ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ ОТ У. ЧЕРЧИЛЛЯ ДО Д. МЕДВЕДЕВА. Том 10.
Шрифт:
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дно остается дном, — даже если оно оказывается наверху.
Польский историк Ст. Лец
Трудно, конечно, поверить, что недавние кровавые коммунистические комиссары, следователи ОГПУ и НКВД и их дети вдруг стали моральнонравственными образцами. Выше мы уже наблюдали, как украинец Григоренко, выражая настроения многих диссидентов, был полон решимости опять расстрелять русского царя и его детей. Обычно трезво мыслящий Михаил
«Ну и конечно же, здесь царил вечный спутник российского литератора — алкоголь. Пили много, без разбору, до самозабвения и галлюцинаций. Однажды после жуткого запоя Вольф и Копелян уехали на дачу. Так сказать, на лоно природы. Наконец вышли из электрички. Копелян закричал: "Смотрите! Смотрите! Живая птица!…"» (С. Довлатов, «Собрание сочинений», т. 3., 2007 г.).
Они жили в ненавистном СССР, как в раю. «Я зарабатывал около трехсот рублей в месяц (учитель, врач и инженер получали зарплату в среднем 120-150 рублей — Р.К.). Обучился выпивать по-западному: лимон, маслины, жалкие наперстки. Гонорарная касса работала ежегодно Напечатался — и в тот же день получай» (там же).
Отмечу принципиальную разницу между советскими диссидентами и современными диссидентами в новой России. В СССР диссидентами считались антисоветски настроенные писатели и другие деятели культуры с либеральными и прозападными взглядами, большинство из которых были евреями, а сегодня диссидентами являются писатели и деятели культуры патриотических взглядов, как правило — с антизападными взглядами и консервативными ценностями (ценности семьи, естественной половой ориентации, развитие национальной культуры и т.д.), переживающих за судьбу русского народа, и поэтому критически относящихся к правлению либералов от М. Горбачева до В. Путина и Д. Медведева, многие книги которых входят в правительственный черный список запрещенных книг (около 700). И в этой современной группе диссидентов (инакомыслящих) совершенно другой национальный состав: естественно — нет ни одного еврея (засланный «казачок» Э. Ходос сюда, конечно, не причисляется), она состоит из представителей коренных народов России.
Общее между этими двумя группами диссидентов то, что все они старались и стараются поведать своим читателям больше правды, но по естественной причине современные русские диссиденты говорят правды намного больше.
Есть большая разница между двумя этими группами диссидентов в условиях комфортности-дискомфортности диссидентства. Тогда сажали в тюрьмы за антисоветизм и теперь сажают по сугубо русской статье — 282-й, но тогда усталый от борьбы советский диссидент мог отдохнуть в славе и благополучии за границами СССР — на Западе или в Израиле, а русских диссидентов ни в Китае, ни в Иране, ни тем более на Западе не ждут, им кроме России деваться некуда; им, в отличие от Эфраима Севелы, никто не предложит жить в Лувре, или, в отличие от Абрама Терца (А. Синявского), никто не предложит работу и квартиру в Сорбонне.
Вернемся к мемуарам С. Довлатова и дальше понаблюдаем за «культурой» советских диссидентов, «продвинутого» «культурного» советского бомонда, С. Довлатов: «Как-то раз Битов ударил Андрея Вознесенского. Битова подвергли товарищескому суду. "Выслушайте меня, — сказал Битов, — и поймите! Вот как это было. Захожу в ресторан. Стоит Андрей Вознесенский. А теперь скажите, мог ли я не дать ему по физиономии?!"» (там же).
Кстати, жена А. Вознесенского З. Богуславская в документальном многосерийном фильме, показанном на российском телевидении в апреле 2011 года, откровенно рассказывала, в какие коллективные сексуальные игры играли беснующиеся от достатка «морально-нравственные» шестидесятники и семидесятники, уверен — для многих телезрителей это было неприятным открытием.
Уехав из СССР не в Израиль, а в более благополучные США, С. Довлатов
долго маялся без работы, еле сводил концы с концами, жил на пособия и на редкие приработки; в США его не издавали. При этом идеологически и морально-нравственно он пытался найти оправдание предательства своего любимого Ленинграда и одновременно внушить себе любовь и патриотизм к новой родине: «Без труда и усилий далась Ленинграду осанка столицы. Вода и камень определили его горизонтальную помпезную стилистику. Благородство здесь также обычно, как нездоровый цвет лица, долги и вечная самоирония.Ленинград обладает мучительным комплексом духовного центра. Нью-Йорк реален. Он совершенно не вызывает музейного трепета. Он создан для жизни, труда, развлечений и гибели. Памятники истории здесь отсутствуют. Случись революция — нечего будет штурмовать».
Ирония здесь грустная, «с кривизной», в городе «музейного трепета» предавшему и умершему в Нью-Йорке Довлатову в знак памяти повесили на улице Рубинштейна красивую памятную плиту, а в Нью-Йорке?
Говоря о морально-нравственных качествах диссидентов, можно вспомнить и самого С. Довлатова, не его пьянки-гулянки и его двухмесячную халтуру с приколами в Пушкинских Горах, а некоторые его откровизмы, например, С. Довлатову от безделья в США и отсутствия Музы стало «навевать» всякую мерзость и он додумался до такой антисоветской критики: «Говорят, если выпить советской мадеры и помочиться на шакала, то шакал околевает». Интересно — сколько времени он над этим думал?
За эти его литературные «подвиги» или за нелюбовь к Пушкинским горам и к Пушкину какая-то инициативная группа решила в 2011 году поставить памятник и создать посвященный ему музей на территории Пушкинского музея-заповедника?
Сидя очень далеко от СССР, на другой стороне планеты, бывшим советским диссидентам остро не хватало СССР, не с кем было пободаться, а с правительством США — глупо и опасно. Ещё раз понаблюдаем в рассказах С. Довлатова за морально-нравственным обликом советских еврейских отказников-диссидентов, оказавшихся дважды счастливыми: и покинули ненавистный СССР и оказались не в Израиле, а в самой богатой обустроенной стране планеты — в США:
«В нашем доме поселились четверо бывших советских журналистов. Мы собирались почти каждый вечер Лев Дроздов был настроен оптимистически, он кричал:
— Мы на свободе! Мы дышим полной грудью! Говорим всё, что думаем! Уверенно смотрим в будущее!
Лично мне будущее представлялось туманным Баскину — тоже Мокер явно что-то задумал, но, хитро улыбаясь, помалкивал. Я говорил:
— Существуют различные курсы — программистов, ювелиров, бухгалтеров.
Тон у меня был неуверенный. Мне было далеко за тридцать. К нашим сборищам часто присоединялась местная интеллигенция. В том числе: конферансье Беленький, музыковед Ирина Гольц, фарцовщик Акула, экономист Скафарь, загадочный религиозный деятель Лемкус.
Конферансье Беленький с порога восклицал:
— Я слышал, есть место на питомнике лекарственных змей. Работа несложная.
Эрик Баскин тяготел к абстрактно-политической деятельности:
— Мы должны рассказать людям правду о тоталитаризме!
— Расскажи, — иронизировал Беленький, — а мы послушаем.
Баскин в ответ только мрачно ругался. Действительно, языка он не знал. Бывший фарцовщик Акула мечтал о собственном торговом предприятии. Он говорил:
— В Москве я жил как фраер. (Здесь) Меня бы, например, вполне устроила скромная рыбная лавка. Что требует начального капитала.
При слове «капитал» все замолкали.
Музыковед Ирина Гольц выдвигала романтические проекты:
— В Америке 23% миллионеров. Хоть одному из них требуется добродетельная жена с утонченными манерами.
— Будешь выходить замуж, — говорил Скафарь, — усынови меня.
Тут вмешивался (религиозный деятель) Лемкус:
— Вы просто не знаете американской жизни. Тут есть проверенные и вполне законные способы обогащения. Вы идете по фешенебельной Мэдисон-авеню. Навстречу вам собака, элементарный доберман. Вы говорите: «Ах, какая миленькая собачка!» И быстрым движением щелкаете её по носу. Доберман хватает вас за ногу. Вы теряете сознание. Констатируете нервный шок. Звоните хорошему адвокату. Подаете в суд на хозяина добермана. Требуете компенсации. Хозяин миллионер выписывает чек на 20 тысяч.