Дерзкие. Будешь должна

Включает фильм, достает виски, наливает в стакан. Меня это немного удивляет. Он что же…Не собирается ехать на вечеринку? Или сядет за руль пьяным? Конечно…Что ему будет?

– Серьезно? Не смотрела Рок-н-рольщика?

– Серьезно, нет, – признаюсь, и сначала не понимаю, что в этом такого, но потом вдруг с ужасом осознаю, что мне очень нравится этот фильм. Реально нравится.

– Гай Ричи красавчик, – добавляет он, на что ржу себе под нос.

– Не знала, что ты из этих…

Секунды не проходит как его огромная рука прижимает меня к себе. И снова нос зарывается в моих волосах.

– Посиди так…Не дёргайся, – просит он, обнимая меня. – И я не из этих, Катя. Если захочешь, чтобы доказал – докажу.

– Нет уж, – рявкаю на него, но не сопротивляюсь. Не убегаю. Просто позволяю ему обнимать меня. Отчего-то в его тёплых объятиях мне спокойно. А ещё, даже смешанный с алкоголем, его запах кажется мне самым пленительным на свете. И это пугает…

Фильм длится около двух часов, но даже на титрах ни один из нас не отстраняется. Мне нравится лежать на нём. А ему нравится чувствовать меня. В его руке стакан виски и с тех пор как он меня обнял, он больше не делал ни единого глотка. Так и сидел, не двигаясь. Просто прижимая меня в своему тёплому торсу. Я наконец осмеливаюсь открыть рот.

– И всё же…Чем ты занимаешься?

– У меня сеть клубов. В одном из них мы были, – отвечает он, и я смотрю на него.

– То есть…Тот клуб…Джипси…Принадлежит тебе???

– Да.

– Оу… – замедляюсь. Кажется, от таких новостей ещё сильнее поплохело. – Ладно…Я поняла.

– Будешь пить? Что-то…Не очень алкогольное. Может вино?

– Вино… – задумчиво говорю я. – Ладно. Вино можно.

Соглашаюсь и Глеб встаёт, направляясь за штопором. Через несколько минут вино какого-то там года и урожая (мне абсолютно всё равно) плескается в моём бокале, а мы с ним сидим всё так же близко, как только могут сидеть два врага.

– Мне понравилось, как ты защищала себя тогда. Просто крышу сорвало от этого, – говорит он, улыбаясь. А я хмурюсь.

– В смысле? Тебя ведь там не было…

– Зато я смотрел камеры. Есть видеозапись, – уверяет он, на что я только сильнее нервничаю.

– Но если есть запись…Можно же сдать этого человека в полицию? Можно же сделать так, что его посадят и мне не придётся с тобой жить?!

– Это не совсем так работает, Кать. Гамель тоже не простой тип. Лишь поэтому я остановился тогда. Иначе бы просто убил, вот и всё.

– Почему?

– Что почему?

– Почему бы убил? Кир сказал мне, что это вроде как плевок в твоё лицо. Мол тот, с кем ты пришёл автоматически под твоей защитой. Но…

– Всё правильно Кир сказал. И не надумывай лишнего, – перебивает он, отпивая свой виски.

– Ясно…

Тоже делаю глоток. Вино очень вкусное. Красное полусладкое. Обжигает и при этом приятно греет внутри. По венам растекается тепло.

– И всё же с джинсами ты конечно круто попала, – посмеивается он, вспоминая.

– Думаешь, я сама не знаю? Я ещё никогда себя такой убогой не ощущала.

– Да брось ты. Зато мы встретились.

– О да…Это просто удача, – констатирую я, растягивая губы в саркастической усмешке.

– Ну а если убрать всё это…Весь этот фарс и притворство. Ведь я же нравлюсь тебе, – совершенно бесцеремонно добавляет он, вызвав у меня панику.

– С чего ты взял?

– Хм… Как бы это тебе помягче сказать… – он движется ближе ко мне. Практически вжимая меня в подлокотник.

– Что ты делаешь?

– Не бойся, – забирает у меня бокал и ставит его на столик.

А потом одним рывком делает так, что я ложусь. А он оказывается сверху. На мне. Прямо сейчас. И я уже думаю, какая же я наивная дура. Начинаю брыкаться. Но он давит сильнее.

– Тсссс…Успокойся. Хочу сказать тебе кое-что…На ушко, – шепчет он, и касается носом моей щеки, а потом ныряет глубже в мои волосы к шее, отчего я еле слышно и жалобно всхлипываю. От страха и мурашек на своём теле. – В ту ночь…Ты много говорила…А ещё смотрела на меня. Ты часто смотришь…То пока я курю, то пока тренируюсь. – он перебирает мои волосы между пальцами. Рассматривает. И мучает меня своими интимными прикосновениями.

У меня от каждого его слова кружится голова. Что за чёрт?

– Ты целовала меня в ту ночь…Ужасно дерзко целовала, – шепчет он, заставляя меня сжаться под ним. – И если бы я был чуть отбитее, чем есть, я бы не задумываясь тебя трахнул. Но, увидев ту запись и поняв какая ты, после всех твоих поступков в отношении меня, я вдруг сообразил, что уважаю тебя. Даже больше, чем мне бы хотелось. Лишь поэтому я тебя защищаю. Лишь поэтому ничего тебе не делаю. Считай, что твоя дерзость и есть ключ к моему уважению. Но… – он проводит чуть ниже, пока я дрожу. Губы касаются моей ключицы. – Всему есть предел. Поэтому…Не заигрывайся. Это не со всеми работает, принцесса.

Глеб целует в скулу и отпускает, и я тут же подрываюсь, вздрагивая и поправляя свою одежду. Всё внутри встрепыхнулось от его слов. От каждого его слова. Он что видел, что я смотрю? Наверное, тут есть камеры… И он смотрит, что я делаю? Надеюсь, в моей спальне их нет…

Глава 5.

(Глеб)

Задушило, выхлестнуло, накрыло. Как накрывает самой мощной наркотой. Карфентанил, он будто глубоко в крови или вместо неё.

Когда стоял в тёмном коридоре, хотел только одного. Чтобы она сама целовала. Чтобы не устояла. Но я уже понял, что так не работает.

Ведьма. Самая настоящая, блядь, ведьма. Почти рыжая. С зелёными как листва глазами. И нет же выбрать какую-то другую, нет. Её. Только, мать вашу, её. От которой в мгновение внутри всё закипело. Стерву, занозу, хамку.

Зацепило так, что в пору ошмётки со стен соскребать. Что это такое было? Осколочное? Картечь? Шрапнель? Не важно.

И ведёт себя как настоящая сука. Характер просто оторви и выбрось, блядь. Хрен бы поверил вообще, что целка. Но целка, блядь. И это в упор ударной волной мозги вышибает.

Думал, что не остановлюсь, когда к Гамелю поехал. Думал, не выдержу.

– Достаточно, Ад. Хватит! – слышал голоса везде, сверху, сзади, снизу, а уже нихуя не чувствовал.

– Не хватит, нахуй. Не хватит! Тебе же нравится маленьких обижать, верно? – сначала бил с кулака. Потом топтал ногами. Младшего брата ебаного Гамеля. А он мне и слова поперек не мог сказать. А почему? Потому что знал, что виноват. Я не зверь конечно, но бываю совершенно отбитым. И не то чтобы передо мной малолетний слюнтяй, нет. Такой же двадцатилетний отросток, но… Эти шакалы отличаются тем, что один на один не могут. Не умеют. Они толпой вылавливают. Только знают меня. Знают, что я приехал один, а значит, серьезно всё. – Мою тронул. Мою. Не чью-то, блядь. Мою, сука!