Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Так думаю я о себе; я ослабил неприятельскую армию по мере способов, предоставленных мне начальством, и способностей, данных мне природою.

В воле Наполеона налагать, в числе прочих, и на меня проклятие за пролитую кровь его воинов; но не отнимай он у меня дел моих, не стирай с сабли моей кровавых брызгов, этих отпечатков чести, купленных трудами и ежеминутною жертвою жизни…» [417]

Для пущей убедительности Денис нередко обращается не только к своим воспоминаниям и российским документам, но и к знаменитым «Бюллетеням Великой армии». Во время похода в Россию посредством этих «Бюллетеней» Наполеон информировал соотечественников о своих успехах и оправдывал собственные неудачи — теперь же Давыдов посредством их уличал французского императора в случайных или нарочитых неточностях.

417

Давыдов Д. В.Сочинения Дениса Васильевича Давыдова. T. III. С. 38–41.

Ох,

знал бы Наполеон Бонапарт, на ком он случайно остановил взгляд в дни своего Тильзитского триумфа!

Не будем утомлять читателя подробным разбором этого сочинения, а приведем слова князя Петра Андреевича Вяземского — его отзыв на публикацию Давыдова, помещенный на страницах журнала «Московский телеграф»:

«Начав свои партизанские подвиги против Наполеона-завоевателя, Автор рассматриваемой книжки продолжает их против Наполеона-повествователя. Он ловит его в некоторых отступлениях от истины, кои заметны в записках изгнанника на остров Св. Елены, и сии отступления тем более Автору нашему близки, что они относятся до действий партизанских в войне 1812 года.

Чем обвинение важнее, тем оправдание необходимее, но тем и оправдывание затруднительнее. По нашему мнению Русский Автор, побуждаемый любовью к Отечеству и к истине, если хотят, даже и личным честолюбием, не только извинительным, но и похвальным в таком случае, хорошо сделал, что внял вызову противника, которого нельзя оставить без уважения, и решился по возможности отразить его удары. Способ опровержения, им избранный, кажется самый основательный и удачный…

Предоставляя опытным знатокам военного ремесла судить о сей книжке в отношении военных соображений, в ней заключающихся, скажем, что и не военный может прочесть ее с любопытством удовлетворенным. Автор не упускает случая изобличить Наполеона в заблуждениях, ему подлежащих, но и в самых горячих выходках сохраняет всегда вежливость и прямодушие рыцарские, не забывая должного уважения к врагу знаменитому, который, вопреки разности мнений политических, пребудет неизменно, в особенности же для воинов, предметом удивления» [418] .

418

Вяземский П. А.Разбор трех статей, помещенных в Записках Наполеона, Денисом Давыдовым // Московский телеграф. М., 1825. № 10. С. 250–252.

Как видим, победа Давыдова-литератора над Наполеоном-мемуаристом была замечена и оценена современниками…

Но Пушкин, еще не осознавший для себя, что «лета к суровой прозе клонят», с ироничной строгостью отнесся к прозаическим трудам поэта-партизана:

Недавно я в часы свободы «Устав наездника» читал И даже ясно понимал Его искусные доводы; Узнал я резкие черты Неподражаемого слова; Но перевертывал листы И — признаюсь — роптал на Бога. …………… Кто дал Давыдову совет Оставить лавр, оставить розы? Как мог унизиться до прозы Венчанный Музою поэт, Презрев и славу прежних лет, И Бурцовой души угрозы!.. [419]

419

Пушкин А. С.Недавно я в часы свободы // Пушкин А. С.Собрание сочинений: В Ют. М., 1974. Т. 1. С. 201.

Вообще, о Денисе в то время печаталось много хвалебного — как литератор, он был признан и любим. Вот что писал альманах «Полярная звезда», издаваемый поэтом К. Ф. Рылеевым и прозаиком А. А. Бестужевым-Марлинским: «Амазонская муза Давыдова говорит откровенным наречием воинов, любит беседы вокруг пламени бивуака и с улыбкой рыщет по полю смерти. Слог партизана-поэта быстр, картинен, внезапен. Пламень любви рыцарской и прямодушная веселость попеременно оживляют оный. Иногда он бывает нерадив в отделке; но время ли наезднику заниматься убором? — В нежном роде — Договор с невестоюи несколько элегий; в гусарском — залетные послания и зачашные песни его останутся навсегда образцами» [420] .

420

Взгляд на старую и новую словесность России // Полярная звезда. 1823. С. 27–28.

Марлинский также посвятил Денису Васильевичу свою «рыцарскую повесть» «Замок Нейгаузен», а рассказ «Вечер на бивуаке» предварил эпиграфом из давыдовской «Песни старого гусара»…

Поэт и литературный критик Петр Александрович Плетнёв писал в изящном письме «графине С. И. С» (Софье Ивановне Соллогуб), помещенном на страницах альманаха «Северные цветы» за 1825 год:

«Напрасно подумали бы вы, графиня, что в русской поэзии нет того блестящего остроумия, которого образцы чаще встречаются во французских стихах… Подобный характер поэзии встречается у нас в стихотворениях Давыдоваи князя Вяземского.Первый составил, так сказать, особенный род военных песен, в которых язык и краски ему одному принадлежат.

Неистощимый в благородных шутках, в живом представлении своих предметов, он пленяет какою-то небрежностью и вместе точностью выражений. Это русский Анакреон, но только в лагере. Вяземский сблизил игру простонародного языка с языком лучшего общества…» [421]

421

Плетнев П. А.Сочинения и переписка П. А. Плетнева. СПб., 1885. Т. 1.С. 182.

Даже официозная газета «Русский инвалид» (предтеча сегодняшней «Красной звезды»), печатая рецензию на очередной выпуск «Полярной звезды», указывала: «Здесь блистают знаменитые имена и изящные произведения Жуковского, Крылова, кн. Вяземского, А. Пушкина, Давыдова, Баратынского, Гнедича» [422] .

«Почти все произведения Дениса Васильевича этого времени имели огромный успех, доставили ему славу поэта, к которой впоследствии должна была присоединиться и слава отличного писателя в прозе», — писал биограф [423] .

422

Русский инвалид. 1823. № 7. 10 января. С. 28.

423

Мамышев В. Н.Указ. соч. С. 344.

А в скольких произведениях воспели поэты имя и подвиги Давыдова, дали восторженные «рецензии» его стихам!

Про Пушкина и Вяземского мы уже и говорить не будем, но вспомним наших старых знакомых и назовем новые имена.

К Давыдову опять обращается Жуковский, «певец во стане русских воинов»:

Мой друг, усастый воин! …………… Но, друг, суди не строго, Ведь из немногих ты, Таков, каких не много! [424]

424

Жуковский В. А.Д. В. Давыдову. При посылке издания «Для немногих» 11 Давыдов Д. В.Полное собрание стихотворений. Л., 1933. С. 157.

Про него рассказывает адъютант графа Милорадовича Федор Глинка:

И часто он, с толпой башкир и с козаками {147} , И с кучей мужиков, и конных русских баб, В мужицком армяке, хотя душой не раб, Как вихорь, как пожар, на пушки, на обозы, И в ночь, как домовой, тревожит вражий стан. Но милым он дарит, в своих куплетах, розы. Давыдов! Это ты, поэт и партизан!.. [425]

425

Глинка Ф. Н.Партизан Давыдов // России верные сыны… Т. 1. Л., 1988. С. 32.

О встрече с ним вспоминает Евгений Баратынский, в ту пору еще унтер-офицер Нейшлотского пехотного полка:

…Покуда русский я душою, Забуду ль о счастливом дне, Когда приятельской рукою Пожал Давыдов руку мне! О ты, который в дым сражений Полки лихие бурно мчал И гласом бранных песнопений Сердца бесстрашно волновал! [426]

Популярный в те времена поэт Степан Нечаев выражает свою радость:

426

Баратынский Е. А.Д. В. Давыдову // И славили Отчизну меч и словом. М., 1987. С. 134.

Давыдов! Наконец твой образ украшает Смиренну хижину мою, И сколько разных чувств в душе моей рождает! То в нем любимца Муз и Граций узнаю, Твой Брачный договор с улыбкой повторяю И сладко таю от любви… То вдруг тебя средь битв жестоких воображаю, Где сеча, гром и дым, и груды тел в крови, Где ты, как молния, разишь врагов надменных… [427]

А некий неизвестный, анонимный автор призывает:

427

Нечаев С. Д.К портрету Д. В. Давыдова // Давыдов Д. В.Полное собрание стихотворений. Л., 1933. С. 179.

Поделиться с друзьями: