Дети ночи: Встреча в Венеции

– Ну...
– ее подруга смутилась еще больше.

– О, значит, наметились серьезные сдвиги в личной жизни, - сразу же догадалась вампирша.
– И кому же так повезло?

– В общем... есть один человек. Правда, он не знает, кто я... А я не знаю, как он отреагирует на правду.

– Ты можешь ее и не открывать, - пожала плечами вампирша.
– Прожить с ним пару десятков лет, а потом просто исчезнуть, или дождаться его естественной смерти. Наш народ так часто поступает.

– Но... я не уверена, что будет правильно так с ним поступать.

– Тогда обрати его.

– Я не знаю... Чтобы ты могла посоветовать?

– Не думаю, что тебе нужен мой совет в этом деле, - серьезно ответила Алекса.
– Это касается только вас с ним, и никто не сможет и не вправе решать за вас.

– Ты права, как всегда, - вздохнула Рамина.

От разговора их отвлекли первые солнечные лучи, пытающиеся прорваться сквозь ставни и плотные шторы. Увидев их, Алекса сказала:

– Ну, мне уже пора. Не хочу надолго оставлять свою подопечную одну, особенно сейчас.

– Понимаю. Иди, конечно, - тут же отозвалась ее подруга, вставая с кресла вслед за ней.
– Ни в коей мере не хочу тебя задерживать.

– Пустяки, - отмахнулась вампирша и, подойдя к ней практически вплотную, добавила, - Я была рада нашей встрече. И очень хочу надеется, что она будет далеко не последней. Теперь, когда мы живем в одном городе, мы можем встречаться, когда захотим, ведь так?

– Ты действительно хочешь этого?
– с некоторым недоумением и затаенной радостью спросила Рамина.

– Безусловно. Иначе я бы так не говорила. Уж кто-кто, а ты могла бы и не спрашивать. Для тебя в моем сердце всегда есть место, - горячо ответила Алекса, как в старые добрые времена положив руки ей на плечи. И тут в ее голове мелькнула догадка, и она спросила, - Или ты все еще злишься на меня за то, что я оставила тебя тогда, в Дрездене?

– Нет. Раньше, в первые два года да, но не теперь, - покачала головой Рамина, положив свои руки на ее, но так и не убрав их.
– Теперь я понимаю, что ты поступила правильно. Думаю, если бы мы не расстались тогда, то навсегда потеряли друг друга. Стали бы чужими. Ты должна была так поступить, чтобы я смогла сама выбрать свой путь. За это я тебе даже благодарна. Ты научила меня самой принимать решения.

– Ну, не стоит мне приписывать так уж много, - усмехнулась вампирша, и все же, в глубине души, она была рада, что ее птенец не держит на нее зла, как и была рада снова видеть ее.

– Ничего я не приписываю, а говорю все, как есть, - счастливо рассмеялась Рамина, встряхнув волосами.

– Ладно, у нас еще будет время обсудить это. А сейчас мне действительно пора, - заторопилась Алекса.
– Можешь меня не провожать. И еще, - добавила она уже в дверях, - надеюсь, ты не откажешься составить мне компанию в охоте завтра ночью?

– Буду рада!

К дому герцога Ромуальдо, который теперь считался и ее домом, вампирша подходила, когда солнце миновало уже половину пути к своей полуденной отметке. В этот час всюду кипела жизнь. Знатные и не очень горожане сидели в многочисленных кафе или сновали по своим делам. Уличные торговцы чуть ли не на каждом углу продавали поленту (блюдо из кукурузной муки, получившее большое распространение).

В доме слуги открыли перед ней двери, как перед истинным хозяином. Что ж, прогресс был на лицо. Поднимаясь к себе и проходя мимо дверей в комнаты Антуанетты, вампирша вдруг услышала звонкий смех. Причем смеялись явно двое. Заинтригованная, кто бы это мог быть, Алекса остановилась и постучала. Услышав звонкое "войдите", она тотчас воспользовалась этим приглашением.

Войдя, она сразу же увидела сидящих в гостиной Антуанетту и еще одну девушку. Она была на год или два старше ее подопечной. Немного выше, с весьма развитыми формами, милым личиком, в котором все еще оставалось что-то детское, ореховыми глазами и длинными русыми кудрями.

– Это моя подруга, Камила де Рамеро, - представила девушку Антуанетта.

– Очень приятно. Я Алекс ван Ланден, - с этими словами она отвесила один из своих самых элегантных поклонов.

– Взаимно, - ответила девушка, и вампирша машинально отметила про себя, что у нее довольно приятный голос.
– Моя подруга, Камила, пришла проведать меня. Надеюсь, ты не против?

– Конечно нет. Это твой дом, и ты можешь приглашать кого захочешь. К тому же, думаю, общество этой милой девушки пойдет тебе только на пользу.

От этих последних слов щеки Камилы залил стыдливый румянец. Но Алекса, казалось, не заметила этого. Она сказала:

– Ну, не буду вам мешать. Уверен, вам есть о чем поговорить. Антуанетта, если что - я у себя.

С этими словами она удалилась, собираясь остаток дня провести в своей постели. Прошедшая ночь выдалась чересчур насыщенной событиями.

Стоило Алексе уйти, плотно закрыв за собой дверь, как Камила сразу же спросила у своей подруги:

– Это и есть твой опекун?

– Да.

– Какой молодой, да к тому же симпатичный! Сколько же ему?

– Насколько я знаю, где-то около двадцати трех, - ответила Антуанетта, пряча улыбку.

– Такой молодой?! И ему удалось справиться с твоей теткой?

– Именно. Правда мне самой до сих пор не вериться в это.

– А он действительно сын друга твоего отца?

– Да.

– Значит, ты его хорошо знаешь, - сделала вывод Камила.

– Отнюдь. Я увидела Алекса в первый раз в своей жизни, когда он приехал за мной в монастырь. Поэтому знакомы мы около недели. Но он очень хороший человек. И тогда, в таверне, он просто спас меня!
– ответила Рамина, потупив взор.

– Спас тебя? Ну-ка рассказывай, как все было!
– немного бесцеремонно потребовала девушка у подруги.

Ей пришлось рассказать, правда, исключив некоторые моменты, касающиеся того, что ее опекун женщина, да к тому же не совсем человек. Она же дала слово, и не собиралась его нарушать.

Камила слушала ее открыв рот. Воспитанная по всем правилам высшего общества, да к тому же никогда не покидавшая Венеции, - для нее все это казалось каким-то невероятным и ужасно романтичным. Когда Антуанетта закончила свой рассказ, она восхищенно сказала:

– Ну разве он не прелесть! Как же тебе повезло! Кстати, а он случайно не намечен тебе в мужья?

– Нет, это исключено, - сама мысль об этом вызывала у молодой герцогини смех. Но с другой стороны ее подругу, не знавшую истинного положения вещей, можно было понять. Алекса в своем мужском платье производила впечатление красивого и утонченного юноши, способного покорить любое женское, а особенно девичье сердце.