Дети большого дома

— В бедро. Осколком.

— Понятно. Потому так долго длится операция, и потому так хмурится Иван Кириллович!

Тигран позвонил в полк Дементьева, сообщил Шалве Микаберидзе об удачной операции брата и снова вернулся к «операционной» Ивана Ляшко. Подошли медработники, вместе с Тиграном ждавшие исхода операции. Завязался общий разговор.

Закончив операцию, из палатки вышел Ляшко, без улыбки на лице, держась, как всегда, прямо.

— Ну как? — не вытерпел Тигран.

— Детей рожать будет, — ответил хирург и, извинившись, удалился.

Было понятно, чем озабочен хирург-молчальник.

LXIII

Комиссар Микаберидзе зашел в блиндаж к командиру полка. Он увидел, как подполковник Дементьев отшвырнул в сторону телефонную трубку, которую только что прижимал к уху. На его лице читалось что-то похожее на тревогу. Он с изумлением оглянулся на своего комиссара, который так неожиданно появился на его наблюдательном пункте.

— Все в окопы! Командиры, бойцы — все! Взять противотанковые гранаты, сколько ни есть, и немедленно в окопы!

Микаберидзе показалось, что слова комполка адресованы ему. Но в ту же минуту кто-то за его спиной громко откликнулся:

— Слушаюсь! Всем быть в окопах. Разрешите доложить, товарищ подполковник, у нас есть еще и противотанковое ружье.

Это был Иваниди, командир комендантского взвода.

— Выполняйте приказ! — раздраженно крикнул Дементьев.

Микаберидзе никогда еще не видел подполковника таким взволнованным.

Лейтенант Иваниди бросился бежать по траншее. Микаберидзе видел, как Иваниди и Кобуров чуть не налетели друг на друга.

Майор Кобуров тоже бегом направлялся на НП. Сообщив по телефону командиру полка о том, что фашистские танки прорвали линию обороны на стыке позиций двух полков и зашли в тыл нашим батальонам, а теперь прямо направляются на КП полка, начальник штаба и сам поспешил на наблюдательный пункт Дементьева.

— А вы зачем пожаловали сюда? — уже спокойно обратился Дементьев к Кобурову. — Кто же остался в штабе?

Кобуров доложил, что там капитан Атоян.

Командир полка повернулся к своему комиссару. Лицо его снова было спокойным.

— Придется всем нам стать бойцами. Вы — в окопы налево, Кобуров — направо. Я буду в центре. Возьмите побольше противотанковых гранат. Заберите все, что есть! Огонь артиллерии задержит их на некоторое время.

— Ну, к делу!

Все бойцы комендантского взвода и все телефонисты, связные, радисты, ординарцы — словом, все, кто находился вокруг КП, побежали вслед за офицерами в окопы. Вооруженные гранатами, винтовками и автоматами, они должны были остановить вражеские танки. Это был первый случай, когда штабу приходилось сражаться с танками. Никто не думал о том, как это вышло или почему так получилось. Они были поставлены перед суровым фактом: над штабом нависла опасность — следовательно, нужно было устранить ее.

Когда Микаберидзе добежал по ходам сообщения до окопов на левом фланге, там уже собрались бойцы. К поясам у них были привязаны связки, да и на дне окопа лежали кучки гранат. Один из бойцов быстро готовил новые связки — по нескольку штук вместе.

— Почему вы связываете гранаты один? — удивился комиссар. — А ну, давайте еще двоих!

Еще двое бойцов нагнулись над гранатами.

Окоп был глубокий и узкий, очень удобный для укрытия от танковой атаки. Если даже танк пройдет над головой, когда ты сидишь в таком окопе, то не раздавит. Только трудно было выглядывать из такого окопа: неприятель усиленным минометным огнем обстреливал всю местность вокруг полкового НП.

— Остановим, значит, товарищи? — спросил комиссар после того, как все устроились на своих местах.

Боец, готовивший связки гранат, приподнял голову и взглянул на комиссара:

— Остановим, товарищ комиссар!

Микаберидзе повернулся, чтобы увидеть, кто это сказал.

Это был Игорь Славин. Его взгляд говорил гораздо больше того, что он сказал словами. В глазах бойца не было тревоги или страха, в них ясно читалась уверенность, удивительное спокойствие.

Комиссар весело улыбнулся.

— Ну, обороняй свою Вовчу, Славин!

— Это Ивчук из Вовчи, товарищ комиссар, а я туляк. Знаете, есть такой город — Тула.

Шалва Микаберидзе оглядел бойцов. Некоторые с нервной сосредоточенностью, другие спокойно выдержали испытующий взгляд комиссара. «Эти выстоят!» — подумал Микаберидзе. Почувствовав, что кто-то стал у нею за спиной, комиссар обернулся.

— И ты здесь, Хачикян?

Каро ответил улыбкой.

— После боя разрешу тебе проведать Зулалян. Она в армейском госпитале, там же, где Ираклий. Уже поправляется. А до тех пор повоюем вместе.

Каро смутился и одновременно удивился тому, что комиссару известны его взаимоотношения с Анник. Иначе зачем бы комиссару посылать его в армейский госпиталь? А он-то думал, что об этом никто ничего не знает. Ощущение опасности исчезло, товарищи показались Каро еще дороже, чем прежде, а жизнь еще более прекрасной.

Очень близко от бруствера, быть может, даже на нем, одна за другой разорвались три мины. Вместе с бойцами и комиссар инстинктивно присел на дно окопа. Кто-то из бойцов упал на него. Осколки со свистом пронеслись над головой, в окоп посыпалась земля. Когда все поднялись на ноги, комиссар увидел, что его прикрыл своим телом Каро Хачикян.

Танков еще не было слышно. Может быть, гул моторов заглушался артиллерийской стрельбой и разрывами снарядов? Может быть, танки проходят мимо, а они, сидя в окопе, прозевали их?

Микаберидзе подтянулся на руках, лег грудью на бруствер и поднес к глазам бинокль. Впереди ничего не было видно — ни танков, ни людей. Все пространство между батальонами и полковым КП было закрыто облаками дыма и пыли, которые то редели и рассеивались, то опять сгущались от новых разрывов.

Налево, немного впереди окопа, комиссар заметил замаскированную кустами батарею. Хорошо, что так близко расположена батарея, да еще противотанковая! Кто-то потянул комиссара за пояс. Микаберидзе обернулся к Каро:

— Что тебе?

— Разрешите мне посмотреть, товарищ комиссар! Опасно.

В окоп спрыгнул командир комендантского взвода. Смуглое лицо Иваниди сейчас было красным. Он крепко стискивал челюсти, чтоб побороть нервное возбуждение.

— Ну, как там у комполка? — справился комиссар.

— Пока ничего нового, товарищ комиссар, — отозвался Иваниди. — Замечено пять танков. Притаились в балке. Наши жарят по ним из орудий, не позволяют двигаться ни вперед, ни назад.

— Это в которой же они балке?