Детдом

– А где Виталик? – спросил Кай и в пустой комнате отчетливо раздался звон разбитого стекла.

– Почему он должен…? – спросила Антонина.

– Не знаю, – пожал плечами Кай. – Ты знаешь лучше.

– Ты даже не писал мне писем, – сказала она.

– Да, – сказал он.

– Ты помнишь?… – спросила она.

– Да, – сказал он.

Когда биологи уехали с базы, он унес с веревки ее забытый зеленый шерстяной носок с дыркой на пятке и потом долго таскал его с собой, как собака таскает и прячет под подстилку тряпку или мячик.

– Тебе больше нечего сказать мне?

– Да, – сказал он.

Антонина долго смотрела на него. Он пил ее взгляд глазами и улыбался.

– Вы с Ольгой очень подходите друг другу, – наконец, сказала она. – Она тоже все время говорит: да.

Он промолчал, но задержал дыхание на вдохе и выдохнул только тогда, когда она вышла за дверь. Потом вернулся к разглядыванию рисунков на обоях. Ручеек времени снова мерно журчал рядом с ним.

* * *

Ольга стояла возле двери, не решаясь подойти. Как будто бы это была не ее комната, и она заглянула сюда случайно и в первый раз. Кай подвинулся на подоконнике и показал ей на место рядом с собой. Она приблизилась, посмотрела вприщур прямо на него, потом села и стала смотреть перед собой.

– У тебя глаза, как махровые колокольчики, – сказал Кай.

– А разве бывают такие? – спросила Ольга.

– Не знаю. Ты здесь живешь?

– Да. Тебе не нравится?

– А почему у тебя нет цветов в горшках? Или кошки?

– Да. У нас ни у кого нет, хотя я люблю цветы, Егор любит кошек, а Владимир – собак. Наверное, мы боимся.

– Чего вы боитесь?

– Да. Нас всех когда-то бросили, и теперь нам страшно взять кого-то живого. Вдруг это сидит где-то внутри нас, и мы тоже – бросим? А ведь каждый из нас знает, каково это.

– Откуда ты знать, что тебя бросили? Может, так вышло…

– Да. Но я не верю. Маленькая верила. Придут, найдутся. В детских домах все верят. Да.

– Это не есть… это неправильно.

– Да, – сказала Ольга. – Но ведь ты тоже меня бросишь. Уедешь с Олегом в свою Америку и все.

– А разве я тебя уже взял? – спросил Кай.

Ольга молча кивнула.

Кай, помолчав, тоже кивнул. Тогда она легко спрыгнула с подоконника, и как будто бы пошла к двери. Потом обернулась и решительно подошла вплотную к нему. Он раздвинул колени, и она прижалась к нему животом и грудью, спрятала лицо у него на шее. Он обнял ее. От него к ней шло чистое тепло, как от ровно горящего костра. Она несколько раз вздрогнула и успокоилась.

– Ты знаешь зверей на обоях? – спросил Кай.

– Конечно, знаю, – ответила Ольга. – Они глупые.

– Нет, – возразил он. – Просто они нигде не бывали. Только на фабрике, где делают обои, в магазине и здесь.

– А ты везде побывал? – спросила она.

– Нет, не везде, конечно. Но много.

– Я тебя ждала, Кай, – сказала она.

– Да, – сказал он.

Она отстранилась и закрыла глаза.

– Ты хочешь, чтобы здесь? Сейчас? – с сомнением спросил он.

– Да, – сказала она. – Я закрыла дверь на задвижку. Никто не войдет. Слышишь, они там поют?

– Слышу, – согласился он и приласкал лицо девушки, словно изучал пальцами ее черты и пытался что-то в них отыскать. Она положила руки ему на плечи, а потом подняла их вверх, чтобы он мог снять с нее свитер. Он не торопился. Что-то тревожило его, но поводов было так много, что он никак не мог нащупать верный.

– Скажи мне что-нибудь ласковое, – попросила она.

Кай, не медля, темпераментно произнес что-то по-испански, потом, подумав, добавил пару английских выражений.

– Я так не понимаю. Ты по-русски скажи, – попросила Ольга.

Молодой человек задумался, а потом по всему его сильному телу вдруг прошла крупная дрожь.

– Оленька моя… птенчик мой звонкий, птичка моя голосистая… – сказал он странным, высоким и одновременно грудным голосом.

Ольга изо всех сил оттолкнула его руками и пронзительно закричала.

– Ольга, нет! – крикнул в ответ Кай и рванул на груди застежки джинсовой рубашки. Вырванные с мясом металлические пуговицы посыпались на пол и заскакали от подоконника, как будто комната целиком была наклонена в сторону двери. – Смотри!

– Ольга!!!

От сильного удара дверная задвижка отлетела со скрежетом, дверь стремительно распахнулась, ударившись об угол кровати. В открывшемся проеме стоял Владимир, а за его спиной – Дмитрий и Олег. Владимир смотрел исподлобья и как будто бы не верил увиденному. Дмитрий тянул длинную шею. Глаза Олега метали голубые молнии ацтекского идола.

Открывшаяся их взору картина в общем-то не оставляла места для толкований. Кай в распахнутой на груди рубашке, наполовину обнаженная девушка с остановившимся взором, судорожно сцепившая кисти рук в попытке прикрыться от чужих взглядов.

– Девочка, что он… – начал Олег.

Сценам с подобным уровнем неловкости любые слова противопоказаны, и потому никто из вошедших, разумеется, не ожидал, что Ольга или Кай станут что-нибудь объяснять. Однако, к удивлению присутствующих (их количество постепенно увеличивалось за счет подходивших из коридора), Ольга заговорила.

– Ничего, – каменным голосом произнесла она. – Он – ничего. Я сама хотела. Ты слышишь, Владимир? Все – я сама.

Никто не знал, что делать. Настя Зоннершайн, вся какая-то зеленоватая и похожая на деталь растительного орнамента, держала за рукав Олега. Олег пытался вырваться и несколько раз что-то начинал говорить. Остальные безмолвствовали. В конце концов ситуацию неожиданно разрулил новый русский, со значением переглянувшийся со старшим белорусом. Решительно пройдя в комнату, он обнял Кая за плечи и сказал:

– Вот что, пацан, бери-ка ты сейчас свои шмотки и пошли ко мне наверх.

Кай спокойно подчинился. Выходя, он на мгновение встретился взглядом с Владимиром. «Ох, и ни черта же себе!» – подумали большинство присутствующих. Анжелика, Олег и один из белорусов-шабашников (окончивший в юности философский факультет Минского университета) подумали о мифологемах и архетипах.

Старший белорус с той же хозяйской решительностью вытолкал из комнаты всех остальных и закрыл дверь, сам оставшись внутри.

– Одевайся, девонька, – сказал он, присаживаясь на застеленную кровать и отвернувшись. От окна за его спиной слышался металлический шелест, как будто бы там работал какой-то довольно сложный и тонкий механизм.

– Тебя Олюшкой звать? – спросил мужчина и, не дождавшись ответа, добавил. – У меня доча чуть постарше тебя будет. Тоже надурила немало… Ты-то с этим пошла, чтоб тому доказать, так?

– Да. Нет, – сказала Ольга за его спиной.

– Вот, – усмехнулся белорус. – И говорите мне после этого, что бабы не дуры, а такие же умные, как мужики. Поди-ка сюда.