Держи меня крепче

Вечером в столовую я прихожу позже всех. В глазах такое ощущение, будто песка насыпали. Ранний подъём и много новых впечатлений утомляют. Малодушно надеюсь, что Максим так же устал и даже речи не заведёт о репетиции.

Ужинают практиканты в части столовой для персонала, отделённой от общего зала непрозрачной стеклянной стеной. Когда вхожу, вижу, что одногруппники расположились за тремя столами по несколько человек. Максим уже ждёт за одним из них рядом с пустым стулом. Он машет мне, и я направляюсь туда.

— Привет, долго ты, — Ларинцев улыбается и притягивает меня для лёгкого поцелуя, когда я присаживаюсь. — Ешь давай, я тебе взял рис с мясом. Не особо тут кулинарных изысков много, правда. Ты же любишь рис с мясом?

— Люблю, спасибо.

Я улыбаюсь ему под внимательными взглядами ребят, ощущая, что теплеют не только щёки, но и в груди. У меня были друзья, которые меня во многом поддерживали, но вот к такой заботе я не привыкла. Мама, конечно, опекала меня, но она много работала, да и это другое совсем. А вот такое искреннее, с теплотой в глазах — никогда. Он может не только целовать меня так, что коленки становятся будто из желе, но и вот так просто взять рис с мясом в столовой, потому что беспокоится, что я давно не ела. Это приятно. Это трогает до глубины души, заставляя внутри что-то сладко сжиматься.

Максим ест с аппетитом, чем удивляет меня. Мне казалось, что с таким достатком, как у его семьи, с тем, как он привык жить и питаться, еда в столовой подобного заведения у него восторгов не вызовет. Она, собственно, и не вызвала, но никакой брезгливости или недовольства я тоже не заметила.

В целом ужин проходит спокойно. Ребята в большинстве своём притихшие, потому что как и я увидели одну из не самых лицеприятных сторон выбранной нами профессии.

В десять отбой во всем Центре, и касается это не только воспитанников, но и весь персонал, и в том числе практикантов. Убрав за собой посуду, мы отправляемся по выделенным комнатам, чтобы отдохнуть и осознать увиденное за день. Завтра в шесть подъём, в семь тридцать все должны присутствовать на совещании, к восьми приступить к работе. Да и вообще, спать действительно хочется, от усталости все мышцы ноют. Час на принятие душа, который нам показали на преподавательском этаже, звонок домой и под одеяло.

В комнаты нас распределили по-разному: кто-то попал в двухместные, кто-то в одноместные. Со слов техперсонала, на этом этаже раньше жили преподаватели и воспитатели, когда Центр был закрытым. Мне досталась маленькая одноместная комнатка, возле которой мы сейчас останавливаемся.

— Нина, ты в душ пойдёшь? — Рита с Леной стоят у лестничного пролёта с полотенцами в руках.

— Нет, девчонки, я перед ужином успела.

— Ну ладно. До завтра тогда.

Они уходят, а Максим привлекает меня к себе, обняв за талию и нежно прикасается своими губами к моим.

— Нина, не ходи больше в душ одна. Помни, в каком месте мы находимся. Думаю, это не совсем безопасно, тут всякий контингент есть.

— Все воспитанники в другом крыле, не преувеличивай.

— И всё же, — он отстраняется. — Открой дверь, я хочу замок глянуть.

Делаю, как говорит Максим, и, удовлетворённый осмотром замка, он снова целует меня. И едва я набираюсь смелости и обвиваю его шею руками, вдруг осознав, что за эти дни ни разу сама не проявила инициативу, как Ларинцев отстраняется. А ведь действительно: он всегда целует меня первым, первым обнимает, а я как та барышня кисейная не смею глаза на него поднять лишний раз. Двадцать первый век, Нина, и ты не из лесу сбежала, не с института благородных девиц вчера выпустилась. Может, он обижается на мою зажатость, принимая её за пренебрежение?

И вот стоит мне попытаться, как я получаю лёгкий чмок в кончик носа и пожелание спокойной ночи. Ну, навязчивой мне хочется быть ещё меньше, поэтому я тоже желаю ему спокойной ночи и закрываюсь в комнате сразу на замок, как Ларинцев и велел.

Глава 43

Переодеваюсь в пижаму и забираюсь под одеяло. В комнате довольно прохладно, поэтому укрываюсь до самого носа. Набираю маме сообщение, обещаю позвонить завтра и рассказать всё подробнее, как у нас тут и что. Потом, всё же решившись, отправляю Максиму смайлик с поцелуйчиком и тот, который демонстрирует сон. Может, это глупо и по-детски? Но как надо, я не знаю, потому поступаю так, как чувствую.

В ответ тоже получаю такой же и ещё парочку и, удовлетворённая, начинаю засыпать. Уплывая на приятных волнах дрёмы, я вдруг вскидываюсь от какого-то постороннего звука. Адреналин впрыскивается в кровь, разгоняя сердце. Мне становится страшно.

Прислушиваясь, я встаю и крадусь к двери. Я точно закрыла её, даже ручку подёргала. Чувствую, как на лбу выступает холодный, когда появляется абсолютная уверенность, что за дверью кто-то есть.

Дрожащими руками беру телефон и быстро набираю Максиму в мессенджере сообщение: «Это ты у меня под дверью?»

Проходит секунда, две, десять… Сообщение не прочитано. За дверью уже явно слышна возня у замка и хихиканье. Мужское! Нет, это точно не Максим.

Я спешно набираю его номер, но слышу только длинные гудки. Неужели уже уснул, а телефон поставил на бесшумный?

Наверное, проходят секунды, но мне они кажутся бесконечными в волнах паники. Я слышу громкие шаги в коридоре и тихий топот. Вероятно, в коридоре был кто-то, кто спугнул непрошенных гостей. С бьющимся сердцем я жду ещё несколько секунд, а потом решаюсь. Возможно, это глупость, и из комнаты выходить не стоит. Но мне так страшно, что я до утра точно поседею. Кто сказал, что эти гости не вернутся? И я не думаю, что они пришли с намерением поговорить о жизни.

Я быстро открываю двери и, сжимая телефон в руке, бегу по слабо освещённому пустому коридору в его конец. Приглушённо стучусь в дверь комнаты Ларинцева. А если Максим уснул в наушниках и не услышит? Обратно к себе теперь идти ещё страшнее. И, кажется, на лестничном пролёте снова слышны голоса.

— Максим, — тихо зову, снова барабаня аккуратно кулаком у самой металлической ручки.

Сердце заходится от страха, когда на лестнице рядом мелькает свет от мобильного, но тут дверь передо мной распахивается, и я буквально наваливаюсь на сонного парня.

— Нина, что случилось? — он смотрит обеспокоено и отходит в сторону, пропуская меня внутрь.

Максим явно уже спал. Переодет в спортивные штаны и светлую футболку, волосы взъерошены.

— Ко мне кто-то пытался войти, — понимаю, что у меня зуб на зуб едва попадает, хотя в комнате Ларинцева теплее, чем в моей. — Я звонила, но ты, наверное, уже уснул.

— В каком смысле? В дверь ломились? — сон с Максима как рукой снимает.

— Кажется, да. Мне страшно. Можно я останусь у тебя?

Может, конечно, это звучит не очень скромно, но мне действительно очень страшно. В своей комнате я одна больше ночевать не буду. К девчонкам попрошусь если что.

— Ты замёрзла, — Максим хмурится, потом стаскивает со спинки стула спортивную кофту и набрасывает мне на плечи. — Трясёшься вся.

Да уж, вид у меня тот ещё. Пижамные шорты коротковаты, майка тоже довольно открытая. Прийти ночью к парню в таком виде идея не очень. Да я бы и не решилась, если бы не всё произошедшее.

— Конечно, оставайся. Ложись пока, я скоро. Как раз уснёшь.