Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других "отклонений"

– необходимо отказаться от криминализации незначительных по своей опасности деяний, а также «преступлений без жертв»;

– для сокращения делинквентности и преступности подростков следует отделить их от традиционной системы уголовной юстиции, предельно сократив в отношении делинквентов формальные санкции, заменяя их неформальными или мягким формальным подходом;

– возможно большее число правонарушителей должно оставаться в своей общине, как можно меньшее их число должно осуждаться к лишению свободы, которое максимально заменяется альтернативными мерами воздействия.

* См.: Шнайдер Г. Й. Криминология. С. 343-344.

Мы еще не раз будем возвращаться к этим проблемам, особенно в ч. IV книги.

Теории социального контроля и нейтрализации. Сторонники теорий социального контроля (подробнее о нем см. в гл. 16) сосредоточивают внимание на реакции общества на девиантность и ответной реакции девиантов на давление социального контроля.

А. Рейсе (1951), Ф. Най (1958), М. Гоулд (1963) исходили из роли социального контроля в противостоянии девиантному поведению. Они считали, что законопослушному, конформному поведению следует обучать. При успешной семейной социализации человек не будет совершать противоправные деяния. Внутренний контроль (самоконтроль) хорошо социализированного индивида намного эффективнее внешнего, формального контроля.

Г. Сайке и Д. Матза (1957)* обратились к реакции правонарушителя на предъявляемые требования. По их мнению, во избежание санкций девианты прибегают к различного рода самооправданию, «нейтрализации», причем средства самооправдания черпают из норм самого общества. Г. Сайке и Д. Матза выделяют пять типов нейтрализации:

1) отрицание ответственности (правонарушитель сам жертва обстоятельств);

2) отрицание вреда (никто не пострадал – автомобильная кража лишь «позаимствование», а драка членов шайки – их личное дело);

3) отрицание наличия жертвы (потерпевший «сам виноват», «он такой»);

4) осуждение осуждающих (грибоедовское «а судьи кто?»);

5) ссылка на высшие соображения (деяние во имя дружбы, чтобы не быть предателем).

* Sykes G., Matza D. Techniques of Neutralization: A Theory of Delinquency // American Sociological Review, 1957. No 22. P. 664-670.

Кроме того, Д. Матза считает, что молодой человек из низших слоев имеет возможность лавировать, «дрейфовать» (отсюда – концепция «дрейфа») между различными социальными нормами, осуждающими и допускающими те или иные формы поведения. Большинство делинквентов, став взрослыми, перестают «дрейфовать», переходя ко вполне конформному поведению*.

* Matza D. Delinquency and Drift. NY, 1964.

По мнению В. Реклесса и С. Шохэма (1963), нейтрализация нередко основана на эрозии социальных норм: «нормальность» потребления алкоголя, допустимость внебрачных половых связей, распространенность магазинных краж и т. п.

Т. Хирши в своей книге 1969 г. заметил: «Мы все животные и потому все, естественно, способны совершать преступления»*. (Вообще-то, животные не совершают преступлений. Здесь цитируемый автор явно исходит из обыденных представлений о «животности» и «зверствах»**.) Преступления совершаются в результате ослабления социальных связей. Противостоять этому могут тесные узы, связи социальных групп, таких, как семья. Т. Хирши называет наиболее важные элементы социальных связей: привязанность (симпатии), обязательства (ангажированность), вовлеченность, вера (убежденность). Свою концепцию социальных связей Т. Хирши основывает на материале проведенных им эмпирических исследований (опрос-самоотчет 5,5 тыс. учащихся городских школ Сан-Франциско). Основной результат опроса: чем теснее подросток связан с родителями, чем успешнее его учеба в школе, чем больше он вовлечен в конформные виды деятельности, тем меньше шансы стать девиантом. И наоборот.

* Hirschi T. Causes of Delinquency. Berceley: University of California Press, 1969. P. 31.

** Мною подробно опровергаются «обвинения» животных в «зверствах» в кн.: Гилинский Я. Криминология. С. 173-174; Он же. Человек человеку волк? // Рубеж. Альманах социальных исследований. 1995. № 6-7. С. 100-118.

Теории конфликта. Под этим названием объединяется значительный круг концепций, берущих начало от социологических теорий конфликта, связанных с именами К. Маркса, Г. Зиммеля, Р. Дарендорфа, Л. Козера*. Их общая суть – вскрытие конфликтной природы социального бытия в отличие от структурно-функционального подхода (Э. Дюркгейм, Т. Парсонс, Р. Мертон и др.), тяготеющего к порядку, равновесию, устойчивости.

* Подробнее см.: Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985. С. 125-218.

Для марксизма конфликт – неизбежное порождение социальной системы. Конфликты проявляются в полярной противоположности интересов (буржуазия – рабочий класс, капитал – наемный труд). Конфликты служат главным источником социальных изменений.

По Г. Зиммелю, конфликт также неизбежен в социальных системах. Хотя глубинная природа конфликта лежит в биологической природе людей, в инстинкте враждебности. При этом конфликт служит сохранению социального целого (общества). Среди многочисленных закономерностей конфликтных отношений Г. Зиммель отмечает следующее: чем острее конфликт и меньше конфликтная группа, тем меньше в группах терпимость к отклонениям*.

* Simmel J. Conflict and the Web of Group Affiliation. Glencoe (III.): Free Press, 1956. P. 93-97.

По определению Л. Козера, конфликт – это такое поведение, которое влечет за собой борьбу между противными сторонами из-за дефицитных ресурсов и включает в себя попытки нейтрализовать, причинить вред или устранить противника*. Поэтому, в частности, чем больше неимущие (мы бы сказали – «исключенные») сомневаются в законности существующего распределения ресурсов, тем вероятнее разжигание конфликта. И чем более жесткой является социальная структура, тем острее будет конфликт. С другой стороны, чем менее жесткой является система, тем скорее конфликт будет порождать социальное творчество.

* Coser L. The Functions of Social Conflict. L: Free Press of Glencoe, 1956. P. 8.

Л. Козер подчеркивал позитивные функции конфликта, его интеграционные и адаптационные возможности. Так, например, насилие выполняет функции боли живого организма – быть сигналом неблагополучия и сконцентрировать усилия на его преодолении.

С точки зрения Р. Дарендорфа, функционализм (прежде всего, Т. Парсонса) порождает утопию упорядоченной социальной системы. Тогда как общество скорее характеризуется конфликтами, к изучению которых и следует перейти, разрушая иллюзии функционализма*. С некоторой издевкой характеризуя хорошо выстроенную Т. Парсонсом социальную систему, Р. Дарендорф пишет: «Правда, Социальная Система в состоянии произвести пресловутого возмутителя спокойствия из утопии – "девианта". Но даже для него требуется более подробная аргументация...»** В основе социальных конфликтов лежит дифференцированное распределение власти. Правящие структуры заинтересованы в сохранении своего положения. Управляемые – стремятся к перераспределению власти. «В этом смысле всякое общество почитает конформизм, сохраняющий его, то есть господствующие в нем группы, – при этом всякое общество порождает в самом себе сопротивление, ведущее к упразднению этого общества».

* Darendorf R Out of Utopia: Toward a Reorientation of Sociological Analyses // American Journal of Sociology. September 1958. P. 115-127. См. также: Дарендорф P. Тропы из утопии: Работы по теории и истории социологии. М., 2002.

** Дарендорф Р. Тропы из утопии. С. 343.

Поскольку нормы (как формальные – юридические, так и неформальные – моральные) конструируются вполне определенными структурами, постольку «истоки неравенства между людьми... заключаются в существовании во всех человеческих обществах норм поведения, снабженных санкциями». Тех, кто создает социальные нормы, они их, понятное дело, устраивают. Те же, против кого нормы направлены, оказываются «девиантами». «В этом грубом делении на "конформистов" и "девиантов" уже содержится момент социального неравенства»*. Позитивные санкции (награды) и негативные (наказания) призваны выполнять одну и ту же функцию – принуждение к конформному поведению.

* Там же. С. 506, 507.

Ученые, придерживающиеся теорий конфликта, также считают, что «конфликт есть естественное состояние человеческого общества»*.

* Williams III F., McShane M. Criminology Theory. Selected Classic Readings. Second Ed. Cincinnati: Anderson Publishing Co., 1998. P. 205

Одной из первых девиантологических теорий конфликта была концепция конфликта культур Т. Селлина, о чем говорилось выше.

Дж. Bond разработал теорию группового конфликта (1958). Каждый индивид и каждая социальная группа стараются сохранить или повысить свой статус. В результате возникают конфликты, нередко порождающие девиантное поведение. С точки зрения Дж. Волда, «преступность есть феномен, обязательно сопровождающий социальные и политические конфликты, ведущиеся с целью удержания или улучшения позиций групп в борьбе за власть в обществе»*.