Дети всегда правы

* * *

Десятого ноября две тысячи девятнадцатого года около шести часов вечера шестилетняя дочь Мелани Кло исчезла, играя в прятки с соседскими ребятами.

Об этом Мелани сообщил сын, и она несколько раз обошла сад, через некоторое время к ней присоединились соседи. Отовсюду слышалось имя девочки: разделившись на две группы, они обследовали все дома в округе, постучались в каждую дверь, осмотрели подвалы и коридоры и заставили консьержа показать хозяйственные помещения. Через час безрезультатных поисков консьерж предложил обратиться в полицию. Мелани разрыдалась. Квартирант с первого этажа взял на себя смелость, позвонил в комиссариат и рассказал о случившемся.

Полчаса спустя с десяток блюстителей порядка добрались до места происшествия и принялись искать ребенка. Киммину Грязнушку — полинялого верблюжонка — нашли на земле рядом с детской площадкой.

В течение часа к поискам подключились и другие соседи: без внимания не осталась ни одна ступенька, ни одна тропинка, ни один уголок в саду, однако девочка исчезла бесследно.

В девять Мелани и Сэмми отвезли в комиссариат Шатене-Малабри. Муж Мелани Брюно находился в командировке. Едва узнав о случившемся, он уселся за руль, однако навигатор обещал прибытие в пункт назначения лишь к полуночи.

Полицейская в участке как можно подробнее расспросила Сэмми об обстоятельствах исчезновения. Восьмилетний мальчик был слишком напуган для допроса. Не без труда он рассказал, как они играли в прятки. Согласно информации, которую удалось из него выудить, Кимми убежала по направлению к мусорным бакам — там Сэмми ее и видел в последний раз. Мальчик слишком волновался за сестру и выглядел изнуренным. Через какое-то время он потер глаза и уснул прямо там, сидя на диванчике. Сотрудница полиции отправилась за его матерью. Мелани Кло нежно уложила мальчика, вытянула его ноги и накрыла курткой.

Чуть позже комиссар С. в своем кабинете любезно предложил Мелани Кло чаю или кофе, и женщина заговорила. Комиссар шустро печатал на компьютере, пока Мелани пыталась восстановить цепочку событий: они втроем вернулись из торгового центра „Велизи-2“, затем Сэмми и Кимми заметили ребят, которые уже вовсю играли в прятки. Один из них, малыш Лео, тут же предложил им присоединиться. Сэмми и Кимми повернулись к матери, спрашивая разрешения. После некоторых колебаний она согласилась.

Мелани все еще дрожала от холода, поэтому комиссар С. попросил принести плед. Минуту спустя она завернулась в шерстяную шаль, которую кто-то забыл на вешалке, и вцепилась обеими руками в кружку. Комиссар позволил тишине завладеть комнатой — правда, не тревожной тишине, хотя родители всегда первые подозреваемые в случае исчезновения ребенка, а какой-то нейтральной, располагающей, жаждущей деталей. Муж уже выехал к ним, и комиссар решил, что сам его опросит.

Наконец Мелани взглянула на комиссара:

— Знаете, мы ведь знамениты. Я и дети. Очень знамениты… Уверена, это как-то связано.

Комиссар мельком взглянул на помощника и убедился, что тот тоже никогда ничего не слышал ни об этой женщине, ни о ее детях. Ему уже доводилось видеть неуравновешенных людей, самые буйные из которых в сложной ситуации воображали себя Богом, Селин Дион или Зинедином Зиданом. И комиссар С. по собственному опыту знал, что в таких случаях лучшей стратегией будет позволить им выговориться. Теперь голос Мелани казался ему писклявым, срывающимся, довольно неприятным — так бы он его охарактеризовал при других обстоятельствах.

— Нас любит множество людей. Говорят с нами, пишут, преодолевают сотни километров, чтобы повидаться… Вся эта любовь просто удивительна. Вы даже представить себе не можете. Но недавно пошли слухи, сплетни, и теперь некоторые люди обозлились на нас. Желают нам зла. Потому что завидуют…

— Завидуют чему, мадам Кло? — спросил комиссар как можно мягче.

— Нашему счастью.

Понимая, что ей не верят, Мелани достала мобильный телефон и показала комиссару и его помощнику канал с пятью миллионами подписчиков, который она ведет на „Ютьюбе“. Каждое опубликованное видео „Веселой переменки“ набрало несколько миллионов просмотров. Затем Мелани показала свой профиль в „Инстаграме“ и пояснила цифры: здесь, кроме количества подписчиков и просмотров, больше всего ценятся лайки и комментарии.

— Это очень много, — настаивала она, — мы живем как настоящие… — Секунду она колебалась, подбирая слова, но не нашла ничего лучше: Да, мы живем как настоящие звезды.

На вопрос о доходах от ее деятельности она отказалась отвечать. Согласно контракту с соцсетью, Мелани не имела права разглашать подобную информацию. Комиссар С. сухо напомнил, что речь идет об исчезновении ее дочери.

— Может, это похищение с целью выкупа, — уточнил он.

И его теория подтвердилась, когда он услышал, что годовой доход Мелани превышает миллион евро. Комиссар даже не сдержался и присвистнул. Как это обычно бывало в таких случаях, он вызвал группу наблюдения.

* * *

В 21:30 Мелани получила короткое сообщение в „Инстаграме“. У отправителя, имени которого она не знала, не было ни одного подписчика. Все указывало на то, что профиль создали специально, чтобы отправить ей следующее: „Ребенок исчез… Жди сделки“. Это подтвердило версию о выкупе.

В 21:35, сделав первые выводы и приняв во внимание репутацию семьи (все слова матери подтвердились), прокуратура Нантера решила передать дело уголовной полиции.

В 21:55 члены команды Берже, уже разъехавшиеся по домам после дежурства, прибыли в жилой квартал „Синяя рыба“. Клара Руссель и ее непосредственный босс приехали первыми, затем явились начальник группы и шеф уголовной полиции. В таких случаях вся верхушка поднималась на уши.

Полчаса спустя десятка два следователей отправились по периметру. Пока они опрашивали соседей, Клара обозначила зоны для сбора улик и раздала указания техникам-криминалистам.

Она оградительной лентой обозначила место, где нашли плюшевую игрушку девочки. Доступ к парковке и мусорным бакам был ограничен.

Игрушка, несколько грязных бумажных платков, два десятка окурков, жирная оберточная бумага из булочной, лохматая голова Барби и сломанный циркуль — все это тут же опечатали. Также полицейские сфотографировали многочисленные нечеткие следы обуви на земле.

Как только со сбором улик было покончено, начальник группы решил вызвать собак-ищеек. Двух псов доставили на место происшествия, и те, понюхав одежду девочки, проделали тот же маршрут: мимо мусорных баков на парковку, где след обрывался.