Дерзкий рейд

И вот теперь, когда остался сущий пустяк — встретить шхуны в Красноводском порту и наконец взять золото, — в игру непосредственно включается сам генерал… Тут невольно взбесишься и на стенку полезешь!

Послышался стук в дверь:

— Сэр, разрешите?

Вошел офицер штаба, держа в руках коричневую папку. Розовощекий, гладко выбритый. Он принес ежедневный доклад контрразведки Закаспийского правительства. Списки подозрительных лиц, списки арестованных за сутки, результаты допросов схваченных большевиков-рабочих, списки людей, подлежащих расстрелу, и списки расстрелянных этой ночью в песках…

Эссертон шагнул навстречу, принял папку.

— У вас все?

— Да, господин полковник.

— Можете идти.

— Хочу сообщить вам неофициально… — Офицер чему-то улыбнулся. — К вам напрашивается Берды Беккиев и с ним целая группа туземных родовых вождей. Привезли вам какой-то подарок, целый тюк. — Офицер развел руками, показывая большой объем. — Они уже три часа дожидаются… Может, примете?

— Хорошо. — И добавил: — Через четверть часа, в гостиной.

— Я сообщу им, сэр!

2

Эссертон прошел во внутренний дворик, постоял нерешительно возле маленького бассейна, в котором обычно купался перед сном, потом махнул рукой и направился в гостиную. Он не брезговал ни подарками, ни взятками. На прошлой неделе отослал в Англию большую партию каракулевых шкурок и пять ценных текинских ковров. Но все это было мелочью по сравнению с тем, на что рассчитывал здесь полковник.

В гостиной стояла относительная прохлада, окна закрыты, крыша и толстые стены еще не нагрелись, и тенистые деревья, окружавшие дом, преграждали путь знойным лучам.

Эссертон вдруг насторожился, он услышал странный звук, похожий на похрапывание. В гостиной кто-то был. Полковник нахмурился: кто осмелился без его ведома зайти сюда? Он подошел к ближайшему окну и поднял шторы. Свет хлынул в просторную комнату. У стены, на низкой тахте, застланной дорогим текинским ковром, которым полковник гордился, спал человек, забравшийся туда в пыльных ботинках. Рядом лежали куски лепешки, остатки ветчины и валялась пустая квадратная бутылка шотландского виски. Возле нее темнело большое пятно.

— Скотина, ковер испортил!

Эссертон сорвал со стены длинную кривую саблю вместе с ножнами — стены гостиной украшала коллекция восточного холодного оружия — и плашмя стукнул его по тощему заду.

Человек лишь промычал что-то невразумительное. То был шифровальщик Уильям, его «приятель». Однако Эссертон не смог сдержать себя:

— Свинья! Ведро с помоями!

Он больно ткнул ножнами сабли шифровальщику под ребра, тот вскочил, словно подброшенный пружиной. Изрядно помятая, поношенная форма мешковато сидела на щуплом теле. Очки с толстыми стеклами еле держались на кончике носа. Маленькое, с кулак, заспанное, сморщенное лицо приняло удивленное выражение, холодно сверкнули острые глазки. Он сипло вскрикнул:

— Что случилось, сэр!

— Старая улитка! — Эссертон снова выругался, замахнулся. — Обнаглел до невероятности! Как говорят русские, посади свинью за стол, она и ноги поднимет к тарелкам!

Шифровальщик окончательно пришел в себя. Сонное оцепенение и удивление исчезли с морщинистого лица, оно приняло злое выражение.

— Ах, вот вы как? И за службу и за дружбу? — Уильям отпрянул в сторону и молниеносно выхватил из кармана шестизарядный кольт.

— Ого, ты, оказывается, еще и храбрец! — Эссертон рассмеялся. — Только попробуй, так я тебе голову в один момент сверну. — И приказал: — Убирайся, скотина!

Уильям, не опуская кольта, попятился задом к двери.

— А я-то пришел к этому остолопу, как доброму другу, сообщить новости… Любопытные новости!.. О большевистском отряде, что везет оружие и золото! — И тихо добавил: — Я не виноват, что вас не оказалось, ну и выпил немного…

— Можешь катиться со своими новостями к самому шефу. Он сегодня сам отправляется в Красноводск.

— Шефу я обязан докладывать по должности, а у нас с вами была особая дружба. — Шифровальщик сделал упор на слове «особая» и многозначительно захихикал, отчего лицо его еще больше сморщилось, стало совсем маленьким. — Гуд бай, сэр! На меня можете больше не рассчитывать.

Эссертон понял, что зашел слишком далеко.

— Свинья ты все же, Вилли, — уже беззлобно произнес Эссертон, швыряя на тахту саблю. — Какой ковер загадил! Ему цены нет, в музее только такие вывешивать, а ты… Полюбуйся, полюбуйся, что натворил!

— Может, я, сэр, специально оставил на ковре след, — тоже спокойно ответил шифровальщик, пряча в карман свой кольт. Ему тоже невыгодно было терять дружбу с полковником, у которого он мог в любое время дня и ночи раздобыть вдоволь самого лучшего виски, а его здесь, в азиатской дыре, ни за какие фунты стерлингов не купишь. — Может, я нарочно оставил след, чтобы потом хвастать в Лондоне, что спал на такой ценности в солдатских ботинках и глотал виски.

Эссертон думал о будущем, он уже сожалел, что погорячился.

— Черт с ним, с ковром, вот моя рука. — Полковник протянул шифровальщику руку: — Извини меня, Вилли… Но ты тоже хорош! Нализался в такую жару.

— И вам мои извинения, сэр, — осклабился шифровальщик, пожимая руку Эссертону. — Сам вижу, две бутылки для меня многовато… Свалили…

— Две бутылки?

— Не сразу, сэр. Одну утром вытянул у себя, в шифровальной, а вторую вот здесь, у вас то есть.

— Угробишь ты себя так.

— Наоборот, проспиртуюсь, и никакая азиатская зараза не прицепится. Приходится беречь здоровье, сэр.

Эссертон вызвал слугу и велел убрать с ковра мусор. Жестом пригласил шифровальщика сесть в кресло.

— Располагайся, старина, будем принимать местных туземных вождей. — И тем же безразлично-небрежным тоном спросил: — Что там у тебя насчет отряда?

— Так, ничего особенного… Пришла первая радиограмма от нашего агента. Шифровать как следует не умеет, целых три часа провозился… Принимайте сами туземцев, а мне надо докладывать шефу.

— Сполоснуть горло хочешь? — Эссертон подошел к массивному дубовому буфету и вынул бутылку с яркой этикеткой. — От какого агента?

— Ну того самого, что в том отряде.

— И что же?

— Ничего особенного. — Уильям облизнул пересохшие губы и не сводил глаз с бутылки: — Разве только чуть-чуть, один глоток.

Эссертон не торопясь открыл бутылку, налил в бокал и сам отхлебнул, причмокнул от удовольствия. Потом протянул шифровальщику другой бокал: