Десять тысяч небес над тобой

— Хотел бы я, чтобы кто-нибудь позвонил нам по поводу лаборатории, — бормочет папа, занимаясь яичницей.

— Вероятнее всего, телефонные линии не работают, — отвечает мама. — Они отправят кого-нибудь. А до тех пор бесполезно беспокоиться об этом.

Она всегда говорит так, даже дома. А отец всегда отвечает:

— Я волнуюсь не потому, что это полезно. Я волнуюсь, потому что не могу ничего с собой поделать.

Мама хлопает его по плечу.

— Просто завтракай.

— Давай, папа, — я хочу, чтобы он перестал говорить о войне. Я хочу, чтобы он сел и пошутил над едой, как всегда. Казалось странным, когда они все начали делать вид, что мы никогда не были в опасности, но теперь я хотела бы, чтобы они снова к ней вернулись.

Они не возвращаются.

— Мы должны двигаться вперёд, — говорит папа, когда кладёт яичницу маме на тарелку. Он разговаривает с ней, а не со мной. — Мы могли бы делать больше теоретической работы, но, если проект Жар-птица когда-нибудь поможет войне, мы должны создать прототип в ближайшее время.

Мама кивает.

— Я знаю. Мы должны начать завтра. Нам в любом случае дали неделю. Сомневаюсь, что генералы готовы ждать дольше.

— Ты сможешь, Софи, — говорит папа. — Мы сделаем это. Это наш последний шанс.

Вот тогда меня осеняет. Конли отправил меня сюда, чтобы саботировать работу моих родителей над Жар-птицей. Иначе я не смогу вернуть Пола. Я не смогу вылечить Тео.

Но если я украду эту технологию у моей семьи в этом измерении, я возможно обреку их всех на смерть.

Кто-то стучит в дверь.

— Это, должно быть, кто-то из лаборатории, — говорит мама.

Я поднимаюсь на ноги прежде, чем она успеет это сделать.

— Я открою.

Сейчас мне просто нужно что-то сделать. Что угодно

Или так я думаю, пока не открываю входную дверь, за которой стоит Пол.

Глава 08

Пол сидит в нашей семейной гостиной, на самом неудобном стуле. В помещении он снял форменную шляпу, когда вошёл внутрь, он вполне мог сойти прямо с рекрутингового плаката. Тёмно-синий пиджак обрамляет широкие плечи; брюки наглажены. Даже его туфли сияют. Его осанка настолько прямая, что интересно, не болит ли у него спина.

Я хочу побежать к нему, использовать напоминание и захватить этот второй осколок души Пола на полпути! Почти готово! Но я не могу. В этом измерении он и мои родители знают, что такое Жар-птица; они поймут, что я делаю, и что я из другой вселенной. Другими словами, меня просто накроют.

Тёплых отношений, между мамой, папой и Полом, к которым я привыкла, отсутствуют. Здесь мои родители, кажется, его начальники, не более того.

— Что с электронным микроскопом? — спрашивает мама.

— Незначительные повреждения, — говорит Пол, — или повреждения были бы незначительными, если бы мы получали запасные части быстрее.

Папа прячет лицо в ладонях.

— Чёрт возьми.

— Всё в порядке, Генри. Мы всё равно можем провести резонансный тест. Но не здесь, — это странно, видеть, как моя мама ведёт себя так официально, особенно с Полом. — Лейтенант, объект в Сан-Франциско готов?

Пол кивает.

— Очень близок к готовности, мэм. Я мог бы поехать в город завтра, чтобы лично контролировать доработки. Через пять дней мы будем готовы. Не больше недели.

— Тогда нам нужно пересмотреть планы, — говорит мама. — Обычно мы делаем это на базе, но я надеюсь, вы не возражаете, если мы встретимся сегодня здесь, лейтенант Марков.

Несмотря на то, что это совершенно другая вселенная, совершенно другой Пол, что-то в моём сердце всё ещё поёт, когда я слышу эти два слова: лейтенант Марков.

Смогу ли я вернуть этот осколок его души? Если мама и папа поймут, что я делаю, будет это так ужасно?

Да, так бы и было. Моё сердце опускается, когда я представляю реакцию родителей. Этот мир в состоянии войны; я захватчик, тот, который носит кожу их дочери. Если они доложат обо мне властям, я могу оказаться в военной тюрьме. Кроме того, как только они узнают, что я путешественник из другого измерения, у меня не будет шанса саботировать их работу. Если я не смогу доказать, что я это сделала, когда я попаду в офис Триады, Конли не даст мне окончательные координаты или лекарство для Тео.

— Конечно, нет, мэм. Я расположусь за этим столом, — Пол тянется к вещам, лежащим перед ним, мой альбом открыт на портрете Тео. Он колеблется. — То есть, если вы не возражаете, Мисс Кейн.

Мисс Кейн?

— Нет, конечно, — я шагаю вперёд, чтобы забрать свои инструменты самой. Моя рука случайно задевает его, но Пол реагирует на это. Его взгляд ищет мой, надеясь на что-то.

Я знаю это выражение его лица. Мне потребовалось время, чтобы его понять. Но как только я его узнала, я никогда не смогу забыть.

Он любит меня. По крайней мере, у него ко мне серьезные чувства. И очевидно мы с Полом знаем друг друга уже давно в этом измерении.

Так почему же «Лейтенант Марков» и «Мисс Кейн»?

Более того если Пол есть в моей жизни, почему я с Тео?

Наш дом превращается в импровизированную лабораторию, что для меня не ново. Но мои родители не так теплы и гостеприимны в этой вселенной. Не то, чтобы они недружелюбны к Полу или что-то ещё, все почти мучительно вежливы, когда работают. Но тепло, с которым мои родители встретили Пола с самого начала, любовь, которая заставила их испечь торт к его дню рождения и купить ему приличное зимнее пальто, в этом измерении я не вижу никаких признаков этого. Может быть, в этом разница между университетом и военными. Преподаватели, которые оказали бы поддержку в учебной программе, должны держать дистанцию, как военное руководство.

Пока они производят расчёты, я не знаю чем себя занять. Говорят, что завод боеприпасов, на котором я работаю, был уничтожен в ходе воздушного налёта, и это огромное облегчение. Я произвожу бомбы? Это был бы рецепт катастрофы. То, как папа говорит мне это, очевидно, что он ждёт, что я скоро получу ещё одно задание. Но «скоро» это не «сегодня», поэтому этот день принадлежит мне.

Обычно я провожу свободное время в новом измерении в поисках полезной информации. Это означает использование веб-страниц и других, более сложных источников, доступных в этой вселенной, но есть вселенные, которые не очень прогрессировали, поэтому я обращаюсь к книгам. У родителей почти всегда много книг вокруг, потому что им интересно все от древних инков до оригами. Правда в этом мире кажется, что за печатными изданиями следят также строго, как и за всем остальным. Не должно быть никаких энциклопедий или исторических книг. У родителей нашлась всего горстка книг, большинство из которых — романы. Даже чтение их может подсказать мне что-то, но смогу ли я понять, что правда и что вымысел в каждой из них? Поэтому вместо того, чтобы получать жизненно важные факты для моей миссии, я займусь чтением романа Джейн Остен под названием «Братья». Я не думаю, что она есть в моей вселенной, так что, по крайней мере, это что-то.

Поздно вечером, когда они берут перерыв на довольно угнетающую закуску из консервированных персиков, моя мама отводит меня в сторону.

— Тебе неловко, не так ли?

— Эм, нет?

— Я понимаю, как неловко каждому в этой ситуации, — продолжает мама. — Лейтенант Марков имеет важное значение для нашей работы, и сегодня мы должны работать дома, так что этого невозможно избежать.

Похоже, она ждёт ответа.

— Хорошо.

— Он хорошо справляется со своим разочарованием. Это всё, о чем мы можем просить. Я просто надеюсь, что это не поставит тебя в затруднительное положение.