Деньги не пахнут

А потом, Брент, чуть прищурившись, обронил фразу:

— Вы, наверное, могли бы помочь нам с нашей работой.

Слова пустые, не более чем дым, но прозвучало это уверенно. Он, конечно, не собирался ничего предпринимать, но….

"Неплохо», — отметил про себя Пирс.

Для новичка — даже более чем неплохо. Быстрая мысль, уверенные движения, умение держать ритм разговора. Парень мог оказаться полезным.

— Есть ещё один? — поинтересовался Пирс у инструктора, но тут тон Сергея изменился.

До этого вежливый, мягкий, словно свежая простыня, вдруг сделался острым, как лезвие:

— По моим наблюдениям, примерно у 80 % компаний, за которыми следил за рубежом, всегда есть новости о положительных сделках. Но биофармацевтика… это особая лига, верно?

— Да, похоже, что здесь экспертиза решает куда больше, чем в других секторах, — добавил Брент, и в голосе зазвенела сталь.

Вот так, прямо перед старожилом рынка! Высокомерие? Молодецкая дерзость? Или что-то большее?

Пирс не мог просто отмахнуться. Это был тот самый парень, который минуту назад так ловко вёл беседу, словно дирижировал оркестром. Теперь же — уверенный, даже вызывающий тон. И всё это с неизменной вежливостью.

Не глупость, не вспышка эмоций. Это было заявление. Словно он бросал вызов.

"Что он этим хочет добиться? Выиграть?"

На Уолл-стрит за подобное головы снимают. Здесь, в этом бетонном лесу, правят альфы. В любой другой компании, может, подобная дерзость выглядела бы смело. Но здесь? Это удар по репутации Брента. Старший не может казаться слабым. Иначе стая разорвёт его на клочья.

Если Сергей продолжит в том же духе, Брент не станет сидеть сложа руки. Он сделает всё, чтобы поставить дерзкого новичка на место.

И единственный способ — забрать его к себе в отдел. А если парень хочет перейти в департамент здравоохранения — так тем более, прямой путь.

Но это будет ад. Настоящее испытание под бешеным давлением. Даже если он выступит на отлично, найдутся те, кто скажет:

"Вот это и есть твой максимум после таких громких слов?"

Ситуация пахла катастрофой. Если только… если только он не выдаст что-то по-настоящему выдающееся. Такое, что заставит замолчать даже предвзятых.

"Чушь", — отрезал Пирс про себя.

— Прошу прощения? — поднял бровь инструктор.

— Ничего. Мысль дурацкая, — Пирс усмехнулся и покачал головой.

Он всегда забегал вперёд. Видел комбинации, которых не существовало. Но этот сценарий? Слишком дикий. Даже слово "наглость" — мягкое. Если это был осознанный ход… значит, парень безумен.

Хотя… на Уолл-стрит сумасшедших хватало.

Все "важные шишки" наверху были странноватыми, даже слегка безумными. Он знал это не понаслышке — встречался с ними, видел их глаза, в которых горели огонь и безрассудство.

Тем, кто правит Уолл-стрит, не всегда доставался трон благодаря острому уму или железной логике. Нет, здесь действовал совсем другой закон. Был один общий знаменатель, куда весомее знаний, стратегий и опыта.

Это была смелость.

Те, кто поднимался на вершину, совершали вещи, от которых у обычного человека волосы вставали дыбом. Решения, которые казались абсурдными, рискованными до безумия, — для них были лишь частью игры. И эта дерзость не тренируется. Она либо в крови, либо её нет.

А этот парень кто? Просто наглый самоуверенный новичок? Или редкий зверь, нестандартный хищник?

Времени на размышления не осталось. Если его оставить без присмотра, он уйдёт в департамент здравоохранения, и тогда уже поздно будет что-то менять.

Если же хочу заполучить его, момент — столько ейчас.

— Может, сперва его уведу, а потом уже разберусь?.. — пробормотал он себе под нос.

— Простите, что? — обернулся инструктор.

Но Пирс уже растворился в толпе.

* * *

Для начала мне нужно преподать ему урок.

Вот почему так старательно вёл себя вызывающе, с той нарочитой наглостью, что почти умоляла: "Ну же, кто-нибудь, поставьте меня на место". И вот, наконец, этот спектакль дал результат.

Брент, скривив губы, процедил:

— Когда попробуете на практике, поймёте, что теория и знания имеют свои пределы.

— Правда? — приподнял бровь.

— Скоро увидишь.

В этих словах было приглашение. Не на чашку чая, а в отдел. Судя по его взгляду, он готов начать хоть завтра.

Ну что ж, не страшно. Всё, что ему нужно — пожаловаться начальству на нехватку рук и предложить готовое решение: вот он, выпускник медвуза без кафедры, почти без хозяина. Да, он, наверное, сделает мою жизнь адом на пару недель… но это временно.

Что важнее всего на Уолл-стрит?

Деньги.

Если буду успешен и заработаю кучу зелёных, начальство Брента начнёт меня обожать. А когда это случится, Бренту не останется ничего, кроме как примириться и улыбаться.

Главное для меня сейчас — время. Мне нужно как можно скорее попасть в отдел, где есть реальная работа, доказать свои способности, выйти к клиентам и подцепить будущих инвесторов.

Благодаря моим последним шагам только что сэкономил себе несколько месяцев. И уже сделал первый рывок — и пусть Брент поноет, кому какое дело?

И уже тихо праздновал свою маленькую победу, когда за спиной раздался голос:

— Вижу, беседа у вас интересная.

Низкий, чуть насмешливый тембр. Я поднял голову. Передо мной стоял мужчина лет сорока пяти, в обычной футболке и выцветших джинсах. На его лице играла спокойная полуулыбка, а глаза смотрели пристально, будто сквозь тебя.

В повседневной одежде он выглядел так, будто заблудился — словно кто-то выдернул его из роскошного кабинета и швырнул прямиком в шумный бар для новичков.

— Кто, чёрт возьми, этот тип? — пронеслось у меня в голове.

Бросил взгляд на Брента. Все мы, новички, переглядывались с одинаково растерянными лицами. Но его реакция была… странной. Он не дернулся, не стал строить из себя хозяина положения — наоборот, резко выпрямился, словно перед ним появился генерал на смотру.

— Мистер Пирс! — голос Брента дрогнул, но он быстро взял себя в руки. — Что вы здесь делаете?