Детская площадка

Хотя она и не была так близка с Кипом или Бобби, как с Си-Джеем, Таня обнаружила, что задаётся одним и тем же вопросом обо всех них. Но пища для мозгов теперь была бессмысленной; все трое её братьев были мертвы.

Сиденье Си-Джея поднялось на максимум. На этот раз, когда пропеллер соединился с металлической задней опорой, вместо того, чтобы просто зажать верхнюю часть и соскользнуть, он врезался в полнопроходной борт и опрокинул всю конструкцию.

Мощность пропеллера ослабила болты на шарнире качалок, в результате чего конец с обезглавленным телом Си-Джея врезался в стену. Другой конец, где осталась Таня, упал на адскую дорожку свирепого пламени у подножия аттракциона.

В результате внезапного падения крючок, застрявший в левой подмышке Тани, выпал. После него остался зияющий порез, из которого просачивалась смесь липкого тёмного месива. Хотя разрыв освободил одну сторону её тела, другая сторона оказалась в гораздо более опасной ситуации.

Когда крючок в её правой подмышке дёрнулся наружу и вверх, ужасный результат оставил ещё одну пещеристую дыру в её полости. После выхода сталь снова зацепилась за её трёхглавую мышцу.

Она была похожа на рыбу с загнутым плавником. Но в отличие от рыбы, которая, возможно, была обречена болтаться в агонии, худшая часть ещё не закончилась. Сторона её лица и правая рука находились прямо на одной линии с пламенем, вырывающимся из основания качалок.

Когда окровавленное тело Тани поджаривалось, а волосы исчезали на глазах, она закричала что-то яростное. Она молилась и просила, но уже столкнулась с реальностью своего положения. Если бы Бог планировал их спасти, он бы сделал это уже давно.

И рука, и лицо у неё горели. Свежие волдыри выросли, когда из неё ускользнули последние остатки надежды. Она приняла невыносимую боль, понимая, что это будет всё, что у неё есть, пока не придёт конец.

Затем, совершенно неожиданно, она почувствовала, как крошечная рука обвила её запястье, а другая - локоть.

Когда Донни потянул Таню за пострадавшую конечность, палящее пламя обожгло и его руки. Но если и был человек, который мог выдержать жару на кухне, так это Донни.

Пока Таня продолжала кричать в агонии, глаза Донни расширились до гипнотических размеров. Его плоть всё ещё горела, но он продолжал. Донни дёргал горячий, воткнутый в плоть крюк, пока не сделал невозможное и не освободил руку Тани.

Он ухватил Таню за раненую руку и оттащил её от опасного пламени.

Она всё ещё была в шоке, но, стабилизировавшись, Таня схватилась за мёртвую ткань на лице. Боль была ужасной, но когда она посмотрела в глаза Донни, она смогла собрать необходимое ей количество сил. Она с изумлением наблюдала, как мальчик присел на корточки рядом с ней и заставил её подняться на ноги.

Когда солёные слёзы стекали по обожжённому телу Тани, её взгляд устремился к золотому свету в конце туннеля.

ПЕРЕХОД

– Браво! Браво! - крикнула Джеральдин.

– Ха-ха! - Фукс тоже обрадовался.

– Этот мальчик был весьма впечатляющим, но я знала, что это всего лишь вопрос времени, когда он станет слишком тонким.

– Он действительно был таким, миледи.

Джеральдин была довольна, но лёгкая кислинка всё ещё морщила её лицо. Смерть Си-Джея не улучшила её самочувствие, но заставила почувствовать себя равной. Равной недостойным, крестьянским родителям на втором экране. Их страх был легендарным. Поглощение их печалей наполнило её переполняющей благодарностью; она была похожа на отважного клеща, вцепившегося в собачий живот.

Огромная улыбка исказила лицо Джеральдин, когда она увидела сильно обгоревшего Донни и зажаренную в крови Таню, хромающую от качалок. Они продолжали бороться, но теперь были всего в нескольких ярдах от туннеля.

– Эти двое никогда не пройдут последнюю часть игровой площадки в одиночку. Приготовьтесь, нас ждут последние жертвы, - сказал Фукс.

Пока Джеральдин наблюдала, как сумасшедший учёный нажимал на рычаг, сработала потолочная вентиляция и пламя у основания качалок погасло.

Но злое пламя в сердце Джеральдин всё ещё жгло что-то яростное.

– Посмотрим, - прошептала она.

Тёмная лошадка Джеральдин, возможно, и покалечилась на качалках, но Таня всё ещё была на бегу. Внутри неё закружилась спираль незнакомых эмоций, когда она наблюдала, как пропеллер крутился над хорошенькой головкой её фаворитки. Причудливая смесь страха, надежды и возбуждения довела её до кипения. Затем она поняла, что её голова не будет разбита, судьба пощадила её и забрала вместо неё Си-Джея.

"Так и должно было быть, моя дорогая. Ты будешь моей. Есть только одно последнее испытание", - подумала Джеральдин.

Таня показала ей всё, что она хотела. Джеральдин знала, что раны девочки были серьёзными, но это было частью испытания. Если Таня смогла найти в себе достаточно смелости, чтобы сделать невозможное возможным, то девочка, несомненно, была той самой.

В лучшем случае, когда Таня с триумфом преодолеет финальную часть игровой площадки, Джеральдин отправит Фукса, чтобы он обеспечил ей постоянную заботу. Она исцелится и выздоровеет до полной силы, а затем Джеральдин сможет играть со своей новой игрушкой.

Когда Фукс настроил камеру, она перешла, показывая следующую область. Таня и Донни вновь появились на экране.

– Ух, надеюсь, это последний раз, когда мы видим этого маленького засранца, - усмехнулась она.

– Я не думаю, что он способен продолжать работу без помощи других, - ответил Фукс.

Смерть мальчика могла послужить вишенкой на торте идеального дня Джеральдин. Наблюдение за тем, как он терпит неудачу в финальной зоне, и за тем, как Таня преуспевает, обеспечит ей результат без сожалений.

Джеральдин подняла бутылку и сделала ещё один глоток шампанского. Она снова посмотрела на экран, на котором были изображены родители, запертые в шпионской комнате.

– Я, конечно, надеюсь, что вы правы.

УСКОЛЬЗАЮЩАЯ НАДЕЖДА

Когда смех Грега наконец прекратился, он с силой сжал мёртвую руку Лейси. Его драгоценность в короне исчезла. Видеть, как голову Си-Джея разрезают на тонкие куски ультрадикого мясного деликатеса, было самым травмирующим зрелищем, с которым он когда-либо сталкивался.

– Они забрали мою сияющую звезду… - пробормотал Грег.

Грег был в состоянии отрицания. Как ни странно, из его блестящих глаз навернулись слёзы. Когда он подумал о Си-Джее и о безграничном потенциале, который содержало в себе его когда-то активное тело, крошечная капля воды скатилась по его щеке.

Когда его гордость и радость были потеряны, было невероятно трудно понять, что игра всё ещё продолжается. И всё же каким-то образом аморальные инстинкты соперничества Грега взяли верх над всем остальным в его сломанном разуме.