Дети ночи

– Ладно, – произнесла Кейт, подавая ему другую папку с рентгеновскими снимками и распечаткой МРИ. – Это Джошуа?

Алан почти тридцать минут рассматривал картинки и сравнивал их с распечатками и изображениями в памяти компьютера. Когда он закончил, они вернулись в конференц-зал.

– И что? – спросила Кейт.

Лицо Алана приняло почти несчастное выражение.

– Я не могу наверняка выявить аномалию желудочной стенки… ведь ты же видишь, какие у него внутренние повреждения. На ребенка, наверное, упала стойка. Но пробы ткани подтверждают идентичность. Я имею в виду клеточную патологию.

– Клеточная патология, – повторила Кейт, вставая. – Но не обязательно та же, что у Джошуа?

Алан снял очки и, прищурившись, посмотрел на нее. Лицо его было беззащитным и печальным.

– Не обязательно… И вообще, с этими посмертными данными ни в чем нельзя быть уверенным… уж ты-то должна знать. Но шансы на то, что другой ребенок того же возраста, со столь же необычной клеточной патологией найден в том же доме…

Кейт встала и направилась к двери.

– Это значит лишь то, что кто-то из них пожертвовал своим ребенком, – бросила она.

Алан уставился на нее.

– Чьим – своим?

– Да нет, это я так, – ответила Кейт. Алан поднялся, держа в руках папки.

– А это заберешь?

Она мотнула головой и вышла.

Ребенка похоронили на красивом кладбище неподалеку от Лайонса, небольшой деревушки у подножия гор, где иногда прогуливались Кейт и Том. Когда она заказывала памятник, торговец показал ей фотографию образца из искусно отделанного камня с ангельским детским личиком, ягненком и переплетенными цветами.

Кейт отрицательно покачала головой.

– Нужен простой камень. Без всяких украшений. Торговец понимающе закивал.

– А имя покойного для надписи… Ах да… Джошуа Ной-ман. – Он кашлянул. – Я… м-м-м… читал в газетах об этой трагедии, доктор Нойман. Приношу глубочайшие соболезнования.

– Нет, – ответила Кейт, и ее безжизненный голос заставил старика посмотреть на нее поверх очков. – Не надо имени. Напишите просто: «Неизвестный румынский ребенок».

В пятницу, 4 октября, Кейт сняла все пятнадцать тысяч восемьсот тридцать долларов со своего сберегательного счета, еще две тысячи двести – с чекового, уложила бо’ль-шую часть наличности в папки с какими-то бумагами, а папки засунула в наплечную сумку, затолкала оставшиеся купюры в кошелек, доехала на автобусе до международного аэропорта «Стэплтон» и села на рейс «Юнайтед» до Нью-Йорка, имея в кармане билеты на транзитный рейс до Вены.

Самолет уже отъехал от здания аэропорта, когда на свободное место рядом с Кейт плюхнулся человек в черном.

– Опаздываете, – заметила Кейт. – Я уж стала бояться, что вы передумали.

– Ни в коем случае, – возразил О’Рурк. – Я же обещал.

Кейт закусила губу. Ей приходилось делать усилия, чтобы сосредоточиться. Головная боль несколько дней назад немного улеглась, но все еще давала о себе знать.

– Ну что, ваш друг-сенатор связался с человеком из посольства в Бухаресте?

О’Рурк кивнул. Вид у священника был усталый.

– А этот парень из посольства найдет Лучана?

– Да. Постарается. Для этого выбрали человека, который… м-м-м… имеет некоторые навыки в исполнении деликатных поручений.

– Понятно, ЦРУ, – констатировала Кейт. Она потерла лоб здоровой рукой. – Мне все кажется, что я о чем-то забыла.

О’Рурк внимательно посмотрел на нее.

– Все, о чем вы просили, сделано. Лучан будет знать, где и когда с нами встретиться. Мои друзья из церкви Ма-тиаша в Будапеште установили контакт с цыганами. Все, о чем мы говорили, улажено.

Кейт продолжала машинально тереть лоб.

– И все же… у меня такое чувство, что я о чем-то забыла.

О’Рурк придвинулся поближе.

– Вы забыли, вероятно, о том, что вам требуется время для траура.

Кейт резко откинулась назад, отвернувшись к иллюминатору будто для того, чтобы понаблюдать за взлетом, а потом посмотрела на священника.

– Нет… я чувствую… То есть я хочу сказать, что смерть Тома, Джули, Чандры сидит во мне как боль, причем более реальная, чем боль физическая… Но пока я не могу тратить на это время. Пока не могу.

Серые глаза О’Рурка внимательно разглядывали ее.

– А Джошуа? Кейт поджала губы.

– А Джошуа жив. Священник почти незаметно кивнул.

– Но если нам не удастся его найти? В легкой улыбке Кейт не было ни теплоты, ни добродушия – только решимость.

– Мы найдем его. Клянусь могилами друзей, которых только что похоронила, клянусь Богом, в которого вы верите, что мы отыщем Джошуа. И привезем его обратно домой.

Кейт отвернулась и стала смотреть на уплывающие на запад равнины Колорадо, но еще долго чувствовала на себе неотступный взгляд О’Рурка.

Глава 21

Кейт еще ни разу не была в Вене, и сейчас, несмотря на некоторую усталость после полета и сумбурность впечатлений, город ей понравился: чудесная старинная архитектура, соседствующая с суперсовременными сооружениями, парками и садами, расположенными вдоль кольцевых дорог старого города; спокойный достаток, удобство, чистота и очевидная забота о красоте, культивируемая столетиями. У нее промелькнула мысль о том, что неплохо было бы приехать в Вену как-нибудь в другой раз, когда она будет вполне здорова.

Они прилетели вскоре после рассвета и на такси доехали до «Отель де Франс» у ворот Шоттентор, неподалеку от Рузвельт-плац и собора, который О’Рурк назвал «Вотивкирхе».

– Вы не впервые в Вене, – заметила Кейт, стараясь преодолеть головную боль и послеполетную заторможенность.

– Даже в таких благополучных городах, как Вена, есть приюты, – ответил О’Рурк. – Подождите, я зарегистрирую нас обоих.

Их номера находились на пятом этаже современной части отеля, расположенной за основным корпусом, построенным в позапрошлом веке. Кейт молча рассматривала серый ковер, серые стены, тиковую мебель и прочую обстановку в духе двадцать первого столетия.

О’Рурк отпустил рассыльного, сказав ему что-то по-немецки, и направился в свой номер, но Кейт остановила его у двери.

– Майк… то есть святой отец… подождите минутку.

Они стояли в узком коридоре. В огромных окнах, напоминающих оранжерейные, открывался вид на черепичные крыши и старые дворики.

– Мистер О’Рурк, – заговорила Кейт, стараясь вырваться из тисков усталости и печали, – я забыла рассчитаться с вами за билет и за… за все это. – Она слабым жестом обвела коридор.