Дети Левиафана

— Нет.

Вряд ли во дворце есть хоть кто-то слабее его, а слуги и сами издеваются над ним. Кто он для них? Шестой сын нового герцога, самый тупой среди всех, бастард, которого отец не хотел признавать.

— Молодец! Хорошим людям жить проще, — мама улыбнулась. — Делай добрые дела и тебя полюбят. Относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Ты же будешь хорошим человеком, обещаешь?

Людвиг кивнул.

— В этом году я не приду на твой день рождения. Но подарок сделаю.

Она вытерла глаз и взяла со столика маленькую чёрную коробку. Внутри лежало кольцо.

— Оно древнее. Говорят, его отковали в Старом мире. Но оно не приносит зла, как то кольцо из сказки. Вспоминай о нём в трудный час и оно поможет. А когда влюбишься, подари своей избраннице.

Она отвернулась и закашлялась. Громко, с хрипом и стонами.

— Спасибо, — сказал Людвиг и прижал колечко к себе.

— Теперь иди, пока папа не узнал.

Он поднялся. Неужели она не придёт на его день рождения?

— А что было дальше? Они же дошли до вулкана, они бросили кольцо туда?

— Сейчас расскажу, — она оживилась. — Осталось немного…

— Разве тебе не запрещено сюда приходить?

На пороге стоял отец. Людвиг соскочил с табуретки и прижался спиной к стене.

— Это ты его позвала? Старик испортил парня, так ещё и ты, шлюха, собралась его воспитывать. Кто теперь из него вырастет?

— Не делай ему ничего плохого, — взмолилась мама и чуть приподнялась. — Он не виноват, что твой отец был таким.

— Уж я-то теперь им сам займусь! — сказал герцог и закричал чужим голосом: — Тебе сюда нельзя!

Людвиг проснулся, перевернулся лицом в мокрую подушку и тихо взвыл. Стал хорошим человеком? Сотворил добрые дела? Какое же он дерьмо. Ублюдок. Сильно тошнило. Зря он так пьёт, но что ещё остаётся? Только так можно уснуть.

— Тебе сюда нельзя! — донеслось снаружи.

— Парень, ты нарываешься! — раздался голос Эйнара.

— Да пропусти его! — крикнул Людвиг.

Северянин вошёл в палатку, без приглашения уселся за походный столик и налил вина, а оруженосец с возмущением на это смотрел.

— Так нельзя! — возмутился мальчишка.

— Ему можно, — отрезал Людвиг. — Выйди.

Он достал тонкое колечко. Оно уже давно не помогало, даже до того, что случилось две недели назад.

Эйнар принюхался.

— Опять пил?

— Нет.

— Не ври. Слишком много пьёшь. Как нога?

— Могу наступать.

Нордер огляделся. Его выбритое лицо с привычной, чуть кривой усмешкой, сегодня бесило.

— Знаешь, всё никак не привыкну, что ты дворянин. Вот вроде не так давно пробирались по лесам, дрыхли на одном одеяле и ели один кусок хлеба на двоих.

Он улыбнулся. Людвиг промолчал, крутя отцовский перстень. Тонкое колечко мамы убрал назад. Оно больше не поможет.

— Тебе не идёт эта поросль, — Эйнар ткнул пальцем в отросшую щетину. — Да и видок у тебя тот ещё.

— Какая тебе разница?

— Никакой. Новая броня?

Северянин подошёл к манекену с доспехами. Кроме старой кирасы, вычищенной, выправленной и отполированной, на нём висит новый шлем с забралом, наплечники и поножи. И красный плащ, на котором вышита эмблема отряда — горящее сердце. Подарки от отца и братьев.

Людвиг сбросил ноги с узкой койки. Пора вставать, очередной день. Продержаться до вечера, потом опять напиться.

— Будет бой? — Эйнар уселся рядом. — Я слышал, что пепельники уже близко.

— Не твоё дело, — ответил Людвиг, но немного устыдился. — Да, близко.

Почему он злится на нордера? Может потому, что без него тот штурм бы не удался. И люди в городе бы выжили.

— А что потом?

— Если будет это потом. Бой, там посмотрим.

— Ты собирался уходить.

— Зачем?

Он встал и, хромая, подошёл к сундуку, на крышке которого аккуратными стопками лежала выстиранная одежда.

— Я вернулся и получил то, что хотел. Меня приняли назад, в Огненную.

Лучшие рыцари мира. Помешанные на огне насильники и убийцы.

— Меня назначили заместителем лорда-командора. В восемнадцать лет. Меня уважают, что ещё надо? Зачем мне уходить?

Он натянул штаны. Скоро совет, нужно на нём присутствовать. Всего несколько месяцев назад это бы его порадовало. Теперь плевать.

— Я рад за тебя, брат, — сказал Эйнар. — Но ты не выглядишь счастливым. Мне кажется, что ты не на своём месте.

— Да какое тебе дело? — взорвался Людвиг. — Я выгляжу так, как хочу. Занимаюсь тем, чем должен. Да что ты вообще об этом знаешь?

— Слишком много, Виги. Как-то я оказался не на своём месте и стал править кланом. Это всё закончилось печально…

— Так произошло потому, что ты самовлюблённый идиот и никого кроме себя не слушал. И бесился, что тебя не уважают. А ещё боялся, что тебя обвиняют в гибели брата и за это пытался всех наказать. Так что заткни уже пасть и не говори мне о моём месте!

Он прикусил губу. Не стоило так отвечать. Сейчас нордер закричит в ответ, или ударит. Или уйдёт.

— Всё так и было, ты прав, — Эйнар слегка улыбнулся. — Тогда я рад, что ты счастлив, Виги.

Людвиг выдохнул и сел рядом.

— Прости. Я запутался, старина. Сделал всё, что должен и от этого стало хуже. Всё случилось из-за меня.

— Из-за нас. Стоит мне уснуть, как я слышу тот крик. А во сне я ещё беспомощнее, чем был. Снится каждый день.

— Мне не снится. Сны и сожаления о поступках только для хороших людей. Не для таких, как я.

— Зря ты так, — Эйнар взъерошил Людвигу волосы. — Плохие люди не считают себя плохими. Они считают себя правыми во всём и всегда находят оправдание. Но, Виги, я знаю, как вина может уничтожать. Не стоит в неё погружаться. Город взяли бы и без нас и так же бы всех перебили. Сам же видел тех преторианцев, они бы разнесли стену. Просто это случилось на несколько дней раньше.

— Это неважно. Я заплатил Цену Огня, какая разница, чьими руками? Я стал тем, кем боялся стать. Но мне кажется, я всегда хотел быть таким человеком, просто не признавался себе.