Дерево Миранды

— Что тут? Ты привезла мне подарок?

Миранда быстро поставила чашку, выскочила из-за стола и подлетела к ребёнку.

— Ох, осторожнее, пожалуйста! Это растения, которые я привезла с собой.

Она доверительно понизила тон.

— Пока я ехала в поезде, то всё время держала их на коленях, чтобы никак их не повредить. Видишь?

Она опустилась на колени и убрала газету столь же благоговейно, как мадонна, являющая своё дитя, открыв полдюжины кустиков в горшочках. Миранда подняла взор на Ральфа и Эдну.

— Я пожертвовала всем прочим, что имела, но с этим просто не смогла расстаться. Правда, они восхитительны?

Её лицо лучилось застенчивой гордостью.

Палец Элейн ткнулся в нежный побег.

— Что это?

С лица Миранды исчезла радость.

— Это отросток с маминой могилы — азалия, её любимый цветок.

Она почти прошептала это. Ральф неотрывно смотрел на Миранду, видя её такой, как в прошлом, и их взоры сплетались вместе, разделяя общие воспоминания. Эдна следила за ними с подозрением.

Внимание взрослых отвлеклось от Элейн, которая уткнулась лицом в корзину, трогая и обнюхивая растения. Росток переломился. Элейн испуганно отдёрнулась, но никто не заметил, поэтому она вдавила кончик побега в землю, чтобы скрыть повреждение. Девочка поднялась.

— Наверное, лучше я пойду. До свидания!

Эдна провожала сестру в мансарду.

— Теперь сюда. Вот мы и пришли. Держись за мою руку, пока я не найду выключатель. Вот! Теперь поднимемся по этой лестнице. Ты даже не представляешь, как по-настоящему удобно будет тут…

Они протиснулись в дверной проём. Эдна нажала ещё один выключатель. Маленькая комнатка наполовину выступила из тьмы при свете тусклой лампочки, вокруг которой кружились мотыльки.

— Я принесу ещё лампочку. Эта просто на время. Элейн пользовалась мансардой, как комнатой для игр и не было смысла попусту тратить свет, — заметила Эдна, зорко выискивая на лице Миранды признаки недовольства.

Розовые розы на обоях выцвели до ржаво-серых и Элейн по своему вкусу изрисовала карандашами отдельные участки стены.

— Это очень мило, Эдна, — отозвалась Миранда. — Ох, то самое одеяло! Помню, как помогала маме его сшивать. Она отдала одеяло тебе — когда же это было? Лет пятнадцать назад, и ты до сих пор им пользуешься.

— Ну, здесь нет ничего удивительного, — подтвердила Эдна, — но это всё-таки лучше, чем… ладно, думаю, тебе прекрасно сойдёт.

Миранда тронула пальцем пыльный подоконник.

— Может, поставить тут полочку для моих растений? Я просто не выношу, когда их нет рядом со мной — они словно старые друзья.

Она мягко улыбнулась, словно делясь приятным секретом.

— Какой восхитительный вид должен открываться из этого окна! Каждое утро, как только проснусь, я смогу выглядывать отсюда и смотреть на тот великолепный дуб.

Она обернулась и опустила тонкие руки Эдне на плечи.

— О, милая, спасибо за такую комнату!

Эдна настороженно покосилась на эти руки, потом небрежно пожала плечами, показывая, что благодарностей не требуется и стряхивая сентиментальное прикосновение Миранды. Напоследок она ещё раз окинула всё вокруг взглядом, довольно кивнула и посеменила к двери.

— Конечно, потом тут станет получше, — прибавила она. — Ральф собирается кое-что подправить. В последнее время он никак не улучит минутку на благоустройство дома.

Она замолчала, слегка вздёрнув уголки рта.

— Забавно! Как только Ральф услыхал, что ты и вправду собираешься приехать, то с головой увяз в делах своей ложи. Можно подумать, он старается не бывать дома! Надеюсь, это не потому, что он тебя недолюбливает.

Она с удовольствием провела языком по губам.

— Должна тебя предупредить, Рэнди, он довольно странноватый парень. Иногда я поражаюсь — зачем вообще за него вышла!

— Ох, но в машине он так любезно со мною обращался! — воскликнула Миранда, и злорадная елейность Эдны испарилась.

— По-моему, он такой же добрый и отзывчивый, как всегда!

— Хорошо… — Эдна изо всех сил лучилась дружелюбием, — надеюсь, что вы поладите. Если будет нужно, ты ведь найдёшь дорогу в ванную, правда?

Она направилась дальше.

— Сейчас мне нужно идти. Надо несколько писем набросать — у меня прямо завал! Даже на себя времени не остаётся!

Она притормозила у двери, словно только-только что-то вспомнила.

— Ох, вот ещё! Завтра я иду к Джуниору в школу на родительское собрание. Ты не могла бы здесь присмотреть, пока я отлучусь? Нужно будет отвечать на звонки, забрать почту и приглядеть, чтобы вообще был порядок. В мойке гора грязной посуды, но я перемою её сегодня вечером, если не очень устану…

— Нет! Позволь мне!

Руки Миранды трепетали от нетерпения.

— И, по-моему, лучше бы поставить эти твои растения на заднем крыльце. А то ещё воду разольёшь, когда станешь их поливать.

Миранда не возражала, но в её глазах стояла боль. Невзирая на это, она ласково и застенчиво простёрла руки к сестре.

— Не мой посуду, Эдна. Вот только переоденусь и займусь этим. Я совсем не против, действительно. Я хочу приносить пользу.

— Ну, если ты и правда этого хочешь… — проговорила Эдна, с трудом скрывая облегчение. — Спускайся осторожнее. Лестница крутая.

Пока она грузно топала вниз, Миранда обходила комнату, криво улыбаясь истёртому одеялу на поцарапанной кровати. Она потрогала ободранный комод и коснулась спинки кресла-качалки, которое скрипуче закачалось туда-сюда. Вдруг Миранда выключила свет и прильнула к окну.

Громадный дуб распростёрся внизу, будто спящий великан. Миранда облокотилась о подоконник и долго разглядывала дерево.

Ночью Эдне не спалось. Она лежала на кровати, беспокойно ворочалась и прислушивалась к храпению Ральфа, доносящемуся из открытой двери его комнаты. С шумом далёкого прибоя на дом налетал ветер, скрипя стенами, а снаружи хлестал ветвями старый дуб, трепещущие листья сухо шелестели, будто целая уйма скомканной папиросной бумаги. Утяжелённый шнурок жалюзи от сквозняка то и дело стучался о стекло.