Девочка для Черного

Картонные коробки. Пластинки лекарств. Этим даже стукнуть нельзя.

Умом понимаю, что Черный гораздо крупнее меня. Намного сильнее. Скрутит в один момент. Но сдаться не могу. Лихорадочно сопротивляюсь.

— Помогите! — кричу. — Помогите! Прошу!

Черный наблюдает за мной. Мрачнеет. В его темных глазах вспыхивает нечто новое. Опасное. Беспощадное.

Он так смотрит на меня, что слова вдруг забиваются в горле. И я замолкаю. Застываю. Теперь ни звука выдать не могу. Атмосфера меняется за секунду.

Воздух электризуется от напряжения.

Я сглатываю с трудом. Кожей ощущаю угрозу, которая исходит Черного. Еще пару мгновений назад внутри билась надежда. Пусть глупая, безотчетная. Пусть…

А теперь я отчетливо понимаю. Никто не придет. Никто не спасет.

Этот зэк привык получать все, что пожелает.

Он на взводе. Дышит шумно и тяжело. Его рот застывает в зверином оскале. В его беспросветном взгляде четко читается мой приговор.

— Наигралась? — хрипло спрашивает он. — Ну хватит.

Его ладони так сильно сжимают мои плечи, что я всхлипываю. Глазам становится больно. Невольно моргаю, и чувствую, как слезы срываются с ресниц.

— Это, — он мрачно ухмыляется. — Больше не спасет.

Подается вперед. Слизывает соленые капли. А потом прихватывает тонкую кожу на скуле зубами, чуть царапает.

Точно животное. Дикое. Безумное.

От его прикосновений меня трясет.

— Ты слишком долго дразнишь, — прибавляет отрывисто и отодвигается, чтобы поймать мой взгляд.

— Нет-нет… не дразню… я… — запинаюсь.

Фразы просто забиваются в груди. Шумно втягиваю воздух.

— И нечего так смотреть, — жестко бросает Черный.

— Но я…

— Я возьму все, что захочу, — прищуривается и склоняет голову к плечу. — Сейчас. Ты мне и так много задолжала.

Гад. Урод. Ничего я тебе не должна!

Хочется снова заорать. Только что это поменяет? Как поможет? Нужно что-нибудь придумать. Нужно найти выход.

Только времени размышлять больше нет.

Сильные руки обхватывают талию. Рывком утягивают назад. Дергают настолько сильно, что кажется, на куски разорвут.

А дальше Черный выражается так мерзко и грязно, что я немею. Но это уже наименьшая из моих проблем.

Гад сметает все со стола. Документы, коробки с лекарствами. Увесистые папки. Все это летит прочь. И он грубо толкает меня к столешнице, разворачивает спиной.

— Нет! — вскрикиваю.

— Ты это слово забудь, — рычит урод, наматывает мои волосы на кулак и прижимается сзади. — Все, доигралась.

Он заставляет меня распластаться на столе. Наваливается сверху. Больно ударяюсь животом о деревянный край.

— Пусти…

Черный прижимается теснее.

И я застываю. Теперь и двинуться страшно.

Закусываю губу, чтобы не заорать. Содрогаюсь. Зажмуриваюсь.

— Прошу, пусти, — бормочу я. — Не надо!

Черному на все слова наплевать.

Он берется за пояс моих джинсов. И вдруг приподнимает. Рывком переворачивает на спину.

Опять пробую вырваться.

Напрасно.

Подонок силой разводит мои руки в разные стороны, прижимает запястья к столу. Вглядывается в мое лицо.

— Не надо, — отчаянно мотаю головой. — Пожалуйста…

Черный смотрит на меня. Прямо в глаза. Долго изучает. Мрачнеет. От него исходит такая подавляющая и дикая энергия, что я замолкаю, точно голос теряю.

Боюсь думать о том, что последует дальше. Паника затапливает.

Когда Черный наваливается сверху, упираюсь ладонями в его грудь. Стараюсь оттолкнуть, но это бесполезно.

Он сильнее.

Нет… нет… нет…

Острый протест пульсирует внутри.

Гад опять замирает. Впивается в меня глазами. Долго смотрит. Будто ждет чего-то. Или решает. Не знаю, почему он остановился. Боюсь ошибиться. Но на секунду появляется надежда, что отпустит, не пойдет до конца.

— Ты что делаешь, урод? — раздается мужской голос.

Хватка резко ослабевает.

Больше не чувствую ни напора, ни давления. Чужая тяжесть исчезает. Лихорадочно отползаю, соскакиваю со стола, сжимаясь в комок.

Сквозь пелену слез не сразу удается все разглядеть.

— Она моя, — мрачно заявляет Черный и сплевывает кровь на пол.

— Да ладно? — усмехается Резник. — Ты ошибся.

Только теперь до меня доходит, что Резник буквально стащил с меня Черного. Ударил его.

Мужчины застывают друг перед другом. А потом — точно взрыв. Начинается драка. Жесткая. Агрессивная.

Я такого никогда в жизни не видела.

Помню, в школе мальчишки дрались. Во дворе. Но это никак не выходит сравнить с тем, что я сейчас вижу. Это не просто схватка или борьба. Похоже на то, что они сцепились насмерть.

Они… убивают друг друга.

Тяжело сказать, чья возьмет в итоге. Сперва смотрю на них, просто не могу отвести взгляд. А потом вздрагиваю, словно очнувшись.

Что я здесь делаю? Чего жду? Надо бежать.

Поспешно привожу одежду в порядок, насколько это возможно. Но пока собираюсь, случайно наступаю на стекло. Осколок врезается в ногу. Вскрикиваю от боли, отшатываюсь к стене.

Невольно смотрю вперед. На сцепившихся в схватке мужчин.

Черный врезает Резнику и делает шаг ко мне. Смотрит на мою ногу. Гад отвлекается от драки, и его противник этим пользуется. Не успеваю разглядеть, чем именно Резник бьет Черного по голове. Но тот вдруг застывает. Пробует обернуться и… падает.

Я с ужасом смотрю как на полу растекается кровь. Замечаю осколки вокруг.

— Он в порядке, — бросает Резник, заставляя меня перевести взгляд. — Такого бычару с одного удара не грохнуть. Жить будет.

Опять смотрю на Черного.

Живой. Да… он дышит.

— Иди к себе, — продолжает Резник и кивает на дверь. — Я тут сам разберусь.

Рассеянно киваю. Бросаю еще один короткий взгляд в сторону Черного. Вообще, крови не так много. Резнику тоже досталось. И то, как он умудрился вырубить подонка, это удачное стечение обстоятельств.