Держи меня крепче

— Нет, конечно. Но им, кажется, понравилось, — Ларинцев отрывается на секунды от дороги и смотрит на меня с заговорщицкой ухмылкой.

— Особенно твоему отцу, — ёжусь, обхватив себя руками, когда вспоминаю его злое лицо с ледяным взглядом.

— Нина, ему вообще мало когда что нравится, — Максим отвечает уже без улыбки. — Особенно если это касается меня. Знаешь, будь я паинькой во всём, он всё равно бы нашёл, к чему прикопаться. Так что не бери в свою прекрасную голову, о чём там подумал мой папаша. Я пришёл туда и привёл тебя ради матери и сестры. Спасибо, что пошла. Для меня это важно.

Ларинцев может быть разным: заботливым другом, готовым прийти на помощь; властным партнёром, подчиняющим своему видению танца; отличным психологом, умеющим распознать и разбередить давно застывшие проблемы, вытащить их наружу, чтобы потом больно рвануть с корнем, избавив от тлеющих мучений. Я давно заметила, что он очень тонко чувствует людей, понимает их мотивы и предугадывает дальнейшие решения. Но кто чувствует его? Кому открывает душу этот сложный эмоциональный лабиринт по имени Максим Ларинцев? Кому и за какие заслуги он приподнимает маску жизненной лёгкости, опуская забрало из свободы и непринуждённости? Так, как он сделал только что. Но лишь на мгновения, потому что уже через несколько секунд глаза сверкнули прежним огнём.

— Ты замёрзла? Сзади твоё пальто и кеды, которые мы не оставили в общаге. Туфли я закинул в багажник, они тебе сегодня не пригодятся.

— В смысле? — я замечаю, что поворот в сторону общежития мы проскочили и теперь едем по трассе, ведущей за черту города.

— Максим, а куда мы едем? — вглядываюсь в окно, наблюдая, как редеют огни города.

Не то, чтобы я испугалась, не думаю, что Максим окажется маньяком или кем-то подобным, но всё же чувствую беспокойство.

— Испугалась, Пёрышко? — улыбается загадочно. — Когда-нибудь была дэнсбатле?

Глава 35

— Дэнсбатл? — я ошарашенно смотрю на Ларинцева. — Как в кино, что ли?

— Ну вроде того, Пёрышко, — Максим смеётся, входя в крутой поворот, от чего мне приходится ухватиться руками за сидение, чтобы удержать равновесие.

— Максим, но я не могу. Общежитие уже скоро закроется.

— Останься сегодня у своей подруги. Можно же разок? У вашей группы завтра вроде бы занятия с четвёртой пары начинаются, успеешь заехать в общагу. Не вредничай, Нина, нас уже ждут.

А я вредничать не собираюсь, потому что впрыснутый выходкой Ларинцева на приёме в кровь адреналин требует выхода. Да и жутко интересно мне увидеть этот батл. Неужели и правда всё как в «Шаг вперёд»?

— Хорошо, — киваю Максиму и достаю телефон.

Быстро набираю Богатырёвой сообщение, и в ответ получаю кучу радостных смайликов. Она отвечает, что сегодня в любом случае дома, и будет меня очень-очень ждать. И снова шквал сердечек. Ну и Юлька. И захочешь, долго сердиться не получится.

Мне хочется засыпать Ларинцева вопросами о том, куда мы едем, и что там будет происходить, но когда пытаюсь, Максим отвечает, что скоро сама всё узнаю, а потом делает музыку громче.

Минут через десять машина сворачивает с трассы и едет по грунтовой дороге вдоль поля. За тонкой полосой деревьев, открывается ещё одно, на котором я вижу несколько автомобилей, которые стоят, образуя приличный по диаметру круг. Их фары включены и светят прямо в центр. Максим останавливает машину чуть в стороне, глушит мотор и выключает музыку, и тогда становится слышно громкую музыку снаружи.

Парень выходит из машины, открывает дверь мне. Я выхожу вслед и плотнее запахиваю пальто, набросив капюшон. Разве подобные сходки не летом должны проходить? Хотя что я знаю о подобном, эта сторона танцев мне знакома была только из фильмов.

Максим молча берёт меня за руку, заставляя смутиться. Теперь-то нам не надо пару изображать, как на торжестве его отца.

На освещённой фарами машин поляне народу собралось много. По тому, как ребята сгрудились в четыре кучки, я поняла, что это четыре коллектива, которые будут принимать участие. Интересно, как проходят состязания? Что является призом победителя?

С разных сторон слышны выкрики — приветствия нам. Ну как нам… Максиму, конечно. Он отвечает кому кивком головы, кому машет, улыбаясь.

Одеты кто во что. Довольно холодно уже, как-никак поздняя осень, но сухо и безветренно, так что, в принципе, погода не мешает. Конец ноября в Сибири, где я жила с мамой последние два года, и конец ноября в Краснодаре — огромная разница. Там это уже давным-давно лютая зима, а здесь… в общем, для танцевальных соревнований ночью на улице пусть и не самое то, но вполне приемлемо.

Я плетусь за Максимом к одной и групп, которая бурно его приветствует. Девчонки визжат, парни жмут руки, а с одним — белобрысым парнем с серьгой в носу — Ларинцев ещё и как-то по-детски плечами стукаются.

— Макс, мы уже думали, ты не приедешь, — говорит высокая девушка с длинной, плетёной навыворот светлой косой.

В ней я узнаю ту, что тогда в клубе так неприятно высказалась в мой адрес, ткнув, что мне среди них не место. Лена, кажется, именно так Максим называл её во время разборок за клубом. Она проходится по мне неприязненным взглядом, и я интуитивно сильнее сжимаю руку Максима.

Эти ребята — его коллектив. Семья, с которыми он танцует много лет. Не знаю, как это объяснить, почему всё именно так, но в балете нет такого братства внутри коллектива, как у современников. Они дышат на сцене вместе, как один организм. А в балете, несмотря на синхронность движений, ты всегда танцуешь свою партию, работаешь сама на себя. Оступишься — и на твоё место в постановке встанет другая. Иерархия. Соперничество. Важно иметь не только «чистые» ноги, но и острые зубы.

У модерников, я не раз об этом слышала, а теперь и убеждаюсь лично, всё иначе. Всякое бывает, конечно, но они рвут друг за друга. И если ты часть их семьи, их творческого коллектива, то ты не один. И сейчас я как раз чувствую себя тут лишней. Они ждали Максима, а не Максима с кем-то ещё.

— Балерина! — парень с серьгой в носу растягивается в белозубой улыбке. — Ну наконец-то и ты к нам примкнула! Я Максу давно говорил, а он всё «она не готова».

Он кривляется, глядя на Ларинцева, от чего получает от того тычок в бок.

— Заткнись, Ванёк, дофига болтаешь, — затем Максим поворачивается ко мне. — Нина, знакомься с ребятами.

Он перечисляет мне парней и девушек, которых я насчитала десять человек. Естественно, я и половины не запоминаю. И как бы неловко я себя не чувствовала, мне приятно, что почти все они улыбаются вполне дружелюбно и охотно знакомятся. Кроме этой Лены. Но не беда, её кислую мину я как-нибудь переживу.