Деньги, рынок, капитал. Краткая история экономики

Но сделал ли нас счастливее экономический рост? В 1970-х экономист Ричард Истерлин изучил ранние межнациональные исследования, посвященные удовлетворенности жизнью, и пришел к выводу, что с определенного момента увеличение количества денег уже не делает людей счастливее. Парадокс Истерлина считался общепринятой мудростью до тех пор, пока в первом десятилетии XXI века новый анализ, основанный на гораздо более широких опросах, не выявил его неточность⁵. Внутри любой отдельно взятой страны люди с более высокими доходами чувствуют себя счастливее. И жители стран с более высокими доходами в целом счастливее жителей менее богатых стран.

Однако дело не только в счастье – как показывают эти новые данные, люди с более высоким доходом чаще признают, что чувствуют себя хорошо отдохнувшими, встречаются с уважительным отношением окружающих, много улыбаются и смеются, а также едят приятную на вкус пищу⁶. Люди с более высокими доходами – и люди в странах с более высокими доходами – реже отмечают, что испытывают физическую боль, скуку или грусть. Внутри одной страны люди с более высокими доходами чаще говорят, что чувствовали любовь. Прости, Пол Маккартни, – деньги все-таки могут купить любовь.

Но, хотя деньги неизменно приносят больше счастья, принцип убывающей предельной полезности остается по-прежнему актуальным. Судя по всему, увеличение счастья примерно пропорционально процентному увеличению дохода – это значит, что повышение дохода на 10 % принесет бездомному столько же счастья, сколько герою светской хроники. Тем не менее у богатого человека это десятипроцентное увеличение будет выражено гораздо большей суммой, чем у бедного. Как следствие, рост неравенства, случившийся во многих странах за последнее поколение, возможно, негативно повлиял на общий уровень счастья. Один из лучших доводов в пользу редистрибутивного государства всеобщего благосостояния и прогрессивного налогообложения заключается в том, что лишний доллар приносит намного больше удовольствия тому, у кого изначально было не так много долларов.

Разрыв в доходах между разными странами может быть даже больше, чем внутри отдельно взятых стран. Средний доход жителя Западной Европы сейчас составляет $109 в день, в то время как в Латинской Америке этот показатель равняется только $39 в день, а в Африке – всего $10 в день⁷. Среднестатистический житель США производит за месяц почти столько же продукции, сколько среднестатистический нигериец за год. Одним из факторов экономического роста в Африке стала урбанизация – люди, как правило, работают более продуктивно, когда переезжают из сельской местности в город. Тем не менее только половина населения континента в настоящее время проживает в малых и крупных городах⁸. Одна из причин заключается в запутанности земельного законодательства в Африке, что отбивает у людей желание инвестировать в жилье и ограничивает возможность городских властей получать доходы от налогов на недвижимость. Необходимость упорядочить систему оформления прав на землю может показаться будничной и прозаичной, но она будет иметь основополагающее значение для будущего процветания Африки.

Рост неравенства не единственная причина беспокойства экономистов. Исследование экономиста Джорджа Акерлофа по экономике идентичности подчеркнуло, как важно учитывать в своих выкладках самовосприятие людей. Согласно стандартной экономической модели, единственная цель работы заключается в получении дохода, обеспечивающего возможность потребления. Но экономика идентичности напоминает нам: самовосприятие многих людей связано в первую очередь с тем, что они производят, а не с тем, что они потребляют. Познакомившись с новым человеком, мы обычно спрашиваем его, чем он занимается, а не что он покупает. Поэтому, когда сдвоенные силы технического прогресса и торговли сокращают в развитых странах количество рабочих мест на фабриках, новость о том, что телевизоры теперь станут дешевле, служит слабым утешением для переживающего нелегкие времена среднего класса. Подъем политиков-популистов отчасти является ответной реакцией на потерю надежных рабочих мест для рабочего класса и напоминает о том, как важна низкая безработица для стабильности общества.

Со времен луддитов каждый новый этап развития технологий сопровождался пугающими прогнозами о массовой потере рабочих мест, которые, впрочем, так и не оправдались. Последние дебаты на эту тему вызвал искусственный интеллект. Интерфейс OpenAI ChatGPT способен отладить компьютерный код, написать концепцию корпоративной миссии и подготовить обзор новых достижений науки. GPT (Generative Pre-trained Transformer) означает «Генеративный предварительно обученный трансформер», но с тем же успехом эта аббревиатура может расшифровываться как general-purpose technology, технология общего назначения. Подобно паровому двигателю, работающему на угле, и электричеству, искусственный интеллект в конечном итоге может изменить мир. Широкое внедрение искусственного интеллекта, вероятно, приведет к увеличению средних доходов, но оно также означает, что многие профессии, по-видимому, уйдут в прошлое вслед за телефонистками и смотрителями маяков. Экономика напоминает нам: чем дешевле становится технология, тем больше компаний берут ее на вооружение – и наибольшую выгоду получат те, кто владеет машинами.

В долгосрочной перспективе искусственный интеллект также представляет для человечества катастрофический риск⁹. В какой-то момент интеллектуальные машины, вероятно, превзойдут людей в выполнении всех возможных задач. Вскоре после этого разрыв между их способностями и нашими станет таким же, как разрыв между нами и нашими домашними животными. Когда это произойдет, будет крайне важно, чтобы эти машины разделяли наши ценности и были готовы мирно сосуществовать с человечеством.

< image l:href="#"/>

Последнее в мире селфи. Художественное изображение, созданное системой искусственного интеллекта DALL-E

Вышедший из-под контроля искусственный интеллект, пожалуй, представляет собой самую крупную долгосрочную угрозу для будущего человечества. Но еще одна ключевая уязвимость связана с изменением климата. У экономистов есть понятие «хвостового риска» – так называют крайне малый шанс на крайне негативный исход событий. В случае глобального потепления «хвостовые» риски возникают потому, что мы не знаем, сколько углерода будет выброшено в атмосферу в будущем и как на это отреагирует планета. Дополнительная неопределенность возникает из-за потенциально связанных с этим негативных событий, таких как таяние ледникового покрова Гренландии или исчезновение тропических лесов Амазонки. Мы догадываемся, что изменение климата не принесет ничего хорошего – но в действительности оно может оказаться поистине катастрофическим¹⁰.

В частной жизни, предвидя некоторую вероятность катастрофы, мы задействуем экономическое мышление и покупаем страховку, чтобы, выплачивая небольшой ежегодный взнос, застраховаться от возможной потери жилья или смерти основного кормильца. Аналогичным образом в случае общих рисков для человечества нам лучше уже сейчас потратить скромную сумму на обучение искусственного интеллекта этике и сокращение выбросов углекислого газа, а также снижение других экзистенциальных рисков, включая биотерроризм и угрозу ядерного конфликта.

Предотвратив катастрофу, человечество сможет использовать инструменты экономики для решения более прозаических проблем. Из-за пробок на дорогах средняя скорость движения в Лондоне, Бостоне, Париже и Брюсселе сегодня составляет около 18 км/ч, что примерно соответствует скорости лошади, бежавшей по этим улицам в XIX веке¹¹. Пробки на дорогах в среднем отнимают у водителя в Германии 40 часов в год, в США – 51 час в год и в Великобритании – 80 часов в год¹². От Торонто до Мехико сокращение пробок на дорогах означало бы серьезное улучшение качества жизни миллионов горожан.

Каков худший вариант развития событий?

Большая часть дискуссий о рисках, связанных с развитием искусственного интеллекта, сосредоточена на «негативных» результатах этого развития, к которым относят дезинформацию, алгоритмическую дискриминацию и потерю рабочих мест из-за автоматизации. Но еще одним источником опасности является вероятность катастрофы. Как только искусственный интеллект превзойдет человеческий, машины начнут все быстрее удаляться от нас в развитии, как это уже сделали компьютеры, научившиеся играть в настольные игры, такие как шахматы и го. Искусственный интеллект станет последним изобретением человечества.

Невозможно знать, что находится за пределами этой точки перехода, которую ученые называют сингулярностью. На что будет похоже наше будущее – на сериал «Звездный путь» или фильм «Терминатор»? Сможет ли повышенная производительность обеспечить всем безмятежную жизнь, или сверхразумные машины сочтут человечество ненужным для своих целей?