Десять тысяч разящих стрел

По канонам всех популярных в Дайене романтических историй, сейчас ей следовало выбрать одно из двух: или, исполнившись воодушевления, готовиться к новой жизни, или же, напротив, заливаться слезами и проклинать жестокую судьбу. Но ни то, ни другое одинаково ее не прельщало. Если отбросить лишние сантименты и рассуждать здраво, едва ли ее положение можно было назвать незавидным. У Илем никогда не было возлюбленного в Дайене, ни мужчины, который просто бы ей нравился, а Эрхан – цивилизованная страна, что бы ни болтала Ианнах про звериные шкуры и черепа. Династия Фаранидов, которая там правит, во всем мире уступает могуществом и богатством разве что императорскому роду Ильфан. Как супруга одного из царских родичей, Илем займет высшее положение среди придворных дам в Эр-Сайяре, наравне с младшими сестрами самого царя; из всех женщин Эрхана только государыня и Возлюбленная Госпожа будут стоять выше нее. И все-таки расстаться с отцом и братьями и отправиться за тридевять земель, чтобы там делить постель с незнакомцем – не о такой судьбе мечтала дочь стратега Юван-Кая.

Но что она может изменить, если решение уже принято? Государь Тай-Илун не передумает, и что ей остается: податься в бега? Она умеет обращаться с оружием, ездить верхом, охотиться – что, если скрыться где-нибудь в диких лесах и попробовать свои силы в роли разбойницы? Такой сюжет тоже был популярен у авторов уличных романчиков. Кто знает, может статься, что через несколько лет у нее в подчинении будет собственная шайка? Илем-Кай не удержалась от смешка, представив себе такую картину. Нелепые мысли, как ни странно, подняли ей настроение. Тяжелое оцепенение, владевшее ей последнюю пару часов, развеялось, к девушке вернулось присутствие духа, и она начала размышлять о собственном будущем с прагматической стороны. Ясно, что императорскую волю не пересилить, а значит, ей осталось одно: встретить предстоящие перемены с гордо поднятой головой.

Эрханское царство на севере было почти таким же древним, как Вечная Империя на юге. Как и в Империи, там тоже время от времени случались смуты и неурядицы, и династии сменяли одна другую, но долгое время история эрханцев не являла собой ничего примечательного на фоне множества других стран. Все изменилось три века назад, когда у берегов Северного Моря причалили незнакомые корабли, и с них сошли люди, говорящие на странном языке. Позднее стало известно, что их родина находилась где-то на далеком западном континенте, но внезапное пробуждение огненных гор превратило ее в безжизненную пустыню. Немногим выжившим оставалось одно: искать спасения за горизонтом, и после долгих странствий прихоть морских богов занесла их в Эрхан.

Как гласили хроники, на сотне больших кораблей приплыло семь тысяч мужчин и женщин. Царство северян в то время как раз терзала очередная смута, правящая династия пресеклась и знатные семьи боролись за верховную власть. Ради собственного выживания чужеземцы поступили на службу к одному из князей. Они показали себя умелыми и бесстрашными воинами, а их предводитель Амелий Фаран – ловким стратегом и хитроумным интриганом, и роли вожака наемников было ему недостаточно. Пока шла борьба за трон, чужеземцы не только сражались, но и брали в жены девиц из эрханских знатных родов, и отдавали собственных дочерей эрханским владетелям, устанавливая родственные связи. Когда покровитель Фарана, наконец, добился вожделенного трона в Эр-Сайяре, он обнаружил, что и в военных делах, и в вопросах управления страной подлинная власть оказалась в руках пришельцев, и не так-то просто заставить их потесниться. И если Амелий еще соблюдал внешние приличия, то его наследник без лишних церемоний низложил царя-эрханца и сам принялся править, а своих приближенных сделал верховными князьями.

Однако чужаков было слишком мало, чтобы по-настоящему изменить целый народ. Среди эрханской знати было принято говорить и писать на причудливом языке предков-чужеземцев и поклоняться их богам, но простонародье эти новые веяния почти не затронули. И лишь в одном влияние новых правителей было неоспоримым: воинственные и алчные, они одного за другим подминали более слабых соседей и за триста лет почти вдвое расширили свое царство. Нынешний Эрхан ненамного уступал Кель-Тао богатством и военной мощью. Столкновение двух держав на рубеже реки Далэ привело к северным войнам Императора Тай-Илуна. К слову, именно тогда, после двенадцати лет кровопролитных сражений и тяжелых осад, опустошивших целые провинции, соперники впервые завели речь о том, чтобы скрепить мир династическим браком.

Как дочь знатной семьи, Илем-Кай получила необходимое образование, и про великокняжеский дом Дилиан слышала не впервые. Дилианы были влиятельным родом в Эрхане; прежний его предводитель умер рано, оставив после себя единственного сына, который в семнадцать лет унаследовал титул главы. Теперь князю Кейвису, должно быть, двадцать три или двадцать четыре года, и он успел проявить себя в недавних войнах царя Илевера против державы Но-Рён и вольных княжеств Дуан-Ханьских гор. Эрханский владыка высоко ценил двоюродного племянника и доверил ему командование отборной армией Разящего Копья.

«Должно быть, этот князь Дилиан – настоящий воин, – рассуждала Илем. – Может быть, он похож на моего отца? Тогда… ну, наверное, такой мужчина меня бы устроил. Тем более что среди эрханцев, если верить книгам и рассказам путешественников, не принято держать своих жен в заточении за дворцовыми стенами».

– Сестрица! Чего это ты сидишь здесь одна? – на пороге появился тощий и гибкий силуэт. – Вот ведь, нахохлилась, как индюк по весне.

– Что?! Кто тут похож на индюка? – взвилась девушка. – Ты сам индюк, Азин-Кай, только порядком ощипанный. Что ты тут забыл?

– Ну, как же, я услышал новости, вот и поспешил к любимой старшей сестре. Сам не знал, чего хочу: поздравить или пожалеть. Но теперь понимаю, что жалеть тебя не надо, жалеть надо твоего будущего мужа. А если кого и поздравлять, то себя. Когда ты уедешь в Эр-Сайяр, все в этом доме вздохнут с облегчением. Я подумываю устроить пирушку.

– Ах, ты… gul’ma! – Илем-Кай запустила в него бараньей костью, но юноша отскочил и издевательски захихикал. – Так-то ты уважаешь старшую сестру?

– А за что тебя уважать, если ты даже попасть в меня не можешь?

– Это потому, что ты увертливый, как древесная обезьяна.

– Ну, прекрасно! Сначала я был индюком, а теперь я обезьяна. Наверное, быть обезьяной все-таки лучше.

– Ладно, уймись, – отмахнулась Илем-Кай. – Я сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать твои шуточки, Азин.

Младший братец, однако, не перестал ухмыляться – да она этого и не ожидала. Азин-Кай ничего не принимал всерьез. Нынешняя весна была для него семнадцатой, а внешне младший сын семьи Кай и правда напоминал древесную обезьяну: такой же худой, долговязый и проворный. Он впервые сопровождал отца и старшего брата в восточном походе против хесиотских фанатиков, и это вызывало у Илем жгучую зависть. Она двумя годами старше, и с оружием управляется лучше Азина, но о том, чтобы взять ее с собой на войну, отец и слушать не захотел. Словом, ехидная улыбочка младшего брата лишь подстегивала в ней праведный гнев.

– Да ты никогда не в настроении, – бесцеремонно заявил Азин. – А я все равно всегда шутил и буду шутить. Вот уедешь от нас, тогда и будешь учить мужа, как себя вести.

– Брат, – вкрадчиво проговорила Илем, незаметно протягивая руку в поисках нового снаряда. – Ты, правда, нарываешься на большую трепку. Хочешь, чтобы я подвесила тебя за пальцы вместо мишени на стрельбище?

Азин примирительно вскинул руки.

– Пощады, доблестная дева! Ныне я пришел не с мечом, но с миром.

– Что-то не похоже.

– Но это правда. Ианнах сказала, что ты закрылась у себя и сидишь мрачнее зимней ночи, вот я и пришел тебя приободрить. Послушай, – брат без опаски плюхнулся на скамью рядом с ней и заговорщически понизил голос. – Я тут случайно узнал, что банда Кривых ножей в порту устраивает рукопашные бои со ставками. Недавно они где-то отыскали борца из Кемму – представляешь, он ростом в семь локтей 12 , с ручищами как пара древесных стволов, и весь черный, как будто вылез из преисподней. Его еще никто не побеждал. Что скажешь, Илем?

12

Локоть – общераспространенная мера длины, 29 см.