Держи меня крепче

Мама на кухне уже готовит что-то вкусное. Я обнимаю её из-за спины и втягиваю носом приятный аромат сырников.

— К мёду решила тебе приготовить. Давай, иди умывайся и к столу, а я уже убегаю на работу.

Я принимаю душ, провожаю маму на работу, вкусно завтракаю, когда как раз ребята присылают задания по первой паре. Сажусь заниматься, стараясь глубоко погрузиться в дебри социометрики Джоржа Морена.

К маминой тёте сходить не получается, потому что она, оказывается, буквально пару дней как уехала в санаторий. Поэтому я провожу дома весь день. Грею ужин к маминому приходу. Она заботится обо мне, и мне тоже хочется сделать ей приятно.

Вечером мы ужинаем и болтаем о разном. Мама рассказывает о своей новой работе, расспрашивает меня о будущей практике и вообще о впечатлениях учёбы в главном университете Кубани. Когда мы уже допиваем чай, в дверь раздаётся звонок.

— Ты кого-то ждёшь? — спрашиваю её удивлённо.

— Да нет. А ты?

— Нет.

Друзей в городке у меня не осталось, Юлька в большом городе, так что это точно не ко мне.

Мама проходит в коридор, а я остаюсь на кухне и складываю посуду в мойку. Может, кто из соседей за чем-то зашёл. И через минуту мама окликает меня:

— Нина, к тебе пришли.

Я удивляюсь и, быстро отерев влажные руки о полотенце, выбегаю в прихожую. И шокировано застываю. У меня в коридоре, в идеально сидящем классическом костюме и с букетом цветов стоит Максим Ларинцев.

— Привет, малыш.

Он ослепительно улыбается, отдаёт букет моей матери и делает шаг ко мне. Я настолько удивлена, что даже не реагирую, когда его губы мягко прикасаются к моей щеке, а обоняние обволакивает запах мужского парфюма.

Глава 30

Я смотрю на него во все глаза, силясь понять, что за игру он затеял. Перед глазами проносятся кадры из вчерашнего сторис Милы: шальной взгляд, подёрнутый алкоголем, дорожка тёмных волос, уходящая в неприлично сползшие джинсы, пошлая улыбка, даже оскал, грубый фак прямо на камеру. И вот меньше чем через сутки, он тут — ухоженный, причёсанный и до зубовного скрежета учтивый. За двести километров от города, в моём городишке, в моей квартире. Какого чёрта?

Кожей чувствую мамин внимательный взгляд, но смотрю на Ларинцева в ожидании ответов.

— Мы сегодня собирались на приём, устроенный моим отцом в честь открытия новых филиалов в Ростовской и Волгоградской областях. Вы же не против? — он обращается к моей маме, даже не глядя на меня.

Вот как. На приём.

Неужели не понимает, как пафосно это звучит здесь — в нашей скромной малогабаритной трёшке маленького загибающегося городка. Я абсолютно не стесняюсь, это моя жизнь, и она меня устраивает. Просто Ларинцев сюда со своими «приём», «филиал», «открытие» совсем не вписывается.

Но при маме не хочется вступать в конфронтацию, потому что у неё это вызовет кучу ненужных вопросов и беспочвенных переживаний. Это ни к чему.

— Извини, Максим, — говорю ровным голосом и даже слегка покашливаю. — Я что-то приболела, горло першит.

— Ну ты говорила, тебе вроде бы полегче…

Спасибо, мама.

Она переводит взгляд с меня на Максима и обратно. Смотрит внимательно. А потом у неё звонит телефон откуда-то из спальни.

— Извините, нужно ответить, — мама уходит.

— Это что за цирк? — тихо шиплю, сердито уставившись на Ларинцева. — Что ты тут забыл, Максим?

— Ты не очень гостеприимна, Пёрышко, — он делано-удивлённо приподнимает брови. — Ты же обещала пойти со мной, забыла?

Вообще-то я не обещала. И как бы вчера мы не очень расстались.

— Я никуда не поеду, ясно. И вообще, тебе пора. Зря только ехал так далеко.

Возвращается мама и застаёт нас сверлящих друг друга взглядами. Как же неудобно перед ней. Подстава.

И тут в дверь снова раздаётся звонок. Да что ж такое-то.

— Кого-то ждёшь? — голос Ларинцева едва уловимо меняет тональность, игриво-самоуверенный тон сильно разбавляется прохладными нотками.

— Аншлаг прямо, — мама удивлённо пожимает плечами и собирается подойти к двери.

— Давай я, — говорю и обхожу Максима. Когда, кстати, он успел разуться?

Отпираю замок, распахиваю дверь и замираю, ощущая, как сжимается в спазме горло, в груди становится тесно, а лицо обдаёт жаром. На пороге, засунув руки в карманы куртки, стоит Влад.

По спине проходится озноб воспоминаний, и я сгибаю онемевшие пальцы. Как? Зачем он здесь?

— Привет, Нина.

— Здравствуй, Влад, — севший голос обдирает и так воспалённое горло.

— Я узнал, что ты в городе. Столько лет прошло. Захотелось поздороваться.

Я интуитивно делаю шаг назад. Не прикасаюсь, но будто каким-то шестым чувством ощущаю, что Максим стоит прямо у меня за спиной, обволакивая своим теплом. Где-то на периферии понимаю, что за всем этим наблюдает мама. Это секунды, но мне кажется, будто время замерло.

— Поздоровался? — из-за спины звучит тихий холодный голос, но его тональность обманчива, я это чувствую.

Влад всё ещё стоит за порогом. Не хочу, не стану приглашать его в квартиру. Он виноват в моих кошмарах и страхах, в моей боли. Если бы не его глупость, моя жизнь, мои мечты — всё могло сложиться иначе. Почему же молчит мама? Почему не прогонит его?

Мне плевать, что прошло пять лет. Ничего не изменилось. Плевать, что Влад — больше не мальчишка. Передо мной стоит взрослый парень, его взгляд пронизан сожалением. Но, как я уже сказала, мне на это наплевать.

— Влад, — он протягивает Максиму руку прямо из-за порога. — Я бывший танцевальный партнёр Нины.

— Максим, — руки Ларинцева я в ответ не вижу, и Влад убирает свою снова в карман. — Её нынешний партнёр.

В голосе Максима твёрдость и превосходство. Стоя между ними, я ощущаю жуткий дискомфорт, будто на меня с обеих сторон давят какие-то магнитные волны. И если сзади от них тепло, то спереди я чувствую знобящий холод.

— Я думал, Нина больше не танцует, — Влад издаёт печальный смешок, и меня коробит, что стоя прямо передо мной, он разговаривает мимо меня.

— Да, ты для этого хорошо постарался, — их взгляды сталкиваются как два бронепоезда на одной ветке из-за ошибки диспетчера. — Но, как видишь, она смогла даже такое дерьмо перешагнуть.