Дети, сотканные ветром 2

– То-то же, голубки, – Полынь опасно развернулся на кромке стены. – Достаточно, достаточно. Вижу, как заросшие паутиной обычаи вдохновляют вас. Объединяют.

Лев в родном мире почти не посещал школу, однако был уверен, что такого учителя, как Полынь, в обоих мирах не сыщешь.

– Кто-нибудь из вас уразумел, отчего страты носят свои названия? – продолжал Полынь. – Страта Огня. Воды. Ветра.

Никто не ответил. Ветер гулял не только по пятнадцатому этажу, но и в головах вьюнов.

Набравшись смелости, Клим едва слышно попросил:

– Разрешите слово, учитель?

Полынь, вероятно, обладал исключительным слухом, он ответил вьюну коротким реверансом.

– Вода п-питает. Для общества зажиточное сословие и есть вода, – Клим запинался и насилу выдавливал из себя голос, чтобы хотя бы сравниться с завыванием ветра. Большинство вьюнов даже не пытались его услышать. – Огонь – значит сила. Такие люди властвуют.

– А ветер?

– Это те, у кого в карманах сквозняк, учитель, – вставил Пимен.

– Пошло, но годится, – Полынь вольно расхаживал перед вьюнами. – Благодарю Клима за хороший ответ. Тебя же, Сорока, если ещё раз вздумаешь глупостью мой урок приправить, я подвешу на стене вниз головой. Посмотрим, как ты соответствуешь своему прозвищу.

Вьюны расслабленно улыбались, и шире всех Клим, на что Пимен прошептал:

– Хоть где-то, хлюпик, ты получил похвалы.

С полуприкрытыми глазами учитель продолжил говорить:

– Также основателям Собора были близки романтические сказы певцов-поэтов, – Полынь притворно понизил голос и указал куда-то в потолок. – Про всех утверждать не берусь. Кое-кого трудно представить даже стоящую рядом с книжками любовных стишков.

По вьюнам прошёлся нервный смешок, и Пимен тихо присвистнул. Лев с опозданием понял, что учитель подразумевал кого-то из Глав. Полынь, удовлетворённый реакцией на его слова, осматривал вьюнов.

– Сбылось, что звёздами загадано! – воскликнул он, заприметив трубочиста. – Ряды вьюнов пополнил самый заметный представитель незаметных служб Собора! Сударь-трубочист, вы за короткое время превзошли своего наставника вихля. Повалить на пол знаменитого ткача и забрать у него блюститель ещё никто не осмеливался.

Многие из вьюнов рассмеялись. Однако ни Игнат, ни Клим с Пименом даже не улыбнулись. И вдруг за деревом взметнулась рука Вия.

– Учитель, разрешите слово! – произнёс он с жаром. – Вина за падение мастера Распутина лежит на двух всполохах. Они…

– Хотели подставить кого-то из вас, – перебил Вия учитель. – И бьюсь об заклад, наш трубочист не пренебрёг достоинством. Не подыграл зарвавшимся богатеньким олухам. Вам есть у кого поучиться, малышня. Только когда вы станете единым кулаком у ваших недругов поубавиться желание задирать кого-либо из вас.

– С ними-то объединиться? – прошептал Пимен и кивнул в сторону Захара с приятелями, которые брезгливо глядели в ответ.

– Вы раздроблены, – продолжал Полынь. – Вам в пример история дедов наших дедов. Пока чаровники оставались рассеяны по разным Осколкам, наш род хирел.

– Их большинство… учитель, – выдал Захар, его приближённые поддержали гомоном.

– По обыкновению, так называемое большинство – это безвольная вязкая масса. Они позволяют вести себя по лёгкому пути, где проще. И решает, куда им волочиться, именно малочисленная группа. Что мешает другой малой кучке перенаправить их?

Суть слов учителя отскочила от недоверчивых вьюнов, тогда Полынь махнул рукой, завершив разговор, и достал из штанин старый ручной колокольчик. Подмастерья последовали его примеру.

– Как понимаю, сударю-трубочисту не выдали учебный блюститель, – сказал учитель. – А своего у него нет?

Лев чувствовал, как на него смотрит Вий. Он был единственным, кто видел янтарь и почти знал его ценность.

– Поработай в паре со старостой.

Игнат с лёгкостью согласился. Последующие полчаса подмастерья провели, выслушивая учителя, который рассказывал малопонятные вещи для трубочиста.

Вьюны не первый раз поднимались в полуразваленную аудиторию для некого «омовение». Все страты творят подобное со своей стихией.

– Время ловить ветер за хвост! – провозгласил учитель и разогнал вьюнов у дерева. – Помните, постигнув омовение, вы облегчите себе обучение в изменениях пространства. С любой стихией чарование выходит нагляднее. Вряд ли поначалу у кого-нибудь получится подковырнуть пространство без хорошо настроенного инструментария. Даже имея мощный блюститель, необходимо истинное стремление.

После таких слов учитель лёг у дерева и притворился спящим.

Вьюны достали из сумок странного вида колокола и разбрелись компашками по комнате, только мальчик-лунси держался ото всех поодаль. Лев и Игнат уселись у дыры в стене, к ним присоединились Пимен, Клим и Вий.

– Будет несладко, Лев, – пообещал Игнат. – Ты в отстающих на пару кругов. И где твой учебный блюс? Разговаривал с куратором о нём?

Никого не удивил рассказ Льва о его встрече с Мерзляком.

– Ожидаемо, – ухмыльнулся Пимен. – Он так старается забыть о нашем существовании, а ему ещё одного подсунули.

– Получишь блюс в мастерской инструментария. Учебный колокол, – Игнат потряс свой и тот не издал звука. – Звенит тогда, когда первогодка заходит слишком далеко в чарах. В приказе о твоём обучении говорится, что вместе с нами ты четыре часа в день будешь посвящать теории. Основы как чар и алхимии, так и волхования с зодчеством. Потом у тебя обязательный урок письменности.

– Как и у Вия, – радостно сообщил Клим. – Мне будет нетрудно по вечерам помогать вам обоим с грамотой. Вдвоём же сподручней, Вий?

Вий молча поправил у себя на голове разбросанные ветром кудри.

Игнат продолжил после неловкой заминки:

– Оставшуюся половину дня будешь трудиться трубочистом. Мы же в то время работаем в мастерских, горбатимся в оранжереях или на скотном дворе. Но даже тогда проскакивает немало того, что поможет в обучении.

Пимен прыснул:

– Ой, да ладно. Ему всего-то надо худо-бедно очаровывать приказами пустышек для работы. Мастером-зодчим ему не стать. Волхвом тем паче. – Его глаза сощурились, а большущие уши поднялись: – Не собрался ли ты часом после стычки с Распутиным заделаться в ткачи?