Дешево и смертельно

– Вы где путевку покупали? – спросила тетка в ответ на ее мысли. – Не в «Марко Поло»?

– Точно, – улыбнулась Рита.

– Я тоже, так что не удивлюсь, если и гостиница у нас будет одна и та же. Ну так решились на обмен информацией?

И Рита рискнула рассказать кое-что случайной тетке в надежде, что та, если она в стане ее врагов, как-то выдаст себя. Она не колеблясь рассказала про себя и Маринку, про то, как сестра решила ехать за границу и обратилась в агентство – про это в агентстве и так знали. Она даже показала соседке письма и фотографии.

Надежда Николаевна поднесла снимки близко к глазам, из чего Рита сделала вывод, что ее собеседница слегка близорука.

– Эх, жалко лупы нет! – вздохнула Надежда. – Но я и так вижу, что след от ожога остался. А вы, Рита, очень наблюдательны… Очень хорошенькая племянница… да и мать ее еще красива. Ей-то как раз можно было бы найти жениха во Франции… Если бы не было ребенка… Но… – она посмотрела вперед, откуда раздавалось привычное нытье избалованного Никиты, – в Анином случае… Вот что, Рита, рассказывайте дальше все, что с вами случилось, – решительно проговорила Надежда.

И Рита рассказала про Антона и про Евгения, про то, что ей удалось обманом проникнуть в агентство с фотографией чужой белокурой девочки, и как там, в агентстве, за нее прямо ухватились, когда увидели снимок. Рассказала, что ей удалось скачать из компьютера файл «Кадры» и найти там список цветов, то есть женщин, уехавших посредством агентства.

– Вы молодец! – похвалила Надежда. – Вы решительная и настырная, мне эти качества нравятся.

Не рассказала Рита про файл «Клиши», про то, что скрывалась в последние дни перед отъездом в морге у Эрика, и про то, как удалось заманить в ловушку нотариуса Семиухова и кое-что у него узнать.

Надежда Николаевна видела, что Рита многого недоговаривает, но решила удовлетвориться тем, что есть. Соглядатая в кепочке нигде не было видно. Надежда встала и направилась через весь салон в помещение, где стюардессы грели еду и хранили напитки, оглядывая по дороге пассажиров.

– Извините, пожалуйста, – обратилась она к стюардессе, – моей соседке нехорошо, нельзя ли стакан воды, чтобы запить лекарство?

Девушки предлагали сделать укол, но Надежда решительно отказалась, просила только воды. Сказали, что сейчас как раз будут разносить напитки, и Надежда устремилась на свое место.

Поход в одну сторону ничего не дал – тот, в кепочке, как сквозь землю провалился, если так можно выразиться о человеке, летящем в самолете. И вот, идя обратно, Надежда вдруг заметила что-то знакомое в затылке одного пассажира. Она сделала вид, что пошатнулась, схватилась за спинку сиденья и заглянула ему в лицо. Все правильно: снял куртку, кепочку, очки, вместо яркого детектива взял газету и думает, что его никто не узнает! Причем Надежда готова была поклясться, что детектив тогда открыт был у него где-то посредине, то есть дочитать его мужчина явно не успел. Следовательно, книга тоже была для отвлечения внимания – бросится в глаза яркое пятно, и на лицо никто не посмотрит.

«Ишь какой умный, – неодобрительно подумала Надежда, – не на такую напал. Уж я-то тебя, голубчика, хорошо запомнила…»

– Вон там, через три ряда позади, газету читает, – сказала она Рите. – Вы его знаете?

– В жизни не видела. – Рита пожала плечами.

– Вот такие дела, – начала Надежда после того, как стюардессы принесли напитки. – Что же вы собираетесь делать?

– Искать сестру, а для этого проследить за Анной и ее ребенком. Могу я предположить, что у них все идет по накатанным рельсам, то есть операция разработана раз и навсегда?

– Вполне, – согласилась Надежда, – но зачем тогда вы пытались Анну предупредить?

– Слабость проявила, – призналась Рита, – ведь идет как овца на заклание…

– Зря вы это, – решительно высказалась Надежда, – только все дело испортили бы. Все равно она бы вам не поверила ни на грош.

– Но почему?

– Да потому что перед ней светлая дорога жизни открылась! Ведь ее сладким французским пряником поманили, она решилась, думала счастье свое за хвост ухватить. Ведь она костюм турецкий купила на последние деньги!

– Ужас какой. – Рита поежилась, вспомнив про костюм. – Вообще-то вы правы.

– Так что вам повезло, что на меня наткнулись, – нахально добавила Надежда. – Значит, проследим за Анной и ее чудовищем в аэропорту, потом хорошо бы узнать, в какой гостинице они остановятся. Если у нее путевка, то точно в гостиницу повезут.

Рита прекрасно знала, что Анна остановится в гостинице «Манифик» на улице Жерондо, так было написано в файле «Клиши», но решила этого пока Надежде не говорить.

После сытного обеда Надежда немного вздремнула. Рита же сидела без сна и в полном смятении думала, каким же образом этой настырной тетке удалось вызвать ее на откровенность и заставить выложить такие вещи, которые она никогда в жизни не рассказала бы незнакомому человеку.

С летного поля они вошли в прозрачную трубу, внутри которой ползла лента транспортера. Эта лента вознесла их в переплетении таких же прозрачных труб на высоту небоскреба, где они вошли в огромный зал, бубликом охватывающий прозрачный кишечник чудовища, которое называется аэропорт «Шарль де Голль», и оказались в Вавилоне.

Вокруг гудела на сотне языков разноцветная, разномастная, разнообразная толпа. Черные, желтые, белые люди разговаривали, смеялись, ссорились на английском и французском, немецком и японском, на арабском и суахили, на португальском и иврите.

Величественно шествовал арабский шейх в белоснежном бурнусе и черных очках, окидывая заботливым взглядом стайку своих закамуфлированных жен, а навстречу ему шла толпа правоверных евреев, и отец в черной шляпе, длинном сюртуке и с вьющимися пейсами печально отчитывал за какую-то шалость свою уменьшенную копию – грустного десятилетнего мальчика в длиннополом сюртучке, черной шляпе и с коротенькими пейсиками.

Весело переговариваясь, шагала группа солдат-миротворцев в форме ООН, белозубых, с огромными рюкзаками, и бритая наголо девушка в такой же форме радостно хлопала по плечу чернокожего сержанта с такой силой, что тому стоило труда удержаться на ногах.

Шел внимательный и напряженный как следопыт-индеец на тропе войны знаменитый российский режиссер и политик, катя перед собой огромную телегу с неимоверным количеством ящиков и коробок.

Аккуратно ступая, чтобы не растоптать ненароком снующую внизу мелкоту, двигалась команда американских баскетболистов, стройных, белозубых и самоуверенных.

Во всем этом сумасшествии и вавилонском столпотворении, во всем этом мелькании, мельтешении, во всем гуле и гомоне интернационального дурдома Надежда Николаевна Лебедева пыталась не потерять из виду своих попутчиков, точнее, тех из них, кто ее интересовал: девушку Риту, мать-одиночку в ожидании призрачного импортного счастья и подозрительного мужчину, так ловко меняющего внешность и явно имеющего во всем этом деле профессиональный интерес.