Девочка Да Винчи-2. Любовь

– Привет, Красотка. Любуешься «Фениксом»? А в «Ромашковые глаза» заглянула?

– Привет. Здравствуйте, Варвара Михайловна.

– Соня, можно просто по имени. Мы же не в студии. Как ты?

– Все отлично. Спасибо.

– А… как у тебя с тем делом? С супермаркетом? – Варя смотрит внимательно, словно на самом деле заинтересована в моём ответе.

– Там… - я, запинаюсь, потому что правда, не знаю, что сказать ей, - всё разрешилось нормально.

Про квартиру я точно не могу ничего рассказывать, просто потому что боюсь. Просто потому, что это меня до сих пор дико пугает, хотя Даня дал мне понять, что уже запущены серьёзные механизмы.

– Хорошо, я рада.

– Сонь, ну ты на «Ромашки»-то посмотришь?

– Да, Матвей, конечно.

– Пойдём? – Стеклов протягивает руку, а я смотрю на Даню. Разрешит?

Нет, он пойдет со мной, потому что его ладонь перемещается на талию, подталкивая меня к противоположной стене, на которой висит работа Матвея.

Ох, чувствую, как розовеют щеки. Эта фотография… она тоже хороша! Очень. Я понимаю, почему Даня и Матвей лидеры, хотя достойных работ много.

Но смущаюсь я не потому, что работа отличная. Просто… на фото я сижу почти вполоборота и видно… часть груди всё-таки видна.

Мне неловко перед Даней. Несмотря на то, что я помню - он видел меня и Матвея в тот день. Теперь, когда мы с Даней вместе мне почему-то ужасно стыдно. Гораздо сильнее чем тогда.

– Всё хорошо, малышка, ты офигенная. – шепчет он мне на ухо.

– Там… все видят. – тихо говорю в ответ.

– Это произведение искусства. Это красиво. Ты же сама понимаешь? Ты… ты совершенство.

– А ты очень талантливый, твой «Феникс» просто шедевр, он… Знаешь, такая композиция, кажется, что это моя душа, которая вот-вот вылетит, которой мало места в это мире.

– Не надо, чтобы она вылетала. Пусть будет с тобой.

Он опять обнимает меня, прижимая к себе спиной.

– Хорош тут обжиматься, Да Винчи. Лучше скажи, про жюри ты уже в курсе?

– Нет, а что там?

– Ну, по слухам они отдают предпочтение не нашим работам, а «Ворону».

– Что за «Ворон»? – Даня говорит спокойно, без эмоций, словно ему плевать, кто возьмёт приз.

– Висит там, в первом зале, я сначала его вообще не заметил.

– Надо посмотреть. Ну, на самом деле мне уже как-то всё равно.

– Зря ты, Матвей, - вмешивается Варвара, - сильная работа. Просто… есть такие, которые яркие, обращают внимание. Как ваши. А «Ворон» … Его мощь в другом.

– Расскажите в чём, совсем не разбираюсь в искусстве, - знакомый голос заставляет повернуться. Артём. Он без формы. В джинсах и в светлой рубашке, выглядит очень стильно, даже, кажется, причёску поменял.

Да Винчи ухмыляется, подаёт Солнцеву руку, представляет его Матвею, Артём, кивая, не сводит глаз с Варвары Михайловны.

Кажется, я чего-то не знаю?

– Если вам интересно, пойдемте, я попытаюсь объяснить.

Солнцев протягивает ей руку, но Варя игнорирует, просто проходит мимо нас, устремляясь в первое помещение.

– С виду он очень простой. Но символичный. Тут есть драматизм. Словно ворон – не просто суть героя, его альтер эго, это, скорее, та часть души, которую он прячет, пытается скрыть. Но ворону не нравится то, что его скрывают. Еще вот, вы заметили? Если смотреть фронтально – ворон самый обычный, черный. А если чуть сменить ракурс? Встаньте сюда.

Варвара берет Солнцева за руку и ставит на нужное место.

– Что вы видите?

– Он… как будто белый.

– Да! Именно! – Варвара говорит так горячо, заинтересованно. – Белая ворона! Вот вам и символ. Мне он тоже сразу понравился.

– Да, годная вещь. Но домой я бы такую картинку не повесил.

– Это… это вещь не для дома. – Вижу, как Варя поджимает губы.

И Даня хмыкает.

Ну, конечно, мы такие типа все разбираемся в искусстве, а Солнцев просто мент. Следовательно… не шибко умный. Фу. Меня бесит такая формулировка.

– Я понимаю, что не для дома. Я просто так сказал. Вот ту фотку с Соней я бы взял.

– Могу сделать копию после конкурса, - тут же говорит Матвей.

– Эй, я не разрешаю! – почему-то у меня вырывается протест. – И вообще, мы не договаривались. Ты сказал, что видно ничего не будет.

– Так ничего и не видно, Сонь? Просто… пространство для воображения.

– Да, да… конечно.

– Варвара, может… проведете для меня лекцию? Объясните смысл других работ? – Артём явно настроен решительно. Эх, моя Аришка снова без кавалера!

– Ну, собственно, тут говорить особенно больше не о чем, кроме «Феникса» и «Ромашковых глаз» есть, пожалуй, только пара работ достойных внимания. Вам будет не интересно.

– Почему же? Я тоже увлекаюсь фотографией. Мой снимок даже победил в конкурсе в журнале Национального Географического общества.

– Я вас поздравляю.

– Соня, заполним буклеты? – Даня утягивает меня в сторону, показывая панели в стенах, которые можно использовать как столики.

Конечно, я ставлю галочку у работы моего Да Винчи, а он…

– Почему ты проголосовал за фотографию Матвея, а не за «Феникс»?

– Дал ему фору. – усмехается он.

– А честно?

– Честно? Ну… мне кажется за себя голосовать это читерство. «Ворон» тоже классный, но почему-то не запал в душу.

– А «Ромашки» запали?

Даня улыбается, притягивая меня к себе.

– Конечно, на них твоя грудь. Думаешь, Матвей мне распечатает фото?

– Даня! Ну ты… - я немного взбудоражена, его слова смущают.

– Что? Я хотел бы смотреть на них всегда.

Притворно луплю его кулачком в бицепс, но почему-то так приятно, что кровь снова к щекам приливает, а Даня… Хитро зажимает меня в углу, так, чтобы никто не видел и быстро целует.

– Я люблю тебя, Красотка, ты знаешь? Ты моя муза.

Не успеваю ответить, к нам подходит Матвей, что-то говорит про Варвару, которая села на свой конек и начала экскурсию.

– Слышь, Да Винчи, а этот… мужик, он кто?

– Он? Лейтенант полиции. Или капитан. Я не знаю.

– Ого… и… как вы с ним познакомились?