Детакто. Хотеть прикасаться
Шрифт:
– Ты чего замерз опять? – не вытерпела Ирина.
– Ладно, – сказал ей Андрей. – Иди к ребенку. Запри меня только.
Ирина не поняла, что он имел в виду.
– А потом ключи в окно на седьмой этаж закинуть?
– Ты совсем тупая, что ли? – Андрей указал на ручку входной двери. – Там фиксатор есть. Поверни его просто и закрой дверь.
– А-а, ясно. Давай, не скучай. – Ирина повернула фиксатор, заблокировав замок, и захлопнула дверь.
Послышались раздвигающиеся створки лифта.
Андрей остался один посреди прихожей и тяжело вздохнул, пытаясь совладать с чувством злости
И решил хорошенько осмотреться…
Диван в просторном зале был сложен и немного запылен.
Телевизор выключен; шнур питания его был вынут из розетки и перекинут через экран.
Стационарный компьютер отсутствовал. Ноутбук тоже.
Все книги, журналы, сувениры и фотографии в рамках на полках шкафа остались нетронуты.
На журнальном столике из-за слоя пыли можно было нарисовать картину.
Пустая цветочная ваза почему-то стояла в углу комнаты.
На подоконнике за узорчатой прозрачной занавеской виднелся горшок с давно завядшим цветком.
В ванной все полки со средствами гигиены пустовали.
Душевая шторка была сорвана и валялась на полу.
В грязной раковине одиноко лежала старая зубная щетка с растрепанными щетинками. Андрей узнал в ней свою давнишнюю щетку, которой чистил зубы утром того дня, когда был арестован.
Он ногами скомкал душевую шторку, запихнув ее под ванну.
Войдя на кухню, Андрей сразу же направился к холодильнику и ногой открыл сначала нижнее, морозильное отделение, а затем и верхнюю дверцу. Свет внутри холодильника не включился; все полки в обоих отделениях оказались пусты. Лишь в нижнем дверном отсеке одиноко лежал – скорее всего, давно просроченный – кетчуп чили в мягкой упаковке.
– Ну, с голоду не умрем, – солгал себе Андрей.
Он лбом захлопнул верхнюю дверцу холодильника, оставив в ней небольшую вмятину. Затем ногой закрыл морозильный отсек.
Андрей снова вышел в прихожую. Он постоял какое-то время, неотрывно глядя на телефонный аппарат, будто вспоминая, что это за штука и зачем она нужна.
На дисплее в виде цифр «23:18» мигали электронные часы.
Андрей склонился к аппарату, снял зубами трубку и бросил ее на тумбу. Дисплей ожил и показал сенсорные цифровые клавиши.
В трубке послышался продолжительный гудок.
– Ну, хоть что-то в этом доме еще живое.
Андрей пару секунд вспоминал номер, затем начал набирать его, носом нажимая на шесть сенсорных кнопок. Каждое прикосновение к дисплею сопровождалось коротким сухим звуком. Андрей нажал на клавишу «Вызов».
В трубке послышались позывные гудки.
Андрей склонился почти вплотную к тумбе, прислонил ухо к трубке.
Щелчок – абонент ответил на звонок.
– Это я, – констатировал женский скрипучий голос.
– Алло, здрасьте. Галина Егоровна?
Это Андрей. Извините, что так поздно.– Какой еще Андрей?
– Зять ваш, Андрей Лавров.
Пауза.
Андрей тревожно ожидал ответа.
Дышал глубоко и часто, хоть пытался не выказывать волнения.
– Чего тебе надо? – Теща была явно не рада звонку.
Андрей решил солгать ей. Он знал, что ее старый дисковый и почти «раритетный» в плохом смысле этого слова телефонный аппарат не может определять номера входящих звонков.
– Лена у вас? – спросил Андрей. – Домой звонил, трубку никто не берет. Номер ее сотового телефона не помню.
– Нет, не у меня, – скрипнула теща.
– Знаете, где она?
– Понятия не имею. Она свободная женщина, может быть где угодно. Я ее в кармане не держу. Чего тебе от нее надо? Передачка небось какая-нибудь потребовалась?
Пауза.
Андрей придумал оригинальный план.
– Да, небольшая передачка нужна. Деньги. Немного, тысяч тридцать.
– Где она их возьмет? У тебя все счета заморожены. Наличных ты не оставил. Леночке пришлось самой на работу устроиться, чтобы концы с концами сводить…
– В цветочном горшке, – перебил тещу Андрей, – в зале на подоконнике стоит, за занавеской. В нем заначка в целлофановом пакете. Там тысяч двести. Передайте ей.
Андрей взял трубку зубами.
– Вот ты жук, а! Она тебя ждет не дождется, а ты от нее деньги прячешь. Все вы мужики – жлобы проклятые…
Андрей положил трубку на аппарат.
Скрипучий тещин голос оборвался на полуслове.
– Старая кошелка, – буркнул Андрей, ударив тумбу ногой.
Он вошел в темную спальню, повалился на кровать и уставился в потолок. Из края глаза выскользнула скупая слеза. Он мог позволить пустить ее, когда его никто не видел. В присутствии других людей он всегда предпочитал не выказывать слабость. Он задышал тяжело и тревожно, вдруг начав подозревать, что совершил страшную ошибку, которую уже никак не исправить. «Ты больше никогда не вернешь рукам способность двигаться и ощущать ими предметы», – говорил ему тюремный врач, но Андрей – тупой баран, осел, придурок – его не послушал.
Да, все обстоятельства – слова Ирины о каком-то выборе или решении Лены, выключенный пустой холодильник, пыльный диван и завядший цветок в горшке – говорили…
Нет, они кричали, что Андрей совершил самую ужасную в своей жизни ошибку.
Ошибку, которая вскоре будет иметь свои последствия.
– Сука! – громко произнес Андрей, так и не поняв, к кому конкретно обращался.
В итоге усталость взяла свое.
Глаза его закрылись, и он заснул тревожным сном.
Утром в замке входной двери торопливо провернулся ключ, затем дверь квартиры открылась и вошла Лена с модной розовой сумочкой в руках. Она прямо в дорогих туфлях стремительно прошла в зал.
Бросив сумочку на пыльный диван, она подбежала к окну, резким движением отдернула занавеску, чуть не сорвав ее с карниза, схватила с подоконника горшок с завядшим цветком и с размаху разбила его о пол.
Осколки глиняного сосуда и высохший грунт с бряцаньем и шелестением рассыпались по ламинату.