Десять встреч вперед

– Если ты решишь, что оно мне подойдет - да.

Она улыбнулась.

– Не буду я тебя так называть. Увидимся завтра?

Я отрицательно покачал головой.

– Нет. В понедельник. Так и тебе с родителями доведется побыть, и мне все подготовить для основных действий.

– Она огорченно вздохнула, и в этот момент я увидел на ее лице искреннее нежелание так бесцельно терять время.

– Я занимаюсь опасными вещами, - напомнил я - а ты из-за меня пропустила неделю учебы, и будешь разбираться с тем ворохом проблем, которые возникнут из-за новых шмоток. Плюс еще и подруге разболтаешь обо мне...

Она слегка оторопела, после чего рассмеялась.

– Как ты, все-таки, это делаешь? Я только что думала о том, что она даже не поверит, если я все ей расскажу.

– Ты девушка. А подруга - человек, которому можно рассказать все, и она будет рада за тебя. Вот только ограничься той же версией, что и с родителями... И, желательно, без подробностей о том, где мы бывали и с кем общались. Да и вообще, поменьше об этом, ладно?

Она кивнула, и я увидел, как она старается внутренне рассортировать то, что было, на то, что можно рассказывать, и то, что не стоит.

Я прикоснулся пальцами к ее подбородку, мягко поцеловал, и тихо шепнул:

– Увидимся... И... спасибо за вечер.

После чего, развернулся на каблуках, и отправился в ночь, на ходу включая мобильник.

Старые связи

Два выходных дня пролетели в делах и заботах, успокаивании одних клиентов, и раздаче обещаний другим.

Мои планы приходилось менять по ходу дела, но основной канвы я, все-таки, придерживался, и, к своему удивлению, обнаружил, что столкнулся с определенными трудностями, притом не с той стороны, с которой их ждал.

Я не скучал по Ольге, справедливо корректируя свои планы так, чтобы обходиться без нее, но... Она была мне нужна.

Честно говоря, для меня это было внове. Даже в своей прошлой жизни я ухитрялся все делать так, чтобы ни от кого и ни отчего не зависеть, но именно ее присутствие, хотя бы просто как зрителя, давало мне преимущество, и надежду на то, что я "не безнадежен".

Вызвонив ее в воскресенье вечером, я сообщил ей время и место встречи, и попросил привезти мне сменную рубашку, с учетом того, что она должна быть под запонки. Девочка поняла все правильно, и я был уверен, что она не преминет воспользоваться случаем и вновь покрасоваться передо мной в максимально эффектном виде.

Когда она постучала в дверь, я еще не был готов, поскольку она прискакала на полчаса раньше, но все-таки открыл, пропуская ее в гостиничный номер.

Она поморщилась, чувствуя от меня перегар, отодвинула туфлей бутылку из под виски, валявшуюся при входе, и остолбенела, когда осознала то, что на мне нет ни единой нитки.

– Привезла рубашку?
– поинтересовался я, и, дождавшись ее кивка, протянул руку за пакетом.

– Ты... не...

– Одет? Я знаю.

Взяв пакет, я направился в комнату, а она, на несколько секунд задержавшись, за мной.

Этих нескольких секунд мне хватило для того, чтобы бросить рубашку на кровать, и разбудить этим лежащую там девицу.

Она что-то невнятно замычала, пытаясь продлить свой сон, но я, подойдя, звонко шлепнул ее по голому заду, и произнес:

– Брысь отсюда. Я сейчас тоже уйду, у меня дела.

Услышав сдавленный звук исходящий от Ольги, я развернулся к ней, и...

Такой смеси чувств мне больше не доводилось видеть никогда.

Шок, изумление, ярость и горькая обида, ненависть и жажда убийства - все это единомоментно отразилось на ее красивом лице.

Отразилось лишь для того, чтобы через две секунды оказаться взятым под контроль, и лишь горечь в следующей фразе подтверждала, что все это я видел на самом деле.

– Чисто физиологические потребности, да?

Я кивнул, и направился в ванную, чтобы принять душ, одеться и побриться.

Когда я вернулся, в номере была лишь Ольга.

– Надеюсь, ты ее не в окно выкинула, - сказал я, глядя на приоткрытую оконную раму - было бы потом сложно объясняться с милицией.

– В окно я выкинула ее одежду.

Не углубляясь в дальнейшие расспросы, я кивнул, оправил одежду и направился на выход из номера, а она, закусив губу, пошла следом за мной.

Уже в лифте я повернулся к ней.

– Ты, наверняка, считала, что прошлая пятница очень многое значила для нас обоих?

– Между прочим, я так и считала!
– крикнула она мне в лицо.

– И ты права. Она действительно многое значила. Вот только я не сплю с теми, с кем работаю. Да и... Такая пятница должна была бы быть не одна, чтобы ты могла получить то, что ты хочешь.

– А ты сам?!? Ты сам-то этого хочешь, чудовище?!?

– И тут ты тоже права. Я чудовище, и, да, я этого хочу. И боюсь.

Она умолкла и до самого выхода на улицу молчала.

– Почему?
– тихо спросила она.

– Потому, что для того, чтобы сделать свою работу я должен быть чудовищем, а если ты преуспеешь, я перестану им быть, и за это поплатимся мы оба.

– Я не про то. Почему ты этого хочешь?

И вновь внутри меня тоскливо заныло.

– Потому, что я хочу чувствовать не только касание губ, при поцелуе, но и сам поцелуй. Весь его вкус. Все эмоции, которые он несет, а не просто сухость губ, и влажность языка. А пока - чувствовать большее я не способен.

Она посмотрела на меня долгим взглядом.

– Я бы может и поверила, не скажи ты это так равнодушно.

Мы сели в поджидавшую нас машину, и отправились заниматься делами.

Откровенно говоря, дела шли довольно неплохо, и узел на шее наркодельца уже начал затягиваться. Я постепенно стягивал все воедино, и многие уже обвиняли его людей в своих неудачах, в том, что те утаивали, или, наоборот, утаскивали информацию, крали доходы, ну и так далее. Потихоньку весь криминальный мирок вставал на уши от такой неслыханной наглости, и мелкие сошки уже начали расплачиваться за это прямо на улицах. Единственное, о чем я предупреждал всех, это не должно было вылиться в полномасштабную войну, которая вполне могла бы утопить город в крови.