Девчонки и слезы

– Магда не такая, – возмущаюсь я. – Знаю я, что за фрукт твой Большой Мак.

– Да нет, все будет прилично, с родителями на горизонте, клянусь. Я пообещал Большому Маку, что мы придем. Мы ведь придем?

– Для начала мог бы меня спросить. Ты мне вообще ничего не рассказываешь, Рассел. Как это было с конкурсом.

– Элли, не будь занудой! Ладно, ладно, понимаю. Извини, надо было тебя предупредить. Но ведь это не последний в жизни конкурс.

– И не смей покушаться на моего слоника Элли. – Я щелкаю его по носу.

– Это не твой слоник. Кто угодно может нарисовать дурацкого слона.

– Только не слоника-девочку с изогнутым хоботом и накрашенными ногтями. Это слоник Элли. Мое творение. – Я щелкаю его чуть сильнее.

– Хватит, юная мисс. – Рассел хватает меня за плечи.

Мы играем в борцов, сначала дурачимся, а затем Рассел опять принимается за свое:

– Ах, Элли, я тебя люблю. Ну пожалуйста.

– Рассел! Тебя заело, смени пластинку.

– Слушай, если выиграю конкурс, поделим приз пополам, раз уж ты настаиваешь, что слоник твое творение.

Как мило и благородно с его стороны! Хотя меня по-прежнему гложет досада. К тому же надоело это бойцовское состязание.

– Хватит, Рассел, мне пора. Надо еще успеть в магазины до закрытия.

– Значит, тебе больше нравится шататься по скучным магазинам, чем быть со мной? – В голосе Рассела сквозит раздражение.

– Я иду туда не ради собственного удовольствия, а за продуктами для всей семьи.

За завтраком я предложила Анне сходить вместо нее в «Вейтроуз», поскольку у нее работы выше крыши. Специально сказала это при папе, чтобы услышать его реакцию.

– Сходим все вместе за покупками в воскресенье, – подает голос папа. – Элли, не смотри на меня такими глазами. Не строй из себя мученицу.

Даже если мы так и поступим, ничего хорошего из этого не получится. Мы больше не ведем себя как семья. Папа и Анна почти не разговаривают друг с другом. Папа едва ли не каждый день возвращается за полночь. Анна трудится как ишак. От беспокойства вид у нее постоянно хмурый, брови насуплены, под глазами черные круги. Цыпа вечно скулит, хотя Анна его балует и покупает лакомства. Он ходит за ней хвостиком, точно маленький. Знаю, что у Анны из-за него душа не на месте, и не хочу, чтобы она тревожилась еще и из-за меня.

Хожу по магазину, хотя этот процесс оказывается еще более скучным и утомительным, чем я предполагала. Не могу найти и половины того, что мне нужно. По сто раз таскаюсь взад и вперед по каждому ряду. Целую вечность торчу в очереди в кассу. Наконец передо мной остается всего одна женщина. Начинаю выгружать покупки из тележки и вдруг чихаю. Нащупываю в кармане носовой платок. О, нет! Носовые платки. Совсем про них забыла.

Опять бегу в торговый зал, громыхая тележкой на разболтанных колесах, и со всего размаха врезаюсь в высокого блондина в белой шапочке и комбинезоне, который ставит в холодильник пакеты с молоком. От неожиданности он роняет из рук пакет, и мы оба замираем – однако пакет выдерживает удар и молоко не разливается.

– Значит, не надо оплакивать пролитое молоко, – говорю я, спрашивая себя, с какой стати он ухмыляется и где я его уже видела. И вдруг до меня доходит. Это ж не просто высокий блондин, а Парень Моей Мечты, тип, на которого я несколько раз налетала по дороге в школу. В буквальном смысле. А теперь опять чуть его не сшибла.

– Извини. Честное слово, я не всегда врезаюсь в людей.

– Только в меня.

– Не знала, что ты тут работаешь.

– Не скажу, что в этом прикиде я чувствую себя Джо Великолепным. – Он сдвигает набекрень свою забавную шапочку. – Но в данный момент работа меня устраивает. У меня свободный год перед университетом.

– Я тоже не буду сразу поступать, – говорю я. – Мы с подружками уже все придумали. Полгода мы вкалываем, а потом полгода путешествуем…

Хочется отправиться в какую-нибудь чудесную страну, например в Австралию. Надин мечтает о чем-нибудь более экзотичном – вроде Индии. А Магда намерена взять автомобиль напрокат и исколесить всю Америку – ну, разумеется, если сдаст на права.

Я выкладываю ему наши планы – он вежливо слушает, а сам наверняка думает: да-да, хотеть не вредно. Затем рассказывает, как целый месяц путешествовал по Европе и останавливался в палаточных лагерях. Я не слишком высокого мнения об отдыхе на лоне природы. Мы тоже ходили в походы по Уэльсу, пока не купили коттедж. Было сыро и гадко, в спальный мешок заползали муравьи, и я почти уверена, что однажды ночью у меня по лицу пробежала мышь. А может, это были мои собственные волосы, но я вопила как резаная.

Рассказываю Парню Моей Мечты про наши летние передряги – он смеется. Вдруг поднимаю голову и вижу Рассела – он стоит и пристально смотрит на нас, хотя мы расстались всего полчаса назад.

– Рассел! Что ты здесь делаешь?

– Не беспокойся. Я не буду вам мешать, – говорит он угрюмо.

– Ладно, пойду дальше работать, – бросает Парень Моей Мечты. Он наклоняется ко мне: – Твой парень? Какой милый.

Но поведение Рассела уж точно милым не назовешь. Он удаляется прочь с такой скоростью, что мне приходится бежать за ним, тележку заносит то влево, то вправо, так что старушкам и мамашам с детьми приходится буквально выпрыгивать из-под колес.

– Рассел, подожди! – в отчаянии ору я. – Что ты здесь делаешь?

– Мне стало стыдно, что я не пошел с тобой в магазин. И я подумал: самое малое, что я могу сделать, это найти тебя и помочь тащить сумки. У меня и мысли не было, что тебе взбредет в голову изображать из себя чудо-женщину из «Вейтроуза».

– Что?! – У меня глаза лезут на лоб.

– Не строй из себя святую невинность, Элли. Я знать не знал, что у тебя шуры-муры с этим парнем в дурацкой шапке, ну, который раскладывает по полкам товар.

Я прыскаю со смеху, отчего Рассел совсем свирепеет.

– Ну Рассел, послушай. Я с ним еле знакома.

– Правда? Он смотрел на тебя такими глазами, что меня чуть не вырвало. Явно втюрился по уши.

– Я знаю только одно – он голубой.

Теперь наступает черед Рассела замереть с открытым ртом:

– Что?

– Он голубой, Рассел. И если ему кто-то и мог приглянуться, так это ты. Он сказал, что ты милый. Очевидно, ты сразил его наповал.

Рассел краснеет:

– Ясно. Ладно. Бывает. Надеюсь, ты ему доходчиво объяснила, что ты моя девушка?