Десантники не сдаются

– Что-то высох ты, сынок, – покачал головой Гермес, блаженно усаживаясь на мягкий черный офисный диван с металлическими подлокотниками.

– Акция входит в горячую стадию, – произнес угрюмо Денисов.

– Не бережешь себя, Олег... Куришь много... Слишком сильно нервничаешь. – Сегодня Гермес снова был в ипостаси доброго дядюшки.

Да, Гермес мог быть добрым дядюшкой и мечущим громы и молнии божеством. Видел насквозь всех, его не видел насквозь никто... Самая странная фигура из всех, кого встречал Денисов. Никто не мог похвастаться, что его понял. Даже Эскулап, обладавший сверхчутьем на людей, как и положено по профессии, говорил: «Гермес закрыт».

– Если сейчас рыба сорвется, ищи ее потом в море-океане.

– Не должна сорваться, Олег. Не должна. Крючки надо делать крепче.

– Мы не волшебники, – поморщился Денисов.

– А у тебя не боевой настрой. – Гермес испытующе посмотрел на него.

– Что, смените?

– Кто же коней меняет на переправе?

– Слишком многоходовая и хитроумная у нас получается комбинация... Слишком много народу задействовано втемную... Слишком много зависит от поведения отдельных людей... Сложно...

– Кто предложил именно такую комбинацию?

– Я, – кивнул Денисов.

– И Русич... Мы на вас надеемся. Если дело завалится, так тому и суждено быть. Ты же знаешь, мы все понимаем и пенять не будем... Но ты справишься, Олег. Ты и Влад... Вы справитесь...

– Надеюсь...

– Только одно помни. – Гермес замялся, потом все-таки произнес: – Вы вступили на территорию тьмы... Все сокрыто. Все в тумане... Что стоит за «Луддитами»? Что это за система контроля?

– Подпольные организации. Корпорации. Тайные общества. Спецслужбы. Правительства. Может быть кто угодно, – развел руками Денисов.

– А за ними?

– Наверное, те, кто правит этим миром и о ком мы ничего не знаем вообще, – неуверенно произнес Денисов.

– Мы не знаем... За «Конторой» тоже кто-то стоит – ты не думал об этом, – неожиданно произнес Гермес. И у Денисова пробежал по спине озноб. Он почувствовал, что сейчас Главный оперативный координатор приоткрыл занавес, чуть-чуть, не дав ничего рассмотреть, но четко дав понять, что за занавесом кроется что-то большое и серьезное. Это была не оговорка. Гермес никогда не допускал оговорок. Он за свою долгую жизнь научился взвешивать каждое слово.

– Звучит очень обнадеживающе.

– Обычные люди – слепцы. Они ничего не знают о скрытых пружинах, двигающих вперед сложный и неуклюжий механизм цивилизации. Тебе повезло хотя бы боком приобщиться к тем, у кого глаза приоткрыты.

– Но я еще не научился видеть в полумраке.

– Когда-нибудь научишься. Иногда приоткрываем пыльную портьеру, за которой скрываются кукловоды... Наш мир гораздо сложнее, чем кажется.

– Интересно, куда ведет вершина пирамиды? Кто главные кукловоды?

– Никто не знает. Есть теория, что инопланетяне через эти скрытее социальные механизмы правят землей.

– Серьезно?

– А что – гипотеза не хуже других. – Гермес посмотрел на Денисова и улыбнулся. Обнадеживающе. И немного иронично. – Ну, в общем, вы здесь работайте. А мне, старику, домой пора. Грелка. Вечерний чай... Только в курсе дела меня держите.

– Обязательно...

Гермес отбыл на скромной «Волге» с пуленепробиваемыми стеклами. Следом за ним пристроилась машина прикрытия.

Денисов проводил машины взглядом. Разговор возымел странное действие. Гермес, как и Эскулап, видимо, был шаманом. Во всяком случае Денисов ощутил, что неуверенность, нервозность, усталость куда-то ушли. Осталась уверенность в своих силах и в своей правоте.

– Объект «альфа» начал кружева плести, – сообщил по рации старший наружки, когда Денисов вернулся в штабной зал. – Что будем делать?

– Он вас проявит. Отпускайте, – решил Денисов.

Казак досадливо поморщился:

– Сейчас бы контакт засечь. Все бы сразу на места стало...

– Мы их и так не упустим. Пусть пока погуляют... Мы из всех сделаем.

– Твоими бы устами да мед пить, Олег.

– Сделаем, Казак. Еще как сделаем.

* * *

У Ануприенко болела голова. День выдался тяжелый. Вместе с директором ФАГБ и еще парой генералов он побывал в Совете по безопасности. Потом вся компания отправилась к руководителю Администрации президента. И везде приходилось оправдываться. Виноваты. Упустили. Враг будет повержен, победа будет за нами...

По оперативной информации чеченцы решили пока оставить Москву в покое и переключиться на другие города. В их обширных планах на очереди был Санкт-Петербург. Помощник Ануприенко по самым деликатным поручениям вылетел вчера в Турцию. Там встретился с самим Вахой Абдулмуслимовым по кличке Колченогий, потерявшим в боях под Даргуном руку и ногу, но до сих пор коптящим небо во зло всему живому. Отец чеченского террора вовсе не отлеживался в грузинских аулах, как утверждали средства массовой информации, а изнывал от жары на вилле с высоким бетонным забором около Стамбула под присмотром турецких спецслужб. Разговор между чекистом и одним из самых известных полевых командиров состоялся далеко не обнадеживающий. Позавчера Ануприенко смог прослушать его запись.

– Ты забыл о наших договоренностях? – спрашивал полковник.

– Я ничего не забываю, – отвечал отрывисто Абдулмуслимов. – Но я не могу приказать птицам не летать.

– Если твои птицы будут и дальше так гадить, то мы начнем рушить гнезда, – напирал полковник. – Ты это реально понимаешь?

– Я-то понимаю...

– Короче, ты признаешься, что не способен контролировать шахидов?

– Их только Аллах может контролировать. И Казбек Дергаев, который заявил, что является моим кровником.

– Тогда сдай нам Казбека. И его черных вдов!

– Неправильно это.

– Брось играть в правоверного мусульманина, Ваха!

– Ладно, что-то попытаюсь придумать...

После долгих переговоров Ваха сдал две «лежки» шахидских групп Дергаева – одна из них была в горах, другая – под Гудермесом. «Лежки» были зачищены силами армейского спецназа. Итог – девять трупов воинов ислама, из них пара начинающих шахидов. Но ситуации этот локальный успех не изменил.

Ануприенко с прискорбием вынужден был констатировать, что управляемая нестабильность управлялось все хуже и хуже. После встреч на Старой площади ближе к вечеру генералу пришлось отправиться на Рублевский тракт. Там в неприлично огромном и безвкусно роскошном доме он выслушал много неприятного от очень важного, но малоизвестного в широких кругах лица:

– Все далеко заходит. Мне кажется, мы теряем нити управления кризисом...

– Ничего мы не теряем, – возражал Ануприенко.

– Разве?.. И мы опять ощущаем противодействие. Несколько наших важных наработок были нивелированы. Вы установили, кто нам мешает, генерал? – Слово «генерал» важная основа произнесла с сарказмом, неприятно резанувшим Ануприенко. Намек ясен – нет ничего более непрочного, чем должности и регалии.

– Установили. Есть некая скрытая структура...

– О которой мы слышим несколько лет... Когда это закончится?