Держи меня крепче
Шрифт:
— Я завтра заеду к ней, проведаю, — обещаю матери и понимаю, что об Антоне не скажу ей ни слова.
Для нее Антон Бобров всегда был примерным мальчиком, которого она ставила мне в пример. Отличник, спокойный и послушный сын своих родителей. На самом деле Бобёр засранец, каких свет не видывал, но маме об этом было знать не обязательно.
И я даже подумать не мог, что когда-нибудь наш друг детства станет любовником моей сестры.
Глава 30
Марк. Прошлое.
Спустя неделю после своей отсидки в комнате я решаюсь выйти. Специально выбираю удобный
— Спасибо, — сухо благодарю и направляюсь в сторону лестницы.
— Эй, постой…
— Чего тебе? — все еще стою спиной к сестре и не хочу встречаться с ней взглядом.
Вдруг диагноз «вонючий ублюдок» передается воздушно-капельным путем?
— Поговорить хотела… Марик… Ну Марк, не злись, а?
Я поворачиваюсь к ней лицом и закипаю от злости.
— Не злись? Лерка, ты полоумная! Я убийца, урод, кретин! А все из-за дурацких таблеток, которые дала мне ты!
— Да перестань, Марк — об этом никто никогда не узнает, — шепчет Валерка дрожащим голосом.
— А мне этого не надо! Главное, что я об этом никогда не забуду.
Ухожу в комнату, с силой захлопываю дверь ногой. Смотрю на себя в зеркало — с отросшей щетиной, красными глазами от недосыпа, и понимаю, что я качусь на дно. Мне хуево, да. Но отчего-то в этот самый момент я вспоминаю, что есть человек, которому гораздо хуже, чем мне. Девочка, которая по вине дебильного мажора лишилась родителей.
Тем же вечером выхожу из своего логова и направляюсь в кабинет к отчиму на первый этаж. Без стука переступаю порог, закрываю дубовую дверь на замок и сажусь напротив него в кресло.
Я прекрасно слышал, как мать умоляла его не сдавать единственного сына полиции, как просила дать мне шанс и пощадить. С кем не бывает, правда? В ответ отчим называл меня самыми гнусными словами, которые я вполне заслужил.
— Чего тебе? — спрашивает, всаживаясь в кожаное кресло и наполняя коньяком пузатый бокал.
— Поговорить хотел.
— Валяй, — выпивает залпом коричневую жидкость и немного морщится.
— Осталась девочка. У Соловьевых, — начинаю я и вижу, как пренебрежительно кривится лицо отчима. — Хотел узнать, что с ней будет?
— Что-что, либо родственники приютят, либо в детдом определят, — фыркает отчим. — Только не говори, что ты мучаешься угрызениями совести. Такие как ты… не умеют сочувствовать.
Пропускаю мимо ушей его наезды, потому что понимаю — он прав. Во мне нет ничего человеческого и никогда не было. Но ведь еще не поздно все исправить?
— У меня есть к тебе предложение. Выгодное, — отчим растягивается в улыбке и изумленно приподнимает брови в форме треугольника.
— И что же ты можешь предложить мне, щенок?
Внимательно выслушивает и даже не перебивает. Затем достает мобильный телефон, тычет толстыми пальцами в кнопки и прижимает к уху.
— Валик, ты это… пробей что там с Соловьевой-младшей. Да, буду ждать.
Отключается, смотрит на меня с насмешкой и просит подождать в своей комнате.
Я пялюсь в потолок и думаю, что все же предложил неплохой вариант не только для отчима, но и для себя. Я задохнусь здесь, в его доме, под присмотром и взаперти… Надо выбираться отсюда пока
есть стимул, силы и желания. И почему-то я тут же определяю, что моим стимулом стала девочка по имени Лиза.Отец рассказывает дверь в мою комнату, осторожно ступает по захламленному полу и садится на стул. Скрещивает пальцы в замок и поджимает губы.
— Девочка попала вчера в детский дом, но оттуда же ночью ее увезли в больницу с разрывом селезенки.
Я насторожился, но перебивать не решился.
— Я уладил этот момент, Марик. Девочка находится в хорошей клинике, в одноместной палате. А обидчицу ликвидировали в другой детдом. Что касается приемных родителей для младшей Соловьевой — тут все сложнее. Она довольно взрослая — почти десять и не каждая семейная пара решится взять такого ребенка. Уж извини, но мне и тебя приемыша хватило, поэтому к нам точно нельзя, — разводит руки в стороны и смеется.
— Когда решится вопрос с усыновлением? — спрашиваю без тени улыбки.
— К Новому году клятвенно обещаю, что найду подходящую пару. А теперь твой выход, Марк. Делай то, что обещал и вали из моей жизни нахрен.
Я делаю то, что пообещал ему взамен — переезжаю в общагу при университете и начинаю самостоятельную жизнь взрослого человека. Занятия, подработки — мне живется здесь при скупом бюджете гораздо легче, чем в громадном особняке отчима с его деньгами. Не принимаю помощь от матери, не приезжаю к ним в гости, не порочу фамилию Подольских ссылаясь на то, что мы просто однофамильцы.
В один зимний вечер, отчим приезжает ко мне в общагу без предупреждения. Проходит в тесную комнату, садится на край кровати и смотрит с каплей вины.
— Короче, последнее обещание не удалось сдержать — Лиза оказалась довольно своеобразным ребенком и шокировала Савельевых, моих давних друзей своими выходками. Те просто категорически отказались от детей не только сейчас, но и в будущем. Не хочет твоя Лиза родителей, как ни крути.
— Пиздец…
— Да уж — пиздец. Получается, что свое требование я не выполнил, и ты можешь вернуться домой, — сообщает отчим, тяжело вздыхая.
Смеюсь долго и заливисто, глядя на его гнусную расстроенную рожу. Хлопаю по плечу, поднимаю под локоть и выпроваживаю из комнаты.
— Спасибо, батя, но я пас. Не парься насчет меня.
Захлопываю двери прямо у него перед носом, заваливаюсь прямо в одежде на койку, беру гитару в руки и задумчиво перебираю пальцами струны, исполняя незатейливую мелодию. Дура ты Лиза Соловьева, ох и дура!
Глава 31
Лиза.
Когда выбегаю со связкой ключей в подъезд, то уже не застаю Марка. Слышу скрипящий звук уезжающего лифта и понимаю, что бежать за ним бесполезно. Что же, в любом случае при первой встрече я верну ему ключи от квартиры.
Касаюсь лбом прохладной стены и глупо улыбаюсь. Официально — я счастлива целых двадцать четыре часа. Ровно с того момента, когда мы ступили на новый этап отношений с Марком. О чем я точно никогда не пожалею.
Возвращаться к ребятам почему-то не хочется, но другого выбора у меня нет — гости заполнили собой почти все мое небольшое пространство. Прохожу на кухню, где уже хозяйничает Валя, а Тимур как обычно травит шутки. В красках описывает свою последнюю пассию из глубинки, которая предлагала предохраняться, натерев хозяйственным мылом член моего друга.