Деревня

Выстрелы!

– Дима, ты тоже это слышишь?- Катя замерла, полностью обратившись в слух.

– Да,- прошептал Краснов.

– Это выстрелы? Настоящие?

– Похоже на автоматную очередь.

– Но, кто?..

– Кажется, это безумие еще не закончилось.

– Не может быть. Деревня исчезла. Что бы там ни было, оно ушло...

– Замолчи,- чуть слышно проговорил Дима.- Нужно валить отсюда. Мы идем прямо к ним.

– Эта дорога в лагерь,- Савицкая указала рукой на лес. Страх окутывал с новой силой, заполняя сознание. Едва она раскрыла рот, желая что-то добавить, как послышался протяжный хруст дерева, а спустя некоторое время звук его удара о землю.

– Они близко,- запаниковал Дима.- Бежим скорее.

– Куда?- Катя озиралась по сторонам, как загнанный зверь, выискивая путь к бегству.- И кто "они"?

– Ты че, в натуре не въезжаешь?- Парень не находил себе места. Времени для объяснений не оставалось, но иными методами расшевелить Савицкую было невозможно.- Фашисты.

Катя нервно хихикнула, но не сдвинулась ни на шаг.

– Это иллюзия. Они нереальны. Они не смогут причинить нам вреда.

Но было поздно. Услышав раскатистый рокот дизельного двигателя, Дима не смог удержать себя в руках. Споткнувшись, он повалился на траву, судорожно дергая ногами. Рюкзак сковывал движения, мешал перевернуться на живот... и Дима пополз, дико крича, цепляясь пальцами за стебли сорняков.

Сумев, наконец, подняться на ноги, он рванул прочь от деревьев, размахивая руками, поскальзываясь, но каким-то чудом умудряясь удерживать равновесие. Савицкая бросилась следом. Она кричала ему вслед, умоляла остановиться, но ее голос тонул в выстрелах и реве десятка моторов.

– Куда ты бежишь?- Катя не оставляла попыток докричаться до Димы, но он никак не реагировал.- Стой.

– Беги, беги,- единственное, что доносилось до ушей Савицкой, да и эти слова давались парню с превеликим трудом.

Послышался громкий хлопок, но ни огня, ни дыма за ним не последовало. Боковым зрением девушка различала ставшие знакомыми пейзажи покосившихся домов и заборов, темными резкими линиями выраставших на границе периферийного и прямого взгляда. Обернувшись, ничего такого, конечно же, она не видела. Все это обман, остаточный эффект галлюцинаций. Отходняки, как выразился бы ее сосед.

Они бежали, сжимаясь от каждого выстрела. Рокот становился громче, пули свистели в считанных метрах, подбираясь все ближе.

Из подсознания всплывали слова, услышанные некогда от бабы Вари, но за нарастающей какофонией стрельбы и звуков падающих деревьев их не удавалось соединить в цельное предложение. И именно сейчас эти слова казались наиболее важными.

Паника нарастала, как лавина, сорвавшаяся с пика крутого холма. Желание упасть ничком и затаиться отступало при виде Краснова, бегущего, куда глаза глядят.

– Да стой ты,- на последнем издыхании крикнула Катя. Не сбавляя темп, она обернулась, желая убедиться, что за ними не ведется погоня, а в следующий миг замерла, уставившись непонимающим взглядом перед собой.

Краснов исчез. Только что он бежал в нескольких метрах, пытаясь на ходу стащить со спины рюкзак, но стоило отвернуться, и его не стало.

Девушка осторожно двинулась вперед. Отступившая, было, дрожь вернулась, желудок свело судорогой. По правую руку вырастал призрачный забор, мгновенно исчезавший, стоило повернуть к нему голову.

– Дима-а-а,- крикнула Савицкая, сложив ладони рупором.

Парень не отзывался.

Кроме как в траве прятаться здесь негде. Если только не...

Катя на мгновение остановилась, внимательно вглядываясь под ноги. Примятая трава и стелющиеся по земле вьюны мешали обзору. Не видя иного выхода, она двинулась дальше, как по тонкому льду, не отрывая подошв от земли. И вскоре наткнулась на то, что так опасалась увидеть. Зияющая черная дыра с обвалившимися от времени краями, прикрытая порослью. Когда-то над ней возвышался деревянный короб и крыша, но все это давно сгнило, обратившись в прах.

Колодец, вырытый Игнатом, превратился в ловушку. Долгое время эта разверстая пасть поджидала жертву, молчаливо отсчитывая десятилетия, неустанно встречая рассветы и закаты.

Савицкая легла на землю на самом краю колодца. Все это время она выкрикивала имя друга, не прерываясь ни на секунду. Заглянув внутрь, девушка уткнулась в непроглядную тьму.

– Дима-а-а!

В ответ доносилось лишь эхо: безжизненное, пропитанное горечью и отчаянием. А со всех сторон доносились выстрелы и взрывы. Периферийным зрением Катя продолжала видеть деревню; как разлетались в щепки дома и сараи, как штакетник под действием ударной волны, точно арбалетные стрелы, со свистом разлетался по разным сторонам.

– Пожалуйста, ответь,- слезы текли сами собой, беззвучно капая на дно колодца.

Люди вокруг вопили, срывая глотки. Предсмертные крики - их не спутать ни с чем иным - обрывались резко, и от этого ужасали еще сильнее.

– Краснов, вылезай.- У Савицкой начиналась истерика. Она молотила по земле кулаками, хлопала по бетонному кольцу, изошедшему трещинами, того и гляди, готовая сорваться вниз.

Вспомнив о фонарике на телефоне, сунула руку в карман, достала мобильник. Насквозь промокший аппарат не включался, и, после нескольких неудачных попыток, Катя со злостью бросила его вниз. Плеска не последовало.

– Дима-а,- голос полностью сел, из горла вырывались надорванные хрипы и кашель.

Поблизости что-то горело. Отсветы пожара и запах гари распространялись по воздуху, переносясь из одной части деревни в другую. Автоматы продолжали стрекотать, за женскими воплями слышался мужской смех, то ближе, то дальше. Стальной скрежет (должно быть производимый поворотом несмазанных башен) пробирал до самого сердца.

Вокруг замелькали расплывчатые силуэты. Они выглядели как люди. Гладкие головы... черепа?.. нет - каски... и выставленные вперед стволы создавали эффект нереальности. Черные как ночь, казалось, они выкованы из теней, что прячутся в солнечный день в самом темном углу. Они сновали повсюду, перекрыв пути к отступлению.

Невыносимый грохот прокатился по иллюзорной деревне. В воздух взмыли остатки домов, бешеный порыв ветра достиг Савицкой, заставив девушку вжаться в землю. Силы исчерпали себя полностью: она уже не могла ни кричать, ни сопротивляться. Обе руки свисали в черноту колодца в бесплодной надежде, что Дима допрыгнет и ухватится за них. Девушка продолжала хрипеть до тех пор, пока голос окончательно ее не покинул. Вслед за ним угасало сознание.

Проваливаясь в вязкую темноту, она еще смогла различить радостный, но, в то же время, напуганный крик:

– Альберт Рафаилович, сюда, я кого-то вижу...

Прибежавшие на помощь декан и профессор Дольский обнаружили на краю пересохшего колодца грязную, измученную девушку. Она была без сознания, конвульсивно дергалась и стонала, а в перерывах бормотала бессвязную чушь, из которой ясно прорывалось одно-единственное слово - газ.

– Она говорит "газ",- повторил за Савицкой Женя.- Кажется, вы были правы насчет этого.

– Предстоит во многом разобраться,- ответил Штелль.- Как очнется, расскажет, что произошло, и где остальные. А к вечеру мы сможем классифицировать эти испарения.