Destroyed. Падшие ангелы

Мы молчим. Ева ни одного вопроса не задает. Спасибо ей за это. Потому что я бы ничего не смогла ей ответить. Хочется поскорее забыть обо всем, как о страшном сне.

Из-за двери слышатся приглушенные мужские голоса. Но даже так, не разбирая слов, я могу с точностью определить, какой из голосов принадлежит Каю. Как всегда доминирующий, жесткий, не признающий компромиссов. Кай, защищающий свою территорию, своих женщин – зрелище не для слабонервных. Как бы ни были напористы полицейские, он не подпустит к нам никого.

– Где малышки? – мой ломаный, хриплый голос нарушает тишину, воцарившуюся между нами.

– Уложила недавно, – шепчет Ева. – Всю ночь не спали вместе с нами, словно чувствовали, что что-то не в порядке.

– Как ты? Как малыш? – отстраняюсь от Евы, смотря на ее живот.

– Все в порядке, милая. Не волнуйся. Теперь все в порядке, – улыбается она, проводя по моему лицу рукой. По-матерински нежно, с любовью. А мне кажется, что после сегодняшней ночи она лет на десять постарела. Такая измученная, изможденная. И все из-за моей неосмотрительности, доверчивости. Если бы тогда я не повелась на привлекательную внешность Хищника, не высматривала его весь вечер, словно зачарованная, может, ничего бы и не произошло. Держалась бы возле Кая и Евы, оставаясь в безопасности.

– Я пойду в душ, хорошо? – стараюсь держаться, не показывать ей своих слез, которые уже душат, не давая вздохнуть полной грудью. Ей ведь нервничать совершенно нельзя.

– Хорошо, милая. Ты мне скажи только, – не договорив, замолкает. Бросает на меня неуверенный взгляд. – Тебе больно не сделали?

– Нет, – ни секунды не медля, отвечаю я. Понимаю, о чем она. – Мне, можно сказать, крупно повезло. Никто меня не обидел, – встаю с кровати, запахивая посильнее на себе полы куртки, чтобы, не дай Бог, Ева не увидела мое жалкое одеяние.

– Хорошо, – с облегчением вздыхает она. – Иди, купайся, я пока тебе приготовлю твои любимые макароны с сыром.

– Спасибо, – выдавив из себя улыбку, выхожу из комнаты.

В ванной, не теряя ни секунды, сбрасываю с себя одежду и залезаю в душ. Долго стою под обжигающе горячими струями воды, желая смыть с себя всю мерзость сегодняшнего и вчерашнего дней. Блокирую мысли, лезущие в голову. Пытаюсь закрыться от эмоций, одолевающих меня. Знаю, что, если дам слабину, еще больше расстрою Еву и Кая. Я просто не имею права на проявление слабости. Хватит. Настрадалась уже на всю жизнь вперед. Пора становиться сильной.

Выйдя из душа, закутываюсь в махровый халат. Мягкая теплая ткань дарит ощущение комфорта. В этом доме всегда так. Кругом царит атмосфера любви и нежности, я вообще ни разу не слышала, чтобы Кай с Евой о чем-нибудь ругались. Как бы ни был грозен и суров этот мужчина, на его женщину его брутальность не распространяется.

Прежде, чем выйти из комнаты, бросаю мимолетный взгляд на брошенную кучу одежды посередине комнаты. Что-то из увиденного там не дает мне покоя… не позволяет уйти просто так…

***

Идя по коридору, слышу приглушенные голоса, доносящиеся со стороны кухни.

– Кай, прошу тебя, не нужно сейчас донимать ее расспросами. Мне не меньше тебя хочется узнать обо всем, но она такое пережила… дай ей отойти, – в голосе Евы столько неподдельного сострадания, столько нежности щемящей, что мне снова не по себе становится. Не привыкла я к такому вниманию.

– Ева, думаешь, мне доставляет удовольствие мучить ее? Только вот полицейские правы. По горячим следам преступников найти будет проще, – парирует Кай. Он настроен более чем решительно, понимаю, что от разговора мне не отвертеться, вот только смогу ли я сейчас рассказать им обо всем? При одной мысли, что придется все вспомнить, тошнота к горлу подкатывает. Нет. Не сейчас. Чуть позже. Резко меняю маршрут, сворачивая по коридору. Быстрым шагом приближаюсь к двери комнаты, где мне точно станет легче.

Подойдя к двери, приоткрываю ее. Стараюсь действовать как можно тише, чтобы не разбудить малышек. Вот только никто и не думал спать. Две разбойницы заняты игрой. Переговариваются хитрюги шепотом, дабы не быть никем услышанными. Повернув головки на звук открывающейся двери и увидев меня в проеме, девочки подскакивают с мест и со всех ног несутся в мою сторону.

– Клис!! – восклицает Алиса, успев первой добежать до меня и запрыгнуть на шею.

– Клистина! – смеется Ариша, запрыгивая сверху Алисы, после чего мы, весело смеясь, дружно валимся на пол.

Следующие несколько минут щекочу малышек, наслаждаюсь их заливистым смехом. Зацеловываю их пушистые головки, пухлые щечки. Вдыхаю их аромат. Аромат безмятежного безграничного счастья. Эти девочки для меня – самая сладкая в мире сладость.

– Кристина! – внезапно за спиной раздается голос Кая. Передышка оказалась до обидного короткой. Поднимаю на него взгляд, вижу, что мужчина настроен серьезно, поэтому трусливо оттягиваю момент, продолжая ворковать с ангелочками.

– Девочки, поиграйте сами. Кристина скоро подойдет к вам, – не выдерживая долгого ожидания, говорит Кай.

– Ну, па-ап, мы так соскучились по тете, можно, мы поиграем с ней в гелоев в масках? – протестует Алиса.

– Клис, ты будешь Геко, – подает мне фигурку человечка Ариша. Героя их любимого с Алисой мультфильма. – Алиса будет Ает, а я буду Кэт-боем, – радостно восклицает Ариша.

– Котеночек мой, – целую ее в щечку. – Давай, я с твоим папой поговорю, и вернусь. Тогда и поиграем. Поднимаюсь с пола и направляюсь в сторону ожидающего меня Кая.

– Только сколее, Клис! – кричит Алиса мне вслед.

***

– Кристин, нам все равно придется поговорить об этом, – произносит Кай тихим голосом. Я вижу, что ему тяжело просить меня об этом. Он винит себя во всем случившемся. А мне так хочется их успокоить. Хочется, чтобы уже поскорее мы оставили все это в прошлом и продолжили жить дальше. Ничего ведь не поменялось за эту ночь? Разве нельзя ее просто вычеркнуть из памяти? Стереть подчистую? Чтобы и намека на ее существование не было.

– Девочка моя, – присаживается ко мне Ева, приобнимая за плечи, – мы с тобой. Если ты не хочешь о чем-то говорить, не нужно. Нам просто необходимо знать, не нужна ли тебе помощь…

– И кто это сделал, – рычит Кай, а Ева одаривает его хмурым взглядом.

– Нет, все в порядке, – набрав полную грудь воздуха, стараюсь, чтобы голос был твердым, уверенным, – на вечере ко мне подошел парень, лет 25. Он… приставил к моему боку пистолет и велел следовать за ним. У меня не было ни единого шанса дать вам знать… – подняв глаза, вижу, как напряжено тело Кая. Он весь – словно струна натянутая. Лицо каменное, а во взгляде столько злости, что даже Руслан по сравнению с ним – пай-мальчик.