). Данной теме посвящена также глава 12 книги П. Сраффы «Производство товаров посредством товаров» (М.: ЮНИТИ, 1999. С. 122–129). Вся эта глава посвящена проблеме «переключения методов производства». Со стороны неоклассиков см. известную статью Пола Самуэльсона, в которой он объявил о своей безоговорочной капитуляции перед «кембриджской теоремой о переключении». Эта статья была напечатана в 1966 г. под заголовком «Парадоксы теории капитала: подведение итогов» (Samuelson, «Paradoxes in Capital Theory: A Summing Up,» Quarterly Journal of Economics 80 [1966]: 568–583). Еще одним интересным источником по данной тематике является книга Джеффри Харкурта: Geoffrey С. Harcourt, Some Cambridge Controversies in the Theory of Capital (Cambridge: Cambridge University Press, 1972). Наконец, см. также: Ludwig M. Lachmann, Macroeconomic Thinking and Market Economy (London: Institu'ie of Economic Affairs, 1973).