Дерево ангелов

Мальчишки молча глазели на нее, а потом самый маленький встал.

— На следующем углу. — Он показал рукой. — Дом матушки Тейлор. Парадная дверь забита досками — ее выломали полицейские.

— Спасибо. — Нина сунула мальчику монетку.

— Будьте осторожны, леди! — крикнул он ей вдогонку. — Они там не очень-то гостеприимны.

Его друзья засмеялись и заулюлюкали.

Дом оказался узкий, трехэтажный. Парадная дверь заколочена, по боковой дорожке разбросан мусор, разлиты помои. На полпути Нина остановилась: еще не поздно вернуться — ей вовсе не нужно делать это. Но вспомнились слова капитана Стюарта: «В таких местах офицеры армии его величества обычно не ошиваются», — она продолжила путь и, дойдя до конца дорожки, сняла перчатки и громко постучала в боковую дверь.

— Да?

Открыла женщина, на вид тридцати с небольшим лет, с грубым, жестким лицом, одетая в черное, как и Нина. Даже в этот ранний час она была густо нарумянена и напудрена.

— Миссис Тейлор?

Она не ответила и продолжала пялиться на Нину.

— Я жена капитана Трулава.

Нахмурившись, женщина посторонилась.

— Заходите.

После грязной дорожки холл показался просто апартаментами. Несмотря на затхлость, его украшала массивная хрустальная люстра, а линолеум, пусть старый и в пятнах, еще не утратил первоначального глянца.

— Сюда.

В гостиной портьеры были еще задернуты, и в полумраке миссис Тейлор казалась моложе. Она встала перед камином.

— Что вам угодно?

Нина пришла сюда потому, что сюда приходил Ричард, а еще потому, что это она была во всем виновата. Она огляделась.

— Не стесняйтесь, можете глазеть вволю. А вы что ожидали здесь увидеть — зверинец?

— Я бы хотела увидеть, где все произошло. Ту комнату. Если вы не против.

— Против? Нет, отчего же.

На камине стояли две фотографии: на одной миссис Тейлор сидела в кресле с подголовником в окружении троих маленьких черноглазых ребятишек, с другой глядел мужчина в военной форме. Рамка второго снимка была оклеена полоской черного крепа. Миссис Тейлор проследила за взглядом Нины, и ее голос чуть потеплел.

— Каждый день гибнут тысячи. Как именно — без разницы, по-моему. Мертвец — он и есть мертвец. Что толку погибнуть героем, если твои дети будут голодать?..

Тяжелый стук с задней стороны дома прервал ее. Она вздохнула.

— Ну, садитесь, что ли…

Под диванной подушкой Нина почувствовала что-то твердое. Детская погремушка. Нина подержала ее на ладони, ощущая тяжесть и гладкость дерева, потом бережно положила на подлокотник. Блуждая взглядом по гостиной, она не могла не заметить, что, несмотря на бедность обстановки, здесь чисто и видны попытки создать уют.

Послышался громкий, властный мужской голос. С минуту Нина прислушивалась, а потом вышла в холл и скользнула к лестнице. Постояв какое-то мгновение перед ней, она наконец решилась и на цыпочках быстро поднялась наверх.

Свет на лестничной площадке был выключен, и ей приходилось напрягать глаза, чтобы сориентироваться. Перед ней были две двери. Нина наугад открыла первую и очутилась в ванной. В тусклом свете, который просачивался из окошка с матовым стеклом, различалась ржавая ванна, раковина и унитаз.

Когда она вернулась на лестничную площадку, снизу все еще доносились голоса. На второй двери была намалевана черной краской большая цифра восемь. Держась за перила, Нина поспешила к следующей площадке. Первая дверь оказалась номером седьмым, значит следующая, без номера, должна быть шестым. Нина постояла, стараясь успокоить дыхание. Она попробовала повернуть ручку, и та подалась. В комнате стояла кромешная тьма; вытянув руку, Нина пошарила по стене, нашла шнур-выключатель и дернула за него.

Вся обстановка маленькой комнаты состояла из узкой металлической кровати, голой, без матраса, дешевого туалетного столика, верхние ящики которого были выдвинуты и пусты, и стула. На стенах — розовые обои в пятнах, пол — без ковра. Что-то в этой комнате было не так, но Нина не сразу сообразила, в чем дело: здесь не было окна. Большую комнату разделили перегородкой на две маленьких.

Она заставила себя снова посмотреть на кровать. «Вот тут он умер, — сказала она себе, — на этой самой кровати». Но эти слова никак не соединялись с комнатой. Нина была здесь, но она не могла представить себе, что здесь когда-то был Ричард. Не могла представить, как Ричард заходит в эту убогую конуру вместе с мужчиной, которого подцепил на улице. С человеком, который убьет и ограбит его. Внезапно Нину охватила такая злость, какой она не испытывала за всю жизнь. Ричард же сам позволил себя убить! Как только у него хватило ума прийти в это отвратительное место! Правду они говорили: порядочный мужчина сюда не сунется.

— Мерзость! — произнесла Нина вслух, как бы пробуя это слово на вкус, и оно гулко отдалось от голых стен. — Какая мерзость!

И вдруг всхлипнула, представив, как держит Ричарда в объятиях и закрывает ладонями его рану. «Ты не умрешь, — целует она его в лицо. — Я не дам тебе умереть!..»

— Нате. — Миссис Тейлор протянула Нине, сидящей в кресле, рюмку. — Смелей, не отравитесь.

Это был чистый виски, и он огнем обжег Нине горло.

— Я пыталась остановить вас, — произнесла миссис Тейлор безразличным тоном. — Потому что все это бесполезно, разве не так?

— Все случилось из-за меня, я во всем виновата…

— А разве не все мы виноваты? На всех на нас столько вины, что вовек не отмоешься. Ну, теперь, когда вы здесь побывали, вам должно полегчать — настрадались вволю. — Она присела на металлический край кровати и сложила руки на коленях. — Они к нам уже не вернутся. Они ушли навсегда, и с этим ничего не поделаешь.

Нина проглотила еще немного виски.

— Домовладелец меня выгоняет, — продолжала миссис Тейлор. — Дал мне неделю сроку. Больше платить я не могу. Все жильцы поразбежались, и хоть бы кто-нибудь из них не задолжал! Это полицейские их разогнали, налетели как бешеные собаки, вышибли парадную дверь и с нашими ребятами совсем не церемонились — кое-кого даже поколотили. Один парень, я уж думала, останется без глаза. Хозяин, чтоб ему пусто было, сказал, что за дверь отвечаю я и что он запишет ее на мой счет.

— Эдди Холмс, — сказала Нина. — Что он собой представляет?

— Безобидный, кроткий малый. Эдди — слабоумный.

— А Джимми Рид?

Миссис Тейлор фыркнула:

— Джимми — полная противоположность Эдди. У Джимми злая душа.

— И к тому же лживая, — кивнула Нина. — Я права?

В глазах женщины появилось задумчивое выражение.

— Пожалуй, — ответила она наконец.

Нина поставила рюмку и достала кошелек.

— Это на дверь и еще немного.

Идя к выходу, Нина увидела темноволосую девочку, которая была на фотографии в гостиной; она сидела на пороге кухни с чумазой куклой на коленях. Мать пихнула ее носком туфли, и девочка угрюмо подвинулась, пропуская Нину.

Глава восемнадцатая

Ночь за ночью сон бежал от Нины. Она металась в постели, заново переживая последний вечер с Ричардом и воображая, насколько все могло бы быть иначе. Если бы только она не сказала ему, что собирается написать Гарри! Или, раз уж сказала, то отшутилась бы, не позволив возникнуть спору. Тогда Ричард сел бы писать письма, а не пошел на Эдвард-стрит. Мэгги убеждала, что Нина не виновата в смерти Ричарда, но она была виновата — виновата отчасти, и этого было достаточно. Точно так же она была отчасти виновата в смерти молодого скрипичного мастера.