Детекция скрываемой информации. Психофизиологический подход

Проявление лжи в онтогенезе многие исследователи рассматривают в контексте развития познавательных и эмоциональных функций человека. Некоторые исследователи утверждают, что ложь – неотъемлемая часть психического развития [Кохут, 2003]. В онтогенезе ложь становится важным механизмом, с помощью которого ребенок определяет границы собственного «я» и устанавливает свою автономию. Ложь – это средство отделять себя от окружающих в попытке обозначить различия и свою индивидуальность. Стремление иметь право на секреты от родителей представляет собой один из самых мощных факторов формирования собственного Эго. По мнению Х. Кохута [2003], нераспознанная ложь ребенка открывает ему недостаток «идеального всезнающего родителя», т. е. если родители не воспринимаются ребенком как всемогущие и не способны его защитить и контролировать, то ребенок вынужден развивать собственные механизмы самоконтроля.

Ребенок не способен ни врать, ни говорить правду, пока не достигнет определенного уровня зрелости в когнитивных процессах. Необходима, во-первых, некоторая способность оценки реальности, а во-вторых, достаточно развитые мыслительные процессы, позволяющие отличать внутренний мир от внешнего [Фрейд, 1999].

Для более полного понимания феномена лжи необходимо определиться с представлением об обмане. До четырех лет дети, как правило, не используют преднамеренную ложь, но любят розыгрыши. При этом розыгрыш не несет в себе преднамеренного обмана, так же как и детская фантазия. Фантазирование характерно для малышей и для более взрослых детей, которые пасуют перед стрессовыми и сложными ситуациями [Там же]. Это правдивый вымысел, к которому дети прибегают во время игры. Ложь в этом возрасте ограничивается обычно мелким сокрытием какой-либо ситуации или невинными проказами.

С четырех лет ребенок начинает задумываться, за что и почему его наказали (поругали) или похвалили, и старается с помощью обмана либо избежать наказания, либо получить желанную, но незаслуженную похвалу. То есть теперь уже можно говорить о том, что его ложь преднамеренная [Мухина, 2000].

Примерно до восьмилетнего возраста дети считают ложью любое неверное утверждение. Даже когда маленьким детям известно, что говорящий не собирался никого вводить в заблуждение, они все равно считают его лжецом, если он говорит нечто, не соответствующее действительности [Экман, 1999].

С возрастом улучшается распознавание обмана во всех областях. От 7 к 9 годам выявлено улучшение способности к распознаванию обмана в области основных намерений. В возрастном диапазоне от 9 лет к 11 годам зафиксирован рост способности к распознаванию обмана в области дополнительных эмоций.

Первые существенные различия появляются в области знаний – 7-летние обманывают здесь гораздо меньше, чем 5-летние. Между 7–9-летними не выявлено существенных различий. 11-летние по сравнению с 9-летними реже обманывают в области намерений. По данным П. Экмана [1999], отмечается следующая тенденция: чем выше интеллект, тем ниже процент лжецов. Более одаренные дети менее склонны ко лжи, но не вообще, а в тех ситуациях, когда их способности гарантируют успех. Однако прямой связи между уровнем интеллекта и честностью не отмечается. Высокий интеллект ребенка не является гарантией его честности. Более склонными ко лжи оказываются дети с трудностями в социальной адаптации [Там же].

Иногда человек сам начинает верить в свою ложь, если произносит ее достаточно часто. Это происходит в случае, когда подросток стремится укрепить свою репутацию выдумкой, фантазией, забывая, что ничего этого не было. Рассказав три-четыре раза одну историю, он сам начинает в нее верить. Но эта особенность более свойственна младшим детям. С возрастом у ребенка может сформироваться способность ко лжи. Подобная способность предполагает умение предвидеть свое поведение на несколько шагов вперед, мыслить стратегически, учитывать психологию того, кому лжешь. Умение встать на позицию другого человека, оценить правдоподобность лжи позволяет лжецу построить и скорректировать свое поведение. Такая способность появляется в подростковом возрасте, поскольку именно в этот период научаются смотреть на ситуацию глазами другого человека [Там же].

Обращаясь к анализу психологических механизмов лжи, нельзя не отметить, что нередко ее нужно рассматривать как внешнее проявление защитных механизмов личности, направленных на устранение чувства тревоги, дискомфорта, вызванного неудовлетворенностью субъекта своими взаимоотношениями с окружающими. Стремление человека защитить свой внутренний мир от несанкционированного вторжения, нежелание обнажать душу перед окружающими из боязни насмешек или проявления снисходительного отношения – достаточно серьезный повод для лжи [Фрейд, 1999].

Исследователи биологических предпосылок формирования психики (В. М. Бехтерев, А. Н. Леонтьев и др.) справедливо подчеркивают также роль биологических и наследственных факторов, определяющих развитие ребенка, которые, в свою очередь, становятся все менее благоприятными в силу ухудшения экологии и естественной среды обитания человека. Высказываются предположения о том, что существует генетическая предрасположенность к альтруизму и эгоизму. Последнее качество во многом способствует проявлению неискренности в общении [Дик, 2011]. В модели, рассматривающей биологические аспекты обмана [Триверс, 2012], утверждается, что механизмом, облегчающим обман окружающих, является самообман. Люди успешнее лгут, если сами верят в то, что говорят, а это уже делает ложь схожей с творчеством, фантазией [Дикая, Дикий, 2015].

Психологические исследования показывают, что чаще лгут субъекты с малой устойчивостью к стрессу, повышенной тревожностью, невротичностью, а также склонные к совершению антисоциальных поступков. Кроме того, у экстерналов наблюдается более выраженная тенденция лгать в различных ситуациях, чем у интерналов. Академические и клинические исследования не обнаружили связи между оценками по шкалам лжи личностных опросников и уровнем интеллекта и образования испытуемых. Интересно, что способность успешно лгать другим совершенно не связана с умением определять, когда лгут тебе [Знаков, 1999].

Фантазия, способность создавать прекрасные воздушные замки, которые затем будут запечатлены в художественном произведении, – удивительное качество творческих людей. В исследовании J. J. Walczyk с соавторами [2008] установлено, что одаренные индивиды не только больше других людей склонны к обману, но и лгут гораздо хитрее остальных. Кроме того, они лучше распознают обман других людей. И если большинство людей способны распознавать в основном несложную ложь, креативные индивиды могут распознать даже тщательно скрываемый обман. Но при этом они превосходно умеют оправдываться за совершенные ими неэтичные поступки. В целом креативные индивиды характеризуются значительной гибкостью в принятии действий как других, так и в собственном поведении. Креативные люди привыкли ломать шаблоны и общепринятые правила, а значит, и общечеловеческая этика для них – не более чем набор штампов, от каждого из которых можно отказаться по своему усмотрению. Отметим, что в основу многих творческих профессий заложена именно способность обманывать окружающих: например, своего рода профессиональными лжецами являются хорошие рекламщики, способные убедить окружающих в совершенном качестве представляемого ими продукта [Walczyk et al., 2008].

По мнению Y. Yaling и соавторов [2005], участвующие в реализации лжи/обмана когнитивные процессы задействуют значительно больше ресурсов, чем при правдивых ответах, и их успешность, как и других когнитивных функций, требует наличия определенных предпосылок.

Таким образом, ложь и творческий процесс представляют собой сложные полидетерминированные психологические феномены, которые обусловлены как внешними, так и внутренними факторами. При этом сходство проявлений лжи и фантазии, возможно, обусловлено схожими психофизиологическими механизмами, обеспечивающими эти явления.

2.2. Нейрофизиологические подходы к исследованию мозговых механизмов лжи как формы проявления творчества

Отечественные и зарубежные исследования мозговых механизмов лжи как формы проявления творчества в большей степени затрагивают нейрофизиологические аспекты функционирования когнитивных процессов, в том числе памяти.

В экспериментальных исследованиях Н. П. Бехтеревой и др. [1977] было выявлено существование системы обнаружения ошибок в мозге, в результате чего авторами предложена концепция нейрофизиологического механизма обнаружения ошибок, которая может вызываться оптимизацией функциональных состояний мозга. По мнению Н. П. Бехтеревой [2008], «механизм детекции ошибок» или «феномена негативности рассогласования» [N"a"at"anen et al., 1978] может стоять на пути к новизне, блокировать открытие тривиальных догматических суждений, предотвращать преодоление индивидуально-оформленных ограничений. Как полагала Н. П. Бехтерева [2008], механизм обнаружения ошибок активируется в процессе преодоления стереотипов, порожденных в долговременной памяти. Для того чтобы новые вещи предлагались взамен, стереотипные должны быть «признаны» как неверные с помощью мозгового механизма определения ошибок. Это может влиять на процесс преодоления стереотипов, в том числе и способствовать творческому мышлению [Там же].