Деньги не пахнут

Например, стоит подмешать пару ярких штрихов:

— Весь отдел поставил на кон свою зарплату, делая ставку на то, что новичок рухнет под тяжестью испытаний.

— Призовой фонд раздулся до немыслимой суммы — 100 000 долларов.

— Никто не верил в успех новичка, но он всё же победил.

Сто тысяч долларов… Даже на слух цифра гремит, словно железные монеты, высыпающиеся на стол. В пересчёте это тянет на целое состояние — что-то около ста миллионов. Играть с такими ставками — всё равно что жонглировать гранатами. Каждый был уверен: выиграть невозможно. Деньги текли ручьём на кон, словно кровь азартных сердец. Но если новичок всё-таки одержит верх? Разве не тянет на историю, о которой будут шептаться у кофемашины? Вот именно к этому и ведётся игра.

Старшие ребята молчат — осторожничают, будто по тонкому льду. Казалось, хоть один из них рискнёт, поставит на чашу весов месячную зарплату — и толпа сорвётся следом, втянется в вихрь азарта.

"Ошибки в расчётах?" — мысль царапнула, словно ногтем по стеклу.

Потеря 470 миллионов долларов за день… Для кого-то это всего лишь месячная премия, но для большинства — пропасть, в которую страшно заглянуть. Не те суммы, что бросают на ветер ради развлечения. Мысль ещё крутилась в голове, когда воздух прорезал холодный, сухой голос:

— Займите свои места, пожалуйста.

Гул голосов осёкся, кресла заскрипели, будто оживая. Запах пластика и бумаги смешался с ароматом кофе — резким, бодрящим, словно пинок по сонной артерии.

В переговорную вошли три новых человека: двое мужчин лет сорока и девушка лет двадцати. Один из мужчин — доктор медицинских наук, вице-президент компании. Женщина выглядела незнакомой. Старшие быстро расселись на стульях у стены. Уже собирался направиться туда же, когда один из сидящих за столом сделал лёгкий приглашающий жест.

"Садись здесь."

За столом — пятеро. Это означало: именно эти люди в числе участников проекта, а остальные — просто зрители. И все взгляды этих зрителей были устремлены не сюда, а на кого-то другого — на блондинку с зелёными глазами, вошедшую последней.

"Вот кого все пришли увидеть."

Всё становилось на свои места. Её красота казалась почти нереальной. Без сомнения, эта женщина входила в тройку самых эффектных, встреченных когда-либо, будь то в прошлом или настоящем.

— Кхм! Почему бы этим двоим новым сотрудникам не представиться? Имя, учебное заведение и город проживания.

После кивка управляющего директора первой поднялась женщина.

— Рэйчел Мосли. Изучала экономику в Гарварде, родом из Гринвича.

Гринвич — район, где когда-то довелось жить в прошлой жизни. Один из самых богатых уголков Америки.

"Неудивительно, что от неё пахнет деньгами."

Как раз возникла мысль, что стоило бы подружиться с ней, как доктор сделал нечто неожиданное.

— Рэйчел тоже моя соседка. Как твой отец?

— У него всё хорошо.

— Ты ведь не ездишь на работу из дома семьи, верно?

— Нет, у меня своё жильё в Нью-Йорке.

Доктор легко демонстрировал близость в непринуждённой беседе. Казалось, он ждал этого момента. Так себя он ведёт далеко не со всеми. Ответ становился очевидным.

"Старые деньги, да?"

Она явно происходила из семьи, где богатство и статус передаются из поколения в поколение. В средневековье доктор был бы благородным рыцарем, а она — королевской особой. В груди нарастало напряжение.

"Нужно заполучить это. Любой ценой."

Для начинающего управляющего фондом такой человек — клиент, который просто не имеет права уйти к другому.

Люди этого уровня — совершенно иной мир. Простым смертным редко удаётся встретить кого-то подобного. С детского сада — элитные учебные заведения, настоящая "Лига плюща для детей", где год обучения обходится в пятьдесят тысяч долларов. Потом — лучшие частные школы, затем университеты с громкими именами. В процессе — браки только внутри своего круга.

Что это значит? Богаты не только родители и родственники, но и все друзья, начиная с детства. Весь их мир — сеть из таких же обеспеченных. Потому управляющий директор и из кожи вон лезет: привлеки одного — и окажешься в цепочке этих людей.

— Следующий.

Не заметил, как короткий обмен репликами подошёл к концу, и настала очередь представляться. Время впечатлить принцессу Рэйчел.

Фокус.

— Сергей Платонов. Можно просто Сергей. Медицинский факультет университета Джонса Хопкинса.

— Родной город?

По правде говоря — Москва, но звучание могло сыграть против. Большинство представителей верхушки — ультраконсерваторы. Нет смысла подчёркивать, что здесь чужой.

— Столько переездов, что места, которое можно было бы назвать домом, просто не осталось. Если точнее — до Альберты приходилось жить в Пало-Альто.

— Пало-Альто? Та самая Кремниевая долина?

— Ага. Отец управлял стартапом.

Не ложь, но и не вся правда. Чем меньше подробностей, тем лучше. Пусть всё останется слегка туманным, с налётом тайны.

— Он умер.

Даже на Уолл-стрит не принято копаться в чужом горе. Как и ожидалось, управляющий директор сухо откашлялся, словно сглатывая лишние вопросы, и перешёл на другую тему:

— Связался с генеральным директором Colton — они наконец-то открыли кимоно. Рентабельность мизерная, акции топчутся на месте уже два квартала. Им срочно нужен свежий капитал….

Вот теперь встреча пошла по-настоящему. Сухие цифры, аббревиатуры, корпоративный сленг — всё как полагается. Но управляющий директор с вице-президентом были настолько воодушевлены, что болтали без остановки, словно забыв о формальностях.

— Похоже, их тревожат голубиные настроения на рынке. Больше всего боятся оказаться единственными, кто сядет в лужу.

— Запуск нужен в этом квартале. Иначе следующее окно откроется только в следующем году….

— Вот этого допустить нельзя. Добавьте рыночные данные в ECM, проверьте, чтобы страница консолидации была чистая, и по максимуму увеличьте число сносок. Данные по приросту и размыванию обновляем через SOTP и FMC….

Не то чтобы удавалось за всем уследить, — взгляд скользнул на Рейчел. Та выглядела так, будто внезапно оказалась в тумане, где слова только звучат, но смысла не имеют.

— Да, впервые слышите этот уоллстритовский птичий язык, верно?

Уолл-стрит разговаривает на своём наречии. "Dove" — голубь, слабость рынка, антоним к быкам и медведям. "Over the skis" — лезть вперёд паровоза, действовать преждевременно. Таких выражений — сотни, и все как на ладони для тех, кто в теме.

Ближе к финалу встречи управляющий директор хитро прищурился на Рейчел: