Дети Антарктиды. Лёд и волны

– Обсудим это потом, – выпятив ладони, произнес Вадим. Было слышно, как голос его дрожит, будто он и сам пытался из последних сил держать себя в руках. – Для начала я хотел бы представиться, – он протянул Олегу Викторовичу руку. – Вадим Георгиевич.

Староста, само собой, его руку не принял.

– Знаю я тебя. Ты Зотов, младший брат того ублюдка, который бросил нас здесь умирать. Я помню твою рожу, даже несмотря на появившиеся на ней седины и морщины.

Вадим сочувственно выдохнул, правда, вот только было это искренне или наигранно – понять было трудно.

– Да, это так, я Мишин брат. И уж если на что пошло, я узнал и тебя, Олег Викторович Ложков, даже несмотря на появившиеся на твоем лице морщины и седину.

У Олега Викторовича от злости привычно затряслась кожа на подбородке от резкого ответа его оппонента.

– Поэтому будем считать, что мы уже знакомы. – Матвей заметил, как эта фраза прозвучала так, будто они знали какую-то общую тайну.

– Послушайте, – теперь Вадим обратился ко всем присутствующим. – Я понимаю, что между нашими станциями не самое лучшее прошлое, но прямо сейчас я, как бы оскорбительно для вас это ни прозвучало, не хочу тратить на это время. Мы и так потеряли целую ночь, а у меня каждый час на счету.

– Не хочет тратить он время… – буркнул староста.

– Олег Викторович, – на этот раз в разговор вмешалась Арина. – Пускай говорит, иначе мы здесь к концу дня все примерзнем к месту, пока вы будете злобно зыркать друг на друга.

– Хорошо, – согласился староста, – говори, на кой хрен приперлись?

– Я уже говорил вам еще в той столовой…

– Баре, – поправил его Йован.

– Хорошо, баре… – Он посмотрел на Матвея. – Я ищу собирателя по имени Матвей Беляев. Как я правильно понял, это вы?

Матвей с безразличием кивнул.

– Не сын ли того самого Беляева?

– Да, это сын Вячеслава Беляева, – с гордостью ответил Олег Викторович, без всяких церемоний вмешавшись в разговор. Старик никогда не упускал возможности показать, как восточники во всем лучше прогрессистов, да и вообще жителей других станций.

– В таком случае мне повезло вдвойне. Учитывая ваш опыт, наверняка переданный вам отцом. Всю последнюю неделю мы только и делали, что связывались со всеми крупными и не очень станциями в радиусе двух тысяч километров: Мирный, Кейси, Мак-Мердо, Чжуншань… ни в одной не нашлось собирателя. Все они уже давно отправились в рейд. Но найти вас, да еще и сына Беляева… это и впрямь большая удача.

– Послушайте, я знаю, к чему вы клоните, – прервал его Матвей, поняв все окончательно с того момента, как в вездеходе были найдены карты. – Вы зря сюда приехали, я больше этим не занимаюсь.

– Минуточку… – вмешался в диалог Олег Викторович и обратился к Матвею. – Я правильно понимаю, что этот хмырь имеет наглость нанять тебя в качестве собирателя? – И, не дождавшись ответа, наигранно засмеялся. – Да вы, прогрессисты, совсем страх потеряли.

– Как бы то ни было, – спокойно ответил Матвей, – я этим уже не занимаюсь.

– Могу я узнать почему? – вежливо, но с заметным нетерпением спросил прогрессист.

– Не можете, – все так же твердо произнес Матвей.

– Начальник, мы только попусту теряем время! – Надя вскочила с места и подошла к нему. – Пока не поздно отправимся к полуострову, на Палмер. Если не здесь, то там наверняка найдутся собиратели.

– Ты прекрасно знаешь, что мы потеряем куда больше времени на дорогу. До Палмера как минимум две недели пути.

– Так мы хоть куда-то будем двигаться, а не торчать на месте среди этих упертых баранов.

– Упертость нам помогала и помогает до сих пор выживать все эти годы, – согласился Йован, – а вот насчет баранов ты явно погорячилась, красавица.

Здоровяк и прогрессистка обменялись враждебными взглядами. Наверняка оставь эту парочку наедине, через минуту они уже вцепились бы друг другу в глотки.

Тем временем Вадим снял с себя куртку и закатал рукав свитера, включил дисплей своего ваттбраслета.

– Пашка бестолочь, велел же обыскать… – пробурчал злобно Олег Викторович.

Вадим несколько раз ударил по сенсорному экрану и показал восточникам изображение с девушкой-блондинкой, стоявшей у стола с книгами. Взгляд незнакомки выглядел серьезным, но не лишенным искорки озорства, что добавляло ей таинственности и необъяснимого очарования.

– Это моя дочь Мария, Машенька, – с ноткой жалости стал рассказывать Вадим, продолжая демонстрировать фотографию. – В середине октября она вместе с небольшой группой отправилась в научную экспедицию до Москвы в сопровождении собирателя-канадца по прозвищу Шаман. Наверняка вы слышали о нем, Матвей…

О да, как не знать про Шамана. Кличку он свою получил не просто так: этот канадец обладал каким-то неведомым талантом предугадывать погоду наперед и без использования всякого оборудования вроде метеодатчиков или зондов, что помогало ему избегать встречей с мерзляками и до сих пор оставаться в живых. Нет, разумеется, он пользовался метеорологическими приборами, как и все, но делал это скорее для спокойствия своих спутников, по крайней мере, нечто подобное Матвей слышал про собирателя с прозвищем Шаман.

– Она вместе с остальным должна была вернуться еще месяц назад, в середине декабря. До этого за последние восемь лет она уже четыре раза отправлялась в экспедицию на захваченные земли: Чили, США, Норвегия, Аляска – и все проходило гладко. Но теперь… видимо, что-то пошло не так.

– Думаю, что здесь все понятно, как полярный день, – выдал Матвей и посмотрел Вадиму прямо в глаза. – На этот раз вашей дочери не повезло…

– Я знаю, к чему вы клоните, – поспешил ответить прогрессист, хоть с первого слова это и звучало как оправдание. – Но поверьте мне, Матвей, вы не знаете, на что способна моя дочь.

– Вы правы, не знаю, – все тем же спокойным тоном проговорил Матвей, – но одно я знаю точно: рано или поздно мерзляки добираются до тебя, независимо от твоих способностей. Поэтому советую вам смириться, ваша дочь мертва.

– Она жива! – закричал прогрессист да так, что заставил всех присутствующих вздрогнуть, за исключением глухонемого Домкрата; он лишь продолжал молча наблюдать за происходящим.

Терпение, что Вадим бережно старался сохранять до сих пор, напрочь испарилось.

– Вы просто утешаете себя, – продолжал настаивать Матвей. – Советую вам смириться и вернуться домой. – Затем он обратился к старосте: – Олег Викторович, отпустите их.